Луис Урреа - Дом падших ангелов

– М-да, легкое чтиво, – хмыкнул он.

– Будь у нас больше времени, я дал бы ему, – кивнул Дейв на Ангела, – почитать и буддийские тексты.

– Дейв хочет, чтобы я обрел веру, – сказал Старший Ангел.

– Полагаю, что уже поздно, – сказал Дейв. – Но попытаться стоит, даже в последний миг.

– Веру во что?

Дейв сел и улыбнулся Старшему Ангелу.

– В Бога, – сказал Старший Ангел.

– Отчасти, – согласился Дейв.

– А как же рак? – чуть резче спросил Младший Ангел.

– Эти книги ты должен завещать своему младшему брату, – посоветовал Дейв.

Часы тикали.

– Видел? – Старший подмигнул Младшему. – Я говорил этому cabron . У меня нет времени на чтение. Всей жизни мне осталось на три слова: сегодня я умру.

– Ты патологически мрачен, Carnal.

– Вот об этом я ему и толкую, – встрял Дейв.

Левая рука у Старшего Ангела вдруг затряслась. Он сунул ее под зад.

Вошла Ла Глориоза со стаканом темно-бурой жидкости.

– Я принесла тебе agua de tamarindo [267] Тамариндовая вода (исп.). . – Она поставила стакан на тумбочку у кровати.

– То, что я люблю.

Она погладила Старшего Ангела по голове.

– Не холодная? – спросил он.

– Нет, что ты.

– А то если холодная, то будто нож глотаешь.

– Я знаю.

– После химии всегда так.

– Si . Не забудь принять таблетки.

– От них зубы болят. Все болит.

– Si, amorcito [268] Да, мой дорогой (исп.). .

– Пока, падре, – махнула она Дейву, выходя.

Дейв перекрестил ее вслед.

– Падре? – удивился Младший Ангел.

– Он мой священник, – пояснил Старший Ангел.

– Совершенно верно, – подтвердил Дейв. – Отец Дэвид Мартин, Общество Иисуса.

– Es un Jesuita [269] Он иезуит (исп.). , – сказал Старший Ангел. – Организует мои похороны.

– О черт! Ой, простите, святой отец.

– Не переживайте. Иезуиты тоже так говорят. Каждый иезуит на планете громко произнес «О черт», когда Франциска избрали папой. – Он кивнул на распростертого патриарха: – Мы как раз решаем, когда провести последние обряды.

– Ты что, собираешься умереть сегодня? – спросил Младший Ангел.

– Ну да.

– Полагаю, у него есть еще немного времени, – покачал головой Дейв.

– Он очень болен.

– Я пока здесь, pendejos . Нечего говорить обо мне так, будто я уже помер.

Младший Ангел положил книги и тоже сел в ногах кровати.

– Господи, для меня это все чересчур.

– Еще торт впереди, брат. Не переживай. У нас есть время.

– Заткнись.

– Может, еще и танцы.

– Не смешно.

– Не надо учить меня, что смешно, а что нет.

– Братья, у вас еще есть дела, – сказал Дейв. Воздел руку и торжественно перекрестил их. – Я часто так делаю, – заметил он.

– Работает? – скептически осведомился Младший Ангел.

– Он же привел тебя сюда.

– Ба-бах, – констатировал Старший Ангел. – Готов.

– У Лало научился?

– Я сам старый гангстер.

Дейв деловито хлопнул в ладоши и объявил:

– Итак! Позвони мне, Мигель, – или пускай Перла позвонит. Ну, ты понял. А я буду звонить тебе, Габриэль. Брат дал мне твой номер. Ты поможешь мне на похоронах.

– Погодите, – вскинулся Младший Ангел. Он хотел было сказать: «Я уезжаю», но осекся.

– Спасибо, ребята. – Дейв махнул на прощанье и торжественно покинул комнату и дом, тем же мерным шагом пересек двор, добрался до своего пикапа в дальнем конце улицы, забрался на сиденье и весело засвистел.

Из мельтешащих мыслей Старший Ангел выбрал одну:

– Я никогда не пробовал наркотики.

– Правда? – отреагировал Младший Ангел. – Я тоже.

– Даже марихуану.

– И я.

– А я думал, ты у нас хиппи. Я вот собираюсь попробовать покурить марихуану. Или печеньку с ней сжевать. Как думаешь?

– Почему бы и нет? Говорят, помогает.

– Говорят, от нее смех разбирает. Я бы не прочь поржать.

И тогда Младший Ангел сказал:

– Я видел, что ты сделал.

От этого признания, прозвучавшего сразу после исповеди, Старший Ангел похолодел в панике.

– Что я такого сделал? – выдавил он.

– В сарае.

– Что?

– Кеке.

– Ах вон что! – Ангел с облегчением откинулся на подушки, длинно, со свистом выдохнув. – А то ведь я много чего натворил. Ну да, город Кеке. Это было здорово.

Младший Ангел лег рядом с братом. Оба уставились в потолок.

– Не верится, что ты такое учудил, – сказал Младший Ангел.

– Моя маленькая тайна.

– Все равно все узнают.

– Ага. Но когда я уже помру. И это замечательно. Увидят, на что был способен Папа. – Теперь у него тряслась и правая рука. Старший Ангел и ее затолкал под себя. Мама , подумал он, а может, я все-таки устал .

Он проживал каждый шаг этого печального танца. Сейчас ему дорого давалось каждое слово. Когда вы умираете, вы умираете постепенно, небольшими порциями. Вам трудно говорить. Забываете, кто рядом с вами. Внезапно впадаете в ярость, гнев или панику. Жалеете, что не святой. Досадуете, что беспомощны. Ни с того ни с сего чувствуете себя получше и начинаете тешить себя ложными надеждами, что вот-вот произойдет чудо. Как будто и без того недостаточно грязного вранья.

Старший Ангел вытащил смартфон и сосредоточенно попытался удержать трясущуюся руку, тыча пальцем в экран.

– Что ты делаешь?

– Пишу сообщение Минни. (Телефон блямкнул – доставлено.) Она сейчас придет.

Через минуту Минни влетела в спальню:

– Ты звонил?

– В шкафу, – сказал Ангел.

Протискиваясь мимо кровати, Минни сообщила:

– Чучело наше вернулся. Во дворе. В хлам просто. Убила бы придурка.

– Que? – переспросил Старший Ангел.

– Да ничего, пап. Это я дяде рассказываю. – Она повернулась к Младшему Ангелу: – Лало. Просила его как человека. Ни черта не слушает.

– Лало? – встревожился Старший Ангел. – Он опять употребляет?

– Все нормально, пап. Я разберусь.

Старший Ангел сердито брыкнул ногой.

– Ну правда, папа. У Лало просто был тяжелый день. Как у всех нас.

– Прости.

– Нет! Да нет же, я не о том!

– Все из-за меня.

– Перестань, папа. Ничего подобного.

– Брат, – начал было Младший Ангел. Но больше ему нечего было сказать, и слово повисло в воздухе.

Минни порылась в шкафу и вылезла оттуда с плоским пластиковым ящиком с защелкивающейся крышкой. Поставила в ногах у Старшего Ангела. Опять скрылась в недрах шкафа и появилась с коричневым шерстяным плащом в руках. С медными пуговицами, длинным, до пола. Кивнула, улыбнувшись, Старшему Ангелу, пожала плечо Младшему, пробираясь мимо.

– Ну, веселитесь, ребята. – И вернулась руководить празднеством.

– Это отцовская полицейская форма, – произнес Старший Ангел. – Дарю ее тебе.

Младший Ангел молча смотрел.

– Можешь потрогать.

Младший потянулся, приподнял – тяжелый. Слегка попахивало нафталином. Рассмотрел пуговицы – потускнели, но орел, ухвативший змею, и кактус отчетливо видны. Он встал, приложил пальто к груди, оглядел себя. Его плечи оказались шире отцовских. А полы длинного плаща заканчивались на два дюйма выше колен.