Адольфо Касарес - Микрорассказ

2015 год объявлен Годом испанского языка и испаноязычной литературы в России. В рамках этого года Институт Сервантеса [1] Институт Сервантеса — государственное учреждение Испании, созданное в 1991 г. для преподавания испанского языка и распространения испанской и латиноамериканской культуры. Представлен на четырех континентах и имеет более 40 центров. В Москве Институт Сервантеса сотрудничает с музеями, галереями, театрами, издательствами и другими культурными организациями как русскими, так и испанскими и латиноамериканскими. готовит публикацию двуязычной антологии микрорассказов — очень популярного жанра в испаноязычной литературе. Составители антологии (Хемма Пельисер и Фернандо Вальс), названной «Языки колибри», стремились познакомить русского читателя как с классиками, так и с молодыми авторами Испании и Латинской Америки.

К участию в проекте приглашены около 105 переводчиков (их краткие биографии будут также напечатаны в этом сборнике) всех поколений, от признанных профессионалов до еще только начинающих свой творческий путь. Таким образом, книга становится одновременно и антологией русской переводческой школы, своеобразным справочником ныне работающих переводчиков-испанистов. Несколько рассказов были переведены уже ушедшими классиками художественного перевода: Анатолием Гелескулом, Борисом Дубиным, Вероникой Спасской и Валерием Столбовым.

Сборник выйдет в свет в июне 2015 года.

Публикация подборки рассказов осуществлена при поддержке Института Сервантеса.

Колибри никогда не позавидует ни цвету оперенья, ни размаху крыльев. Она птаха крохотная, она — миниатюра, вот в чем ее красота — и этого достаточно.

Друг мой спустился по лесенке и там, внизу, на пороге вдруг стал другим — неузнаваемо другим. Но другой существовал всегда. Не знаю, понимал ли это мой друг, знал ли, что это бывает заметно, или ни о чем не подозревал.

Другого я увидел сверху, провожая друга: едва он ступил на порог, я отчетливо увидел того. Непривычный ракурс исказил черты до безобразия, до дрожи. Мне стало не по себе.

Другой ничем не походил на моего друга. Фокус сбился, смял лицо и залил его чернотой — так меняют человека только пламя, гроб и часовня, где молятся за упокой. Трижды сгущенная, непостижимая горестная тьма. Такая же немыслимая и такая же неоспоримая, как тот, другой.

Друг приходил, мы говорили, смеялись, размышляли. Он, как всегда, резкий, шумный, экстравагантный, я — восторженно-пылкий. И я забывал о другом. Но когда я провожал друга, когда он спускался по лесенке, там, на пороге, всего на один миг предательский ракурс вычерчивал профиль другого. И они исчезали — оба.

Хуан Рамон Хименес (Juan Ramon Jiménez; 1881–1958) — испанский поэт. Лауреат Нобелевской премии (1956).

Пять придворных дам — пять воплощений поэзии и прелести, — увидав таинственного юного странника, гостя из дальних стран, влюбились без памяти. И окружили его хороводом потаенной нежности и любви. Но юноша, ничего не замечая, бродил по саду, предаваясь мечтам о дочке садовника — крепко сбитой, дочерна загорелой девушке, — вовсе не красавице, но, впрочем, и не дурнушке. Обнаружив эту привязанность, дамы вознегодовали и замыслили погубить селянку, для чего отправились в сад, где и нашли ее уже бездыханной. Светлая душистая улыбка озаряла ее лицо, а на скамейке, с которой вспорхнула бабочка, осталось лишь платье юного странника.

Федерико Гарсиа Лорка (Federico Garcia Lorca; 1898–1936) — испанский поэт, драматург, музыкант, художник-график.

Было это в незапамятные времена. Некий скульптор сопровождал всесильного деспота в его прогулке по дворцовым садам. Они миновали миртовый лабиринт Выдающихся Чужеземцев и, покидая аллею Обезглавленных Мудрецов, остановились на лужайке перед последней работой скульптора — фонтаном «Наяда». Мастер, упоенный красотой своего творения, с восторгом пустился в пространные технические объяснения, но вдруг заметил, что на безупречные черты его спутника легла грозная тень. Он легко прочел мысль тирана: «Как же так? — размышлял тот, — этот жалкий человечишка способен сотворить то, что не под силу мне, отцу народов?»

В этот миг маленькая пташка, пившая воду в фонтане, с шумом вспорхнула ввысь, и скульптора осенила спасительная мысль: «Воистину никчемные существа эти пичужки, — почтительно обратился он к своему господину, — однако, надо признать, летают они все-таки лучше нас!»

Адольфо Бьой Касарес (Adolfo Bioy Casares; 1914–1999) — аргентинский писатель.

По ночам Великий Тамерлан переодевался купцом и обходил бедные кварталы, дабы услышать глас народа. Сам тянул людей за язык.

— Как вам Великий Тамерлан? — выпытывал он. — Что вы думаете о Великом Тамерлане?

Вокруг неизменно поднимался ропот, звучали проклятия и гневные жалобы. Купец чувствовал, как ему передается народное возмущение. В порыве негодования он и сам поносил власти предержащие, обнаруживая к ним ярую ненависть.

Наутро во дворце Великий Тамерлан впадал в бешенство. «Известно ли всему этому сброду, — вопрошал он, — каково держать в руках бразды правления империей? Может, эти прохвосты считают, будто мне только и дело, что до их ничтожных интересов, до их кумушкиных сплетен?» И он обращался к сложным государственным вопросам.

Но наступала ночь, купцу вновь приходилось слушать простые истории о бесчинствах, произволе, беззакониях солдатни, о злоупотреблениях чиновников, бессовестности сборщиков податей, и он опять принимал сторону народа.

Через некоторое время купец организовал заговор против Великого Тамерлана. Благодаря хитрости, отваге, знанию военного искусства он возглавил заговорщиков и стал вождем народа. Но Великий Тамерлан из своего дворца расстраивал все планы мятежников, нередко ценой невероятных усилий, нещадно жертвуя воинами.

Единоборство продолжалось несколько лет. Пока народ, уставший от поражений и неудач в борьбе, не заподозрил, что на деле купец — тайный агент, провокатор, наймит Великого Тамерлана, и не умертвил его в мрачном кабаке в тот самый час, когда придворные сановники, полагая, что Великий Тамерлан уже не в силах одолеть врагов, лишали его жизни на широком царском ложе.