Леонид Борисов - Под флагом Катрионы

– Встаньте, мой друг! Тузитала – автор вот этой книги, взгляните. Но Тузитала не только повествователь, он еще и борец!

Матаафа поднялся и тяжело опустился в кресло.

– Тузитала написал «Остров сокровищ», – сказал он, отдуваясь. – Тузитала написал…

– Для юнцов и мисс, – возразил Стивенсон. И вдруг – с тоской и мукой в голосе – произнес: – Боже! Как поздно! Мне осталось так немного жить!..

– Тузитала бессмертен, – сказал Матаафа.

Стивенсон улыбнулся.

– Тузиталу украдут сегодня вечером, – добавил Матаафа.

– Благодарю за предупреждение, мой друг.

– Тузитала для нас самый дорогой человек в мире, и мы не позволим ему рисковать своей жизнью!

– Тузитала оказался в кратере вулкана, – скорбным тоном проговорил Стивенсон, покачивая головой. – Тузитала стал картой, и она уже на зеленом сукне. Ах, мой друг, мой дорогой, бесценный друг, как жаль, как больно и грустно, что мы только карты, а крупье где-то далеко, и он плутует – откровенно и нагло.

– Тузитала, я вижу, сомневается в успехе восстания, – вкрадчиво произнес Матаафа, и Стивенсон еще раз сказал, что восстание – дело напрасное, но…

– Я не имею права убегать, – добавил он и ребром ладони ударил по краю стола. – Точка, мой друг. Будем обедать. Я проголодался, да и вы тоже.

Матаафа отрицательно покачал головой, подошел к Стивенсону, поцеловал его в лоб и степенно удалился.

Фенни, миссис Стивенсон и Ллойд опустили головы, когда он проходил мимо них. Матаафа невозмутимо, как и обычно, поклонился им издали. Огромный английский пистолет многозначительно покачивался на левом боку вождя.

Тишина. Зной. Безоблачное небо.

Фённи приказала подать обед. И когда за стол села вся семья Стивенсона, в холле кто-то громко произнес:

– Леди и джентльмены, я прибыл!

Стивенсон вскочил:

– Бакстер!

И побежал в холл. Бакстер стоял с двумя саквояжами в руках. Он выпустил их и кинулся к другу.

– Луи! Знаменитый Луи! Разрешите заплакать!..

Стивенсон уже плакал и смеялся, как мальчик, который после долгой разлуки встретился с отцом. Бакстер наскоро открыл один саквояж и дрожащими руками достал оттуда две книги.

– Том первый и том второй, – сказал он, протягивая их Стивенсону. – В Эдинбурге и Лондоне уже всё распродано. Я привез условие на второе издание. Боже мой, Луи, а вы похудели!

В холл вошли миссис Стивенсон, Фенни, Изабелла, Ллойд. «Слава богу, – подумала Фенни, – Бакстер прибыл вовремя; Луи теперь обо всем забудет».

– Идемте ко мне, идемте, – тянул Стивенсон гостя за руку. – Только вас и не хватало, дорогой мой друг! Вы тут такое увидите!.. Хотите обедать?., Тогда – в ванну, немедленно в ванну! Что с Кольвином? Видели Киплинга? Он мне прислал свою книгу, – человек весьма талантливый и кровожадный. Сейчас сколько – пять? О друг мой, вы прибыли в самый раз!

– Луи, что случилось? Да говорите же! Мистер Осборн чем-то расстроен, я это успел заметить. Вы похожи на студента, сдавшего государственные экзамены. Но как вы исхудали, как исхудали!..

Спустя час хозяева и гость сидели за столом и продолжали прерванный обед. Бакстер неторопливо рассказывал об успехе книг Стивенсона в Англии, Америке, Франции и России. После обеда перешли в гостиную, завели граммофон, слушали пластинки – подарок Бакстера. В восемь вечера Стивенсон прилег, приказав разбудить его в десять. Бакстер в сопровождении Фенни отправился осматривать сад и огород своего друга.

Ровно в одиннадцать над островом взвилась зеленая ракета. Стивенсон вышел на террасу. Спустя минуту вся Вайлима была окружена туземными воинами, посланными Матаафой для охраны Тузиталы. Со всех сторон гремели выстрелы, в чаще банановой рощи было светло от множества факелов.

Восстание началось.

Оно было продумано (без особой тщательности) в хижинах работников плантаций, в тайных землянках, вырытых на побережье океана, в бакалейной лавке Хозе Катурра – испанца из Мадрида, поселившегося на острове сорок лет назад и полюбившего умных, благородных жителей Уполо. Кое-чему научил мичман Дэккиль с английского крейсера, долго искавший случая отомстить капитану – человеку жестокому, тупому и внешне похожему на дога. Стивенсон помог деньгами, на которые было куплено в Сиднее оружие, тайно доставленное на остров.

Стивенсон чувствовал свой скорый конец и хотел уйти из жизни не в постели, а в бою. Врагом его была действительность, которую он не принимал и даже поссорился с нею, оставив родину и поселившись на Самоа. Все думают, что он здесь ради своего здоровья. Так думал года два-три назад и он сам, но, пожив среди туземцев и белых, ясно и четко увидел смысл своего романтического пути. От книг к жизни. Так суждено, так, а не иначе получается: к этому толкают бытие и сознание. Борьба нелепа? Бессмысленна? Безнадежна? Это не довод к тому, чтобы отказаться от действия.

Стивенсон вышел на площадку перед своим домом. Ему хотелось разбудить Бакстера, чтобы и его друг видел всё то, что уже началось и к утру должно закончиться, но, подумав, он решил не беспокоить его: придется объяснять, рассказывать, а как тут объяснишь и расскажешь?.. Вот, например, эти факелы, эта толпа, эти воины, что идут следом за Тузиталой, охраняя его. Одна группа, видимо, уже действует в колонии, где живут европейцы; оттуда доносятся крики, выстрелы, стоны. В небо взлетела еще одна зеленая ракета и секунду спустя вторая – красная. К восточному берегу пристало много лодок – это воины с соседнего острова явились на помощь.

И вдруг произошло нечто неожиданное – прежде всего для воинов: с немецкого крейсера пустили сразу три ракеты – две белые и красную, а когда они потухли, ударила пушка. Она разбудила всех, кто спал в Вайлиме. Бакстер наскоро оделся и выбежал в сад. Воины окружили его, и ему показалось, что он среди актеров, играющих в волшебной феерии: полуголые люди, среди них женщины и даже подростки; они окружили Бакстера и подняли свои пики. С немецкого крейсера ударил второй залп из пушки. Он был трескуч, и Бакстер готов был дать клятву в том, что он уже видел и слышал нечто подобное в лондонском цирке в прошлом году.

Заговорили пушки и на английском крейсере.

Что же происходило на острове?

Большая группа воинов Матаафы двинулась к дому американского и английского консулов. Представитель Германии, чуя опасность, заблаговременно перебрался на борт крейсера. В полночь восставшими был занят телеграф и арестованы капитаны и машинисты трех торговых судов в порту. Матаафа с группой приближенных находился на борту парусника «Надежда», – сюда должны были доставить консулов и весь гарнизон острова в составе одного взвода стрелков.

Всё шло как было задумано. Задумана была победа, переворот, но всё случилось иначе: у белых имелся свой план; выработать его было очень легко благодаря тому, что в группе приближенных Матаафы нашлись предатели, подкупленные Шнейдером. Матаафа сидел в каюте парусника и ждал прибытия пленных, чтобы немедленно увезти их на соседний остров. Но вместо пленных на парусник поднялись вооруженные матросы с немецкого крейсера – двадцать рядовых и один офицер. Они быстро и без пролития крови связали по рукам и ногам приближенных вождя и, управившись с ними, заковали в кандалы Матаафу. Тем временем пушки крейсера обстреливали резиденцию Матаафы. Часть экипажа с английского крейсера вступила в бой с воинами, которые явились в колонию консулов. Бой длился не долее получаса. Потеряв половину своих людей, группа туземцев принуждена была сдаться. Экипаж американского крейсера расстреливал береговую охрану: отличные мишени, – они даже не пытались бежать…