Андрей Шляхов - Клиническая ординаДура

Собственно, Мукулу Пракашевичу тоже можно было бы кое-что предъявить, но пока не хотелось размениваться на такие мелочи. Да и не факт, что когда-нибудь захочется.

Поначалу никто в семьдесят четвертой больнице не придал значения очередной проверке «страховщиков», от которых традиционно не ожидали особого вреда. Ну покопаются в историях болезни, придерутся к чему-нибудь, выпишут какой-то там штраф… Пустяки, дело житейское. Опять же, штраф главному врачу не из своего кармана платить. Немного удивило то, что проверяющие начали с консультативно-диагностического отделения. Много ли там нароешь? В стационаре огрехов куда больше.

Однако — нарыли. Причем нарыли так, что залихорадило не только причастных, но и всю больницу. Чего уж скрывать — за каждым врачом, не говоря уже о заведующих отделениями и тех, кто стоял над ними, водились какие-то грешки. Если усердно рыть везде, то на всех компромата нарыть можно.

— Ну кто их навел?! — удивлялась Арина Артуровна Коберник, заведующая консультативно-диагностическим отделением. — Они же явно пришли «с прицелом»! Ничем больше не интересовались, а сразу же занялись этой велоэргометрией, будь она неладна! Вот провалиться мне на ровном месте, если это не кто-то из кафедральных сотрудников постарался!

Того же мнения придерживался и заведующий отделением функциональной диагностики Тихомиров. Он, правда не в глаза, а за спиной, обвинял во всем профессора Адаева. Всем было известно, что Вован-хитрован в контрах с Кармановой. Они вечно сражались за лакомые кусочки, в роли которых выступали клинические исследования лекарственных препаратов. Заведующий кафедрой придерживался политики «разделяй и властвуй», поэтому никогда не гасил конфликты между сотрудниками, а, напротив, подливал масла в огонь. Вот и доигрался — самому жарко стало. Как-никак, а вторая фальсификация исследования за какие-то полгода! Это серьезный удар по репутации кафедры и ее заведующего.

Профессор Адаев на каждом углу и при каждом удобном случае доказывал, что он тут не при чем, информацию в городской фонд ОМС слил кто-то другой. Но на Руси традиционно не принято доверять тем, кто рьяно оправдывается. Впрочем, тем, кто вообще не оправдывается, доверяют еще меньше.

— Он сам попал в дерьмо, — говорила Карманова, имея в виду недавний случай, к которому тоже приложил руку ординатор Пряников, — а теперь решил потянуть за собой других! Одному скучно в дерьме барахтаться! У-у, сволочь!

Разница заключалась лишь в том, что те былые фальсификации Адаева были сугубо научными, не вытягивающими государственные средства из фонда обязательного медицинского страхования. Адаев заслуживал порицания коллег, но у компетентных органов к нему не было претензий. Ну мало ли что эти ученые надумают-натворят… А вот действия группы в составе доцента кафедры кафедре факультетской терапии и кардиологии РУДС Кармановой, заведующей консультативно-диагностическим отделением Коберник, заведующего отделением функциональной диагностики Тихомирова, а также врачей Погосова и Макаренковой входили в противоречие с двумя статьями Уголовного кодекса Российской Федерации, а именно части третьей статьи сто пятьдесят девятой, предусматривающей ответственность за мошенничество, совершенное с использованием служебного положения, и части первой статьи двести девяносто второй, предусматривающей ответственность за служебный подлог. Да и сумма похищенных бюджетных денег была немалой — свыше трехсот тысяч рублей, а это, если кто не в курсе, хищение в крупном размере…

…Суд состоялся уже после того, как доктор Пряников закончил ординатуру, но Карманова покинула кафедру сразу же после предъявления обвинения. Все обвиняемые проявили во время следствия высокую сознательность (активно топили друг дружку) и выразили готовность компенсировать ущерб, причиненный их действиями государству. Поэтому они отделались штрафами и условными сроками.

Кроме тех, кто угодил на скамью подсудимых, пострадали главный врач и начмед. Редкий для отечественного здравоохранения случай — департамент разом снял обоих, «обезглавив» тем самым больницу. Новые «головы» пришли со стороны. Главным врачом стала бывший главврач четырнадцатого роддома Шарикова, а ее заместителем по медицинской части — главный врач двести тридцать шестой поликлиники Пилышев.

— Чудные времена настали! — сказала по этому поводу доктор Пчелинцева. — Акушеров ставят руководить многопрофильными больницами, а в начмеды им дают поликлинических врачей. Как будто в нашей больнице нет достойных кадров!

— Это вы себя имеете в виду, Кристина Александровна? — поддела доктор Феткулина.

— А хотя бы и так! — с вызовом ответила Пчелинцева. — Или вы думаете, что из меня бы вышел плохой начмед?

«Да вообще никакой, — подумал Саша, бывший свидетелем этого разговора. — Синдром Вольфа-Паркинсона-Уайта с синдромом Фредерика путаешь, а туда же — в начмеды вылезти мечтаешь!».

Разительные перемены произошли с заведующей терапевтическим отделением Адамовской, которая была любовницей снятого главного врача. Фурия, перед которой трепетала вся больница, включая заместителей главного врача в одночасье превратилась в кроткую овечку.

— Батюшки-светы! — ахнула однажды Феткулина, вернув на место трубку «внутреннего» аппарата. — Оказывается Адамовская знает слова «пожалуйста» и «спасибо». Ну кто бы мог подумать!

С ординатором Пряниковым Адамовская теперь приветливо здоровалась при встречах, а как-то раз, случайно оказавшись в соседнем кресле во время «пятиминутки» даже поинтересовалась, как проходит ординатура.

— Спасибо, нормально, — ответил Саша.

Все действительно было нормально. Граф Монте-Кристо закончил мстить и теперь уплывал куда подальше вместе с любимой женщиной на воображаемом корабле.

До окончания клинической ординатуры, которую Александр Михайлович Пряников про себя иначе как «ординаДурой» не называл, оставалось три месяца и девятнадцать дней.

Всего-то.

Свою речь на прощальном собрании профессор-членкор Манасеин начал с того, что кафедра, которую он имеет честь возглавлять уже много лет, в последнее время сильно обновилась — пришли новые люди и принесли с собой новые идеи. Говорил он это как-то уныло и вообще не было в нем былой бодрости. Ходили слухи, что Манасеину недолго осталось заведовать кафедрой. Трудовой договор с ним заканчивается в конце августа и ректорат продлевать его не намерен. Несмотря на все заслуги, регалии, членкорство и родственные отношения с заместителем министра здравоохранения.