Джульет Греймс - Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны [litres]

Сами по себе роды прошли легко. Схватки длились всего ничего – часов пять. Однако Стелла с непривычки испытала чудовищное потрясение. Она была достаточно взрослой и понимала: при родах снимается строжайшее табу насчет женского интимного местечка; то, чего никто не должен ни видеть, ни касаться, выставляется напоказ перед повитухами. А как иначе они примут младенца? Но, Господи, до чего отвратительна эта багровая мякоть, эта кожистая складчатость, похожая на вскрытую инжирину, из которой почему-то лезет волосатая головенка. Стелла почти не сомневалась, что ребенок мертвый, – слишком долго эта головенка торчала будто на засохшей палке. Потом желтовато-коричневой змеей выползла жидкая какашка. Мария крикнула: «Подотри!» Стелла взялась за тряпку. Субстанция была еще горячей и мягкой, когда Стелла плюхнула ее, вместе с тряпкой, в ночной горшок. Наконец-то ребенок появился полностью – весь в слизи, и глаза под опухшими, непомерно крупными веками тоже покрыты слизью, а плечики опутаны странным сине-белесым жгутом. Нет, к такому Стелла не была готова. Она выросла большая – ей следовало бы проявить стойкость, всячески помогать бабушке. Потому что вот она, женская доля – столь тяжкая, что к ней заранее готовятся. В одну ночь Стелле открылся тайный мир женщин, подняв мятеж в ее сердце и разуме. Вот мерзость! Ее обожаемая мама унижена до животного состояния. Она не лучше поросящейся свиньи, ибо не способна защитить свое человеческое достоинство.

Опыт с родовспоможением довершил формирование Стеллиного характера. Из этого опыта выросла ее вторая фобия – отвратительное эхо фобии первой.

В 1931 году произошло три печальных события.

Первое: тетя Розина уехала во Францию, где осели ее сыновья. Уехала навсегда.

– Мальчики хорошо устроились, – объясняла Розина младшей сестре. – Они не вернутся. Даже чтобы со мной повидаться. Что же мне делать? Поеду к ним.

Разумеется, Ассунта понимала Розину. Матери без детей плохо, очень плохо. Однако Розина столько лет заботилась об Ассунте, как мог бы заботиться покойный отец, как должен был бы заботиться блудный муж. Розину Ассунта считала образчиком добродетели, на нее равнялась, для нее старалась стать лучше. Как теперь жить – зная, что Розина уже никогда – никогда! – не впорхнет деловитой птичкой в свой бывший дом, не раскинет над сестрой и племянниками свои маленькие, но такие крепкие крылышки? Ассунта разрыдалась, услыхав новость, и плакала две недели, до самого того дня, когда Розина села в поезд, что помчал ее к северу. Слезы лились не впустую – Ассунта больше не виделась с любимой сестрой, а Стелла – с любимой тетушкой и крестной.

Розина, по общему мнению, была хорошим человеком. Наверняка, останься она в Иеволи, жизнь Ассунты и ее детей сложилась бы по-другому. Однако для себя Розина приняла правильное решение. Сыновья поселили ее в очаровательной деревне к юго-западу от Марселя. Розина и там быстро обрела симпатии окружающих. К ней даже посватался местный житель – вдовец, и она согласилась, хотя ей было за шестьдесят. Взрослые дети второго мужа сразу приняли мачеху и относились к ней с почтением. Во Франции Розина каждый день после обеда пила граппу и дожила в добром здравии до ста пяти лет. На столетний юбилей, который она праздновала в 1972 году, в местной газете на первой полосе появилось фото – Розина, с виду счастливая, улыбается беззубым ртом.

Время для отъезда также приспело самое удачное. Задержись Розина в Иеволи, затяни с решением – она бы и вовсе не уехала. Не сочла бы себя вправе это сделать. Второе несчастье постигло брата Розины и Ассунты, Николу. В сентябре он пахал землю – хотел новый сад сажать. Не справился с норовистой лошадью, она его сбила с ног и понеслась, волоча за собой плуг. Острие проехалось по бедру Николы. Не имея и толики удачливости, которой была наделена его племянница Стелла, Никола умер от потери крови. Артерия оказалась вскрыта, кровотечение остановить не удалось.

Таким образом, за полгода Ассунта потеряла и сестру, и брата, а nonna Мария, соответственно, старшую дочь и единственного сына. Мария была сильной женщиной, не то что Ассунта, но смерть Николы лишила бы ее рассудка, не найди Мария опору в младшей дочери. То же самое можно сказать об Ассунте – она выдержала только потому, что у нее оставалась мать.

Декабрь принес третье несчастье – письмо от Антонио.

«Жена моя Ассунта,

пора тебе с детьми ехать в Америку, чтобы мы зажили одной семьей. Сообщи даты рождения детей, чтобы я выправил документы для всех вас. Как только документы будут готовы, я пришлю вам вызов.

Ассунта не имела вестей от Антонио с тех самых пор, как он уехал, заявив, что не нуждается в ней как в жене, если она не нуждается в нем как в муже. Ассунта тогда выдохнула: вот и ладно, живут ведь женщины и соломенными вдовами. У нее есть дети, есть любимая деревня; главное, Антонио теперь от них отстанет. Декабрьское письмо Ассунте читала сестра Летиция – несколько раз, пока Ассунта не выучила наизусть лаконичный текст. Однако отвечать мужу она не стала. Если не сообщить Антонио нужных дат, он ведь и документы не выправит, верно? Значит, и вызов не пришлет.

Весной 1932 года Мария колола дрова. Лезвие топора угодило на древесный узел, и острая щепка отскочила Марии прямо в глаз. Попадание было хирургически точным и столь же стерильным. Шок заглушил боль. Несколько мгновений Мария не понимала, что с ней такое. Потом возникла боль, и Мария выронила топор. Страшная правда открылась, лишь когда женщина посмотрела под ноги. Из грязи на нее таращился ее собственный глаз – круглый, желтый, неожиданно большой.

Мария нагнулась, взяла глаз двумя пальцами, поместила в ладонь – он занял ее всю. С глазом в одной руке и посохом в другой Мария заковыляла к дому дочери, крича снизу, с полпути:

– Ассунта! Ассунта! У меня беда!

С тех пор как Стелла получила черепно-мозговую травму, в семье медицинская помощь не требовалась. На сей раз Ассунта отправила в Феролето Стеллу, а сама осталась с матерью.

– Обязательно приведи доктора, слышишь, Стелла! – наказала Ассунта. – Ты ведь помнишь, где он живет?

Стелла заверила, что отыщет нужный дом.

– А если доктор не пойдет, мама?

– Убеди его. Объясни, что случилось. Тут любые средства годятся, девочка.

Ассунта положила глаз в суповую миску с водой, чтобы он не усох, а Стелла, подхватив юбки, помчалась вниз по горному склону, по каменистой тропе. Правда, на тот момент уже имелась вполне приличная дорога в Феролето – ее построили по распоряжению властей Катандзаро; имелся и надежный мост над пропастью. Просто Стелла решила, что ослиной тропой выйдет короче.