Виктор Дан - ИВЦ: жаркое лето 81-го

Сергеичев слушал Вайсберга, заложив сцепленные пальцы рук себе на затылок. Известная поза, свидетельствующая о том, что Дед не может принять решение. Так и произошло. Он неожиданно прекратил совещание:

– Подведем итоги. Мои ребята, – он показал на Гареева, – подготовят протокол нашего совещания. Мы обсудим вопрос еще раз в узком кругу и примем решение. Все свободны.

Давиденко задержал Савченко на лестнице:

– Ты был прав, считай, пари я проиграл, так как, думаю, решения никакого не будет.

– Почему ты не опроверг заявления Якова. Ты ведь знаешь, что операционная система «БЭСМ-6» многозадачная с разделением времени и управлением приоритетами, поэтому может обслуживать стенд и одновременно считать зарплату, только с более низким приоритетом. Мне, как подчиненному нельзя по соображениям этики.

– Я знаю Деда. Когда речь идет о ресурсах, то на его решение соображения об экономии не влияют.

– Пожалуй, ты прав. Он отчитается перед ЦК, что провел соответствующую работу на своем предприятии.

– У меня еще есть несколько вопросов. Слышал, вы создали контроллеры и подключили дисководы к БЭСМ-6.

– Да, пока дисководы 7 мегабайт, готовим на 29.

– В этих условиях было бы интересно создавать АСУ завода на БЭСМ-6.

– И не мечтайте, Яков этого не допустит, а Дед его насиловать не станет. Сыновьям Деда нужно делать диссертации, а Вайсберг член совета ВАК.

– Есть еще вопрос. Однажды Сошенко устроил мне выволочку за попытку принять еврея на работу. А сегодня я увидел, что в окружении Якова разве что только у Турова славянское обличье.

– Ошибаешься. Туров тоже еврей. По его словам, он потомок хазарских евреев. Все они попали на «Коммунар» молодыми специалистами до войны Израиля с Египтом, то есть до того как начался массовый отъезд евреев, и возникла угроза утечки информации. Потом при организации нашего предприятия Яков перетянул их за собой.

– Когда жена говорила своим подругам еврейкам, что в КБ тоже есть евреи, ей отвечали: «Так кому-то же нужно работать, без нас вам не обойтись».

– Могли бы обойтись, так они не дадут. У нас все делает среднее звено, среди них евреев нет.

– Согласись, что они умны, образованы и умеют организовать работу.

– Где был их ум, когда они полезли в Палестину. Создали свое государство в жерле вулкана, теперь весь мир трясет.

– Израиль создавали военные и политики – не самая умная часть любого народа.

– Если их политики такие же тупые, как наши и другие, то грош цена их претензиям на руководящую роль в мире.

– Власть и деньги – гарантия выживания! Они к этому всегда стремились.

– То есть в основе обычный эгоизм. Тогда почему бы нам не быть эгоистами тоже?

– Коля, а ты часом не антисемит?

– Ни в коем случае! Антисемитизм – овчарка, которая не дает разбрестись еврейскому стаду. Овчарку нужно подкармливать, дрессировать, дразнить иногда. Не хочу я быть сионистской овчаркой. С ними нужно сотрудничать, уважать их религию и культуру, но не давать садиться нам на голову.

Совещание об использовании БЭСМ-6 осталось без последствий, хотя однажды Сергеичев о нем вспомнил на другом совещании.

Алешкин прибыл в отдел после десяти часов утра. На утренней оперативке Бриль объявил всем руководителям бюро, что прибывает куратор министерства по АСУ для проверки работы по выполнению пятилетнего плана. При этом он так красноречиво поглядывал на своего зама по разработке, что всем стало ясно: проверяют не начальника ИВЦ, а Давиденко.

Виталий после оперативки вернулся за свой стол, достал папку с заготовленными документами и глянул в окно. Голевский торопливо спешил в сторону проходной.

«Побежал встречать Алешкина» – догадался Давиденко. Нужно было отдать некоторые неотложные распоряжения, потом будет некогда, рассудил Виталий и зашел в комнату разработчиков.

Людмила Котова, которая замещала отсутствующего начальника бюро разработки Андреева, сразу обратилась с вопросом:

– Виталий Семенович, что означает проверка, еще и полгода не прошло?

– То, что нам заложили отставание на два года еще в проекте плана. Кто заложил, тот и проверяет.

– Абсурд!

– Все имеет свой смысл, только мы не всегда его понимаем. Работайте спокойно. Меня могут отвлечь на весь день, не забудьте выдать задание ночной смене на конвертирование файлов состава и расцеховок. Екатерина доложила, что программы готовы.

– Сделаю, не беспокойтесь.

– Напомните Екатерине об инструкциях операторам, я их еще не видел.

– Они у меня. Замечаний нет, можете их подписать.

Однако на встречу с Алешкиным Давиденко пригласили не скоро. В кабинете Бриля, кроме его самого и Алешкина, присутствовали: Ковтенко, теперь зам председателя профкома предприятия по производственным вопросам, Корниенко, вот уже год как секретарь партбюро ИВЦ и Голевский.

Ковтенко и Корниенко сразу же удалились, Голевский остался.

Алешкин кивнул вместо приветствия и пустился с места в карьер:

– Расскажи нам, как ты ухитрился сорвать выполнение пятилетнего плана.

– Это не план, а недоразумение, причем по твоей вине. Если хочешь услышать объективную информацию о наших работах по переходу на ЕС ЭВМ, то у меня с собой документы. Давай их посмотрим.

– Давай, только коротко. Я сегодня вечером уезжаю.

– Рабочего дня нам хватит.

– Хочу заехать еще на ЗИШ до пяти часов, обещал Калачеву.

– Успеешь! Анатолий Петрович отвезет нас на своей машине, – вставил Голевский.

«А ты здесь при чем»? – подумал Виталий. – «Ковтенко, Корниенко, потом Калачев – прямо заговор»!

– Давай, только коротко, – повторил Алешкин.

– В январе восемьдесят восьмого года мы сдали первую очередь АСУ на «Минск-32». На коллегии министерства нас отметили. Только у нас работает полный комплекс расчетов ресурсов на заказ по стандартным и покупным изделиям, основным и вспомогательным материалам, причем в специфицированной и групповой номенклатуре. Конструкторская и технологическая документация кодируется во время ее создания, а не потом как у многих. Короче, в организационном плане у нас тоже все на высоте. Однако после сдачи первой очереди, загрузка каждой машины составляла уже двадцать три часа в сутки. Физический предел. Каждую новую задачу можно было эксплуатировать, только за счет других. Список программ на полке быстро пополнялся.

– Это из-за КОБОЛ, – перебил Голевский.

– В семьдесят пятом году, когда я сюда пришел, уже сняли с производства «Минск-52», а у вас эксплуатировалось только три задачи. Без КОБОЛ мы бы не сдали первую очередь до сих пор. Нужно было вовремя переходить на ЕС. Все уже давно ясно, а он все еще поет с голоса Ковтенко.