Леонид Иванов - Леший

Михеич как раз стадо пригнал, Нинка с Катькой дойку начали, а Геракла, как обычно, в отдельную стайку заперли. Красава его чует, мычит что есть мочи, а Михеич и огорошил, мол, сегодня Гера одну корову уже огулял, так что вряд ли что получится. И ленивый стал, да и возраст не тот, чтобы по два раза на дню долг исполнять. Только когда Степан из кармана бутылку достал, повеселел старик, подобрел.

— А вы оставьте свою корову на ночь, утречком я случку и организую.

А что такое на ночь оставить?! Во-первых, она ещё не доена, но это-то не проблема — бабы и тут подоят, а самое главное — шутка ли утром снова пять километров в Семёновку махать. Михеич с доводами согласился. Давай, говорит, попробуем, может, что и получится.

Загнали Красаву в станок, Геракла Михеич привёл на верёвке, пристёгнутой парашютным карабином к кольцу в ноздрях, а тот только нюхает у коровы под хвостом и никак передними копытами на помост вставать не хочет, чтобы пристроиться и дело сделать. Уж Михеич его и по-хорошему уговаривал, и вицей по ляжкам хлестал. Ни в какую! Поворачивается к Степану и говорит:

— Ты там возле двора крапивный пучок сделай, сейчас мы эффективное средство попробуем.

Степан уж совсем было отчаялся. Придётся, думает следующего раза ждать, а то, не доведи господь, и вообще Красава яловой останется. Тоже уж годков-то немало, может второй раз и не загулять. Все руки ошпарил, пока нарвал большой пучок ядрёной переросшей крапивы, подаёт Михеичу, а тот говорит, мол, я быка за верёвку держать буду, как бы не вырвался да беды не натворил, а ты сам давай ему этим пучком-то по мудям поводи. Помогает, уже пробовали.

Ну, Степан по команде Михеича всё исполнил. Как только Геракл опять под хвостом нюхать стал, Михеич говорит:

— Давай, Стёпа, тычь!

Хоть достоинство у быка и заросло густой шерстью, а видно, проняло. Вскочил передними ногами на помост и сразу дело сделал. Огулял, значит. И все довольны остались. Михеич, что честно заработал бутылку, Степан, что второй раз в Семёновку идти не надо, а уж про Красаву так и говорить нечего.

Потом по дороге домой, когда Красава спокойно шла рядом, Степан после долгих размышлений и говорит сыну:

— Ты это, Вовка, мамке-то про крапиву не сказывай.

— А почему?

— Да маленький ты ещё, не поймёшь. Лучше промолчи и всё.

— А чо такого-то? Ну, ткнул ты быку промеж ног пучком крапивы, это же прикольно!

— Вот именно, что прикольно. У нас за баней-то вон сколько крапивы наросло, как бы мамка с голодухи чего не надумала. Ну, тебе сейчас всё одно не понять, пока не вырастешь.

— Чо, щи крапивные с голодухи наварит?

— Хуже, Вовка! Ох, намного хуже! Ладно, забудь про крапиву. Смотри, вон за поворотом уже и наша деревня. Пришли почти.

С тех пор Геракл обиду на Степана затаил лютую. Когда Красаву выводили, он на Степана ещё раз внимательно так посмотрел, будто навсегда запомнить хотел. И запомнил, гад этакий! А ведь мужик-то об этом даже помыслить не мог.

О прошлом годе ходил Степан в Семёновку к Петру Панину тёсу выписать — крышу на бане перекрыть. Деньги уплатил, а материал обещал фермер через пару дней привезти, как только пилораму отремонтирует. Ну, на радостях мужик взял бутылку, а дело уже к вечеру было, как раз Михеич стало пригнал. Одному-то, знамо дело, пить не в радость, а тут и компаньон нечаянно появился. Тем более, что у него с собой термос был, а крышка — самый в таком случае необходимый предмет — ведь не из горлышка же алкать, не выпивохи, поди, какие.

Да хлебушка у Михеича осталось, и даже огурец в котомке нашёлся. Вот только присесть негде, ну, да и это не беда! Облокотились об изгородь, после первой разговоры разные разговаривают. Ещё помаленьку опрокинули. Михеич вспомнил, как лонпсь они крапивой Геракла заставили бычий долг исполнять. Хохочут оба, довольные выдумкой.

— Вот ты, Михеич, говорил, что и раньше это проделывали. Часто?

— Да я это так, для смеха, брякнул. Я и не думал, что крапива там через шерсть ошпарить может.

— Вот пришалимок! А я и вправду повёлся, думал, проверенное средство. Потом по дороге даже Вовке наказывал, чтобы матери не говорил. Мол, чего доброго, на мне тоже испытания проведёт с голодухи.

И оба расхохотались до слёз, до боли в животе. И только Степан хотел предложить разлить остатки, как неожиданно взлетел в воздух. Мужики так хохотали, что совсем не заметили, как подошёл сзади Геракл и поддел рогами своего обидчика.

Хорошо ещё, что рога Гераклу наполовину спилили на всякий случай, а то большая беда могла случиться. А так только синяками мужик отделался. И ведь так удачно поддел бугай под зад, что Степан птицей через огород перелетел и плашмя о землю шмякнулся. Трезвый-то может и покалечился бы, а так совсем легко отделался. А Михеич, видя такое дело, хоть на восьмом десятке, а как второгодок в армии на полосе препятствий через изгородь влёт перемахнул от греха подальше.

Геракл попытался было рогами изгородь разворотить, и ведь раскурочил бы, да у Михеича кнут за поясом был. Хлестнул пару раз, отогнал разъярённое животное. Хорошо, что Степан недопитую бутылку в руки взять не успел, а то пролилось бы всё к чёртовой матери. А так хоть нервы успокоить осталось чем. Но с тех пор Степан, когда в Семёновку по разной надобности ходил, бдительность уже не терял. Хоть трезвый, хоть выпивши, по сторонам оглядывался — нет ли Геракла поблизости. И всё думал, какую бы быку пакость устроить в отместку, хотя изначально-то сам виноват был.

Целый год без толку голову ломал, но случай неожиданно подвернулся. Зинаида-продавщица как раз новый товар разбирала, когда Степан в магазин зашёл. И давай она уговаривать:

— Вот, купи жене шарфик красивый, совсем дешёвый. Порадуй Дарью, а то у вас, мужиков, сотни на бутылку не жалко, а жене приятное, сделать — жаба душит. К её чёрному пальту вот этот красный аккурат в масть будет.

Повертел Степан шарфик в руках, пощупал. Да на кой, мол, ей эта хреновина. И куда с красным шарфом попрётся? Людей смешить? Вот, мол, вырядилась, как фифочка городская. Не девочка уже.

Но Зинаида уговорила-таки. Купил. Благо, как раз получку выдали. А деньги, как известно, карман жгут. Потратился. Не велика растрата! Если и носить не станет, может, действительно приятно будет подарок от мужа получить, хоть и ненужный. Заодно Зинаида ещё и крем для рук навалила. Ну, и бутылку — святое дело — с получки взял. А только из магазина вышел, Михеич навстречу.

— А ты что это среди бела дня по деревне разгуливаешь, а не со стадом? Сняли что ли?

— Дак это, вишь, паутов-то сколько! Спасу нет. Ночами теперь, с вечера стадо на луговину выгоняю. Оно бы в лесу-то травы поболе, да комарья тучи, а на луговине вон уже и отава подрастает, да и ветерок хоть немного обдувает.