Дэвид Митчелл - Под знаком черного лебедя [= Лужок черного лебедя]

Когда я пришел из школы, мама сидела за обеденным столом, разложив кругом бумаги из банка. Папин несгораемый железный сейф был вытащен и открыт. Я спросил с кухни, через окно, хорошо ли мама провела день.

– Не то чтобы хорошо, но я определенно узнала много нового и интересного, – ответила мама, не поднимая головы от калькулятора.

– Это хорошо, – сказал я, сам тому не веря.

Я взял пару печений и развел себе стакан «Рибены». Джулия сожрала все печенья с апельсиновой начинкой, потому что сидела дома весь день – готовилась к экзаменам. Жадная обжора.

– Мама, а что ты делаешь?

– На скейтборде катаюсь.

Надо было просто молча уйти наверх.

– А что у нас сегодня на ужин?

– Жареная жаба.

Неужели трудно ответить по-человечески хотя бы на один вопрос.

– А вроде бы это папа всегда занимается выписками из банка и всяким таким?

– Ну да. – Мама наконец подняла голову и посмотрела на меня. – Представляешь, какой везунчик твой папа? Придет домой, а тут для него сюрприз.

В голосе у нее звучал яд. От этого у меня в животе завязались узлы, и я никак не мог их развязать.

Лучше б на ужин и правда была жареная жаба, а не консервированная морковь, консервированная фасоль в томате и консервированные тефтели с подливкой. Тарелка буро-оранжевой еды. Мама умеет готовить настоящую еду, – например, когда приезжают родственники. Похоже, она решила объявить итальянскую забастовку, пока не получит свою горку. Папа сказал, что еда «совершенно восхитительна». Он даже не позаботился замаскировать свой сарказм. И мама тоже. «Я рада, что ты ее оценил», – ответила она. (То, что мама с папой говорят друг другу, находится на противоположной стороне земного шара от того, что они на самом деле имеют в виду. Обычные вежливые слова не должны быть такими ядовитыми, но могут, и еще как.) Это более или менее все, что они сказали друг другу за все время ужина. На сладкое был бисквит с яблочной подливкой. С моей ложки тянулась нитка сиропа – это была тропа для наших морских пехотинцев. Чтобы забыть о ядовитой атмосфере ужина, я повел наших парней на приступ через сугробы заварного крема к решающей победе в Порт-Стэнли.

Очередь мыть посуду была Джулии, но мы с ней стали вроде как союзниками за последние пару недель, поэтому она мыла, а я вытирал. Моя сестра не все время бывает отвратительной личностью. Она даже немножко рассказала про своего бойфренда Эвана, пока мы с ней мыли посуду. Его мама работает в Бирмингемском симфоническом оркестре. Она играет на ударных: грохает в тарелки и молотит по громовым литаврам. По-моему, здоровская профессия. Но Вешатель совсем меня замучил со дня последней ссоры мамы и папы, когда мама разбила тарелку. Поэтому я в основном молчал, а говорила Джулия. Первое, о чем я вспоминаю, проснувшись утром, и последнее, о чем думаю перед сном, – война, так что приятно было для разнообразия послушать о чем-то другом. Вечернее солнце заливало долину между нашим садом и Мальвернскими холмами.

Тюльпаны – как черные сливы, белая эмульсионная краска и желтковое золото.

Похоже, пока мы были на кухне, папа и мама объявили что-то вроде шаткого перемирия, потому что, когда мы пришли, они сидели за столом и с виду нормально разговаривали о том, как прошел день, и все такое. Джулия спросила, не хотят ли они кофе, и папа ответил: «Это было бы замечательно, дорогая», а мама – «Спасибо, милая». Наверно, я неправильно истолковал то, что увидел, когда пришел домой после школы. Узлы в животе начали потихоньку ослабевать. Папа рассказывал маме забавную историю про то, как его начальник Крейг Солт дал свой спортивный «делореан» папиному стажеру Дэнни Лоулору – покататься по треку для картов, когда они ездили на тимбилдинг в выходные. Так что я не поплелся к себе наверх, а пошел в гостиную смотреть по телевизору «Мир завтрашнего дня».

Поэтому я услышал, как мама вылетела из засады.

– Кстати, Майкл. А почему ты в январе взял в «Нат-весте» пять тысяч под вторую закладную на наш дом?

Пять тысяч фунтов! Наш дом стоил всего двадцать две тысячи!

В телевизоре сказали, что машины завтрашнего дня будут ездить сами, ориентируясь по специальным полоскам, вделанным в дорожное покрытие. Нам останется только набрать адрес места назначения. Автомобильным авариям придет конец.

– Ты что, лазила в мои счета?

– Если бы я не посмотрела твои счета, я бы до сих пор находилась в блаженном неведении.

– То есть ты просто взяла, зашла ко мне в кабинет и начала рыться в моих вещах.

«Папа! – думал я. – Папа! Не говори так с мамой!»

– Ты серьезно, – у мамы задрожал голос, – серьезно говоришь мне… мне, Майкл, мне ! – что мне закрыт вход в твой кабинет? Что не только детям, но и мне запрещено заглядывать в твои бумаги? Ты это хочешь сказать?

Папа промолчал.

– Можешь назвать меня старомодной, но я считаю: жена, обнаружившая, что ее муж только что заложил семейного имущества на пять тысяч, имеет, черт возьми, право задать кое-какие вопросы и получить ответы.

Я чувствовал себя больным и старым. Мне было холодно.

– А могу ли я поинтересоваться, откуда вдруг такой неожиданный интерес к бухгалтерии? – спросил наконец папа.

– Почему ты перезаложил наш дом?

Ведущий «Мира завтрашнего дня» висел, приклеившись к потолку студии. «Британский мозг изобрел химические связи, которые крепче гравитации! – ухмылялся он. – Вы можете доверить им свою жизнь!»

– Ах вот как. Ты хочешь, чтобы я тебе сказал почему.

– Да, жду с нетерпением.

– Реструктуризация.

– Ты что, пытаешься задурить мне голову бухалтерским жаргоном? – Мама почти рассмеялась.

– Это не жаргон. Это реструктуризация. Пожалуйста, не устраивай мне истерик только из-за того, что…

– А как я, по-твоему, должна реагировать? Ты заложил наш дом! А деньги аккуратными пачечками идут бог знает куда. Или… бог знает кому?

– Что ты хочешь этим сказать? – смертельно тихим голосом произнес папа.

– Я вежливо спрашиваю тебя, что происходит, – мама, похоже, отступила назад от края какой-то пропасти, – а в ответ получаю только увертки. И что я, по-твоему, должна думать? Скажи мне, я тебя очень прошу! Потому что я не понимаю…

– Вот именно, Хелена! Спасибо! Ты подчеркнула очень важный момент! Ты не понимаешь! Я взял деньги под закладную, потому что у нас был дефицит! Я знаю, что ты выше этого: предоставляешь мелким людишкам заниматься деньгами, но, как ты могла заметить, когда строила из себя Шерлока Холмса, мы платим огромные взносы по ипотеке! А страховка на весь этот хлам, который ты непрерывно покупаешь! А счета за газ, электричество и воду! Твоя кухня, черт бы ее побрал, и этот сраный сервиз «Королевский Далтон»! Мы его используем от силы два раза в год, чтобы пустить пыль в глаза твоей сестре и Брайану! Но за все это приходится платить! Ты меняешь машину, как только в ней пепельница выйдет из моды! А теперь, теперь ты решила, что для полноты жизни тебе не хватает… приключений в области садового дизайна!