Дэвид Митчелл - Под знаком черного лебедя [= Лужок черного лебедя]

У лотка, где продавали яблоки в карамели, Келли Дуран болтала с Дебби Кромби. Как самый богатый парень во всех трех графствах, я купил по яблоку себе, Дину и Максине. Откусывать яблоки, покрытые броней карамели, нужно по специальной методике. От них отскакивают зубы. Нужно взломать твердую карамель клыками, это единственный способ. А потом вонзить резцы, чтобы отломить корку.

У Дебби Кромби под платьем словно футбольный мяч. Вся деревня знает, что Дебби носит ребенка Тома Юэна.

– Это ведь у тебя не настоящий инопланетянин? – спросила она у Максины.

– Настоящий! Его зовут Джеффри.

– Инопланетянин Джеффри! Очень стильно.

– Спасибо!

– Послушайте, у вас сейчас на душе потеплеет, – обратилась Келли к нам с Дином. – Анджела Буллок слышала от самой Дон Мэдден, что та не только бросила вашего любимого дружка Дон Жуана Уилкокса…

Дин хихикнул:

– Мы сами видели, как они лаялись!

– Дальше будет еще лучше. – Келли даже пискнула от наслаждения. – Уилкокс потерял бумажник, поняли? А в нем были сотни фунтов!

(Сверкающий неоном китайский дракон длиной в милю пролетел, змеясь, сквозь ярмарочные толпы и ужалил меня в карман. К счастью, кроме меня, его никто не видел.)

– Сотни фунтов? – У Дина буквально отвисла челюсть. – Где это он его потерял?

– Здесь! Сегодня! На Гусиной ярмарке! Конечно, Диана Тюрбо не умеет хранить секреты даже под страхом смерти, так что наверняка уже полдеревни этот бумажник ищет. Может, уже нашли. Но нет дураков, чтоб вернуть его обратно такой говенной жопе, как Росс Уилкокс.

– Полдеревни состоит у него в шайке, – не согласился Дин.

– Это не значит, что они его любят.

– А как это получилось… – мой голос дрожал, – что он разгуливал с сотнями фунтов в кармане?

– О, это печальнейшая на свете повесть! Представь себе, твой приятель Росс сидел у своего папки в гараже после школы, и вдруг подъезжает машина. «Тук-тук!» – «Кто там?» – «Налоговая инспекция!» Гордон Уилкокс уже много лет не платил налоги. Последний раз, когда к нему приходил фининспектор, он его прогнал паяльной лампой. На этот раз инспекторы захватили с собой полицейского из Аптона. Но прежде чем они успели зайти в кабинет, Гордон Уилкокс выхватил все наличные из сейфа, сунул Уилкоксу-младшему и велел мухой лететь с ними домой. С глаз долой, из бухгалтерии вон. Большая ошибка! Уилкокс решил походить с этими деньгами, поняли? Думал произвести впечатление на свою девушку толщиной, скажем так, бумажника. Может, хотел часть денег припрятать. Может, и нет. Мы никогда не узнаем, потому что деньги исчезли.

– Так что он делает теперь?

– По последним данным Анджелы Буллок, он сидел в автобусной ракушке и курил.

– Должно быть, от страха отложил кирпичей, – сказала Дебби Кромби. – Гордон Уилкокс больной на голову. Бешеный.

– Что значит «бешеный»? – Я впервые в жизни заговорил с Дебби Кромби.

– Ты знаешь, куда девалась мамка Росса Уилкокса?

Скрылась бегством, осознав, что ее сын – воплощение зла?

– Куда?

– Она потеряла полоску почтовых марок.

– Почтовых марок?

– Полоску из пяти почтовых марок. Это была соломинка, сломавшая спину верблюду. Я тебе клянусь, Джейсон, Гордон Уилкокс так ее избил, что в больнице ее неделю кормили через трубочку.

– А почему… – черная дыра у меня внутри разверзалась все шире, – почему его не посадили?

– Свидетелей не было. Адвокат попался ловкий и доказал, что она сама несколько раз сбросилась с лестницы. Да еще она очень вовремя двинулась умом. Судья в Вустере постановил, что она «ментально нестабильна».

– А если он такое сотворил из-за каких-то марок, – Дебби Кромби обхватила руками свой футбольный мяч, – представь себе, что он сделает за сотни фунтов! Росс Уилкокс, конечно, сволочь еще та, но взбучки от его папаши я и врагу не пожелаю.

Дин с уханьем поехал вниз по «Головоломному склону Али-Бабы». Едва я приготовил свой коврик, как небо со стороны Велланда взорвалось фейерверками. Ночь Гая Фокса только завтра, но велландские ждать не умеют. Стебли медленно росли в небе и вдруг с хлопком распустились в замедленную съемку расцветающих хризантем. Посыпался звездный дождь – серебро, пурпур, фениксово золото. Хрумтящие «бубух» донеслись с опозданием на секунду. Бум… бум… Лепестки фейерверка осыпались и обратились в пепел. Больших было всего штук пять или шесть, но такие красивые!

Никто не взбирался на башню, где я стоял, – я бы услышал шаги на ступенях.

Все так же сидя на краю скользкого склона, я достал бумажник Уилкокса и стал считать Уилкоксовы деньги. Мои деньги. Это не были пятерки или десятки – нет, сплошные двадцатки. Я до сих пор двадцатку и в руках не держал. Пять… десять… пятнадцать…

Тридцать королев Елизавет. Бледных в звездном свете.

«ШЕСТЬСОТ!!! ФУНТОВ!!!» – завизжал я.

Но про себя.

Если их у меня найдут – все равно кто, – я даже не решался представить, чем это мне грозит. Я заверну деньги в полиэтилен, положу в коробку для сэндвичей и спрячу. Лучше всего где-нибудь в лесу. А бумажник надежней всего бросить в Северн. Жаль. У меня нет бумажника, только дурацкий мешочек на молнии. Я понюхал бумажник Уилкокса, чтобы хоть атомы от него перешли в мой организм. Жаль, что нельзя вдохнуть атомы Дон Мэдден.

Сидя на башне, я думал о том, что у Гусиной ярмарки – свое волшебство. Оно обращает мою слабость в силу. Оно обращает наш общинный луг в это подводное царство. Песня Specials «Ghost Town» [37] «Город-призрак» ( англ .). летела, как мыльные пузыри, с «Волшебной горы», аббовское «Waterloo» – с «Летающих чашек», тема из «Розовой пантеры» – с цепной карусели «Ветерок». «Черный лебедь» был так полон народу, что потроха перли наружу. Еще дальше, где раскинулись поля, деревни плыли по воздуху, держась ни на чем. Хэнли-Касл, Блэкмор-Энд, Бразеридж-Грин. Вустер был как сплющенная галактика.

Но самое лучшее – то, что я изобью Уилкокса в кашу. Я! Руками его отца. С какой стати мне из-за этого переживать? После всего, что Уилкокс делал со мной. И ни тот ни другой об этом никогда не узнают. Идеальная месть. И вообще Келли преувеличивает. Ни один отец не станет так уж жестоко избивать сына.

Послышались шаги на ступенях – на башню кто-то лез. Я торопливо сунул богатство в карман, снова уселся на колючий коврик, и дивная мысль скользнула ко мне в голову как раз в тот момент, когда я соскальзывал вниз: за шестьсот фунтов можно попробовать купить «Омегу Симастер».

Сегодня я закладывал виражи, как истинный повелитель «Головоломного склона».

– Эй, – сказал Дин, когда толпа несла нас мимо палатки с жареной картошкой, – да неужто это твой папка?

«Не может быть», – подумал я, но это был именно он. В плаще, как у лейтенанта Коломбо, и офисном костюме. На лице морщины – словно их с силой загладили утюгом. Я подумал, что папе не помешал бы очень длинный отпуск. Папа ел жареную картошку из газетного кулька деревянной вилкой. Бывают сны, в которых вполне нормальные люди появляются в совершенно ненормальных местах, и сейчас я как будто попал в такой сон. Я не успел сообразить, почему нам надо срочно уносить ноги, – папа нас заметил.