Дэвид Митчелл - Под знаком черного лебедя [= Лужок черного лебедя]

Когда мы проходили мимо навеса с надписью «ВЫБЕЙ МЕНЬШЕ ДВАДЦАТИ ОЧКОВ ТРЕМЯ БРОСКАМИ И ЗАБИРАЙ ЛЮБОЙ ПРИЗ!», меня окликнули.

– Эй! Эй, глухая тетеря! – Это оказался Алан Уолл. – Помнишь меня? Меня и моего дядьку Клема?

– Конечно помню. Что ты тут делаешь?

– А кто, по-твоему, заправляет ярмарками?

– Цыгане?

– Всем этим владеет родня Мерси Уоттса. Уже много лет.

Дин был зверски впечатлен.

– Это Дин и его сестренка Максина.

Алан Уолл только кивнул Дину. Клем Остлер торжественно преподнес Максине блестящую «мельницу» на палочке. «Скажи спасибо!» – скомандовал Дин. Максина сказала «спасибо» и принялась дуть на «мельницу».

– Что, хотите попробовать себя в роли Эрика Бристоу? – спросил Алан Уолл.

– Да, меня так и зовут – Мистер Сто Восемьдесят Очков, – ответил Дин. Он вытащил из кармана два десятипенсовика и положил на прилавок. – Один за меня, один за Джейса.

Но Клем Остлер подтолкнул монеты обратно:

– Никогда не отказывайтесь от цыганского подарка, ребята. Иначе у вас яйца ссохнутся. Я не шучу. В самом худшем случае могут и отвалиться.

Дин выбил 8 первым броском, 10 вторым. Но третьим все испортил, попав в двойную 16. Я как раз собирался бросать, когда за спиной сказали:

– Ути-пути, присматриваем за сестреночкой?

Гэри Дрейк, Энт Литтл и Даррен Крум.

Дурана передернуло. Максина как-то поникла.

«Вгони дротики им в глазницы», – подначивал меня Нерожденный Близнец.

– Да, присматриваем. А твое какое собачье дело?

Такого Гэри Дрейк не ждал. (Слова – это оружие, а цель битвы – решить, боишься ты или нет.)

– Ну-ка давай. – Гэри Дрейк быстро пришел в себя. – Бросай. Удиви нас.

Если я начну бросать дротики, выйдет, что я его послушался. Если не начну, буду выглядеть полным идиотом. Оставалось только игнорировать Гэри Дрейка – сделать вид, что его не существует. Моя стратегия заключалась в том, чтобы целиться в тройное 20 – так осторожно, чтобы промахнуться самую малость и попасть в 1 или 5. Первым дротиком я выбил пятерку. Быстро, пока Гэри Дрейк не успел помешать, я швырнул второй дротик и выбил двойную пятерку.

Последним броском я выбил чистую единицу.

Клем Остлер ухнул, как всегда делают хозяева аттракционов:

– Победа!

– Ну конечно, – фыркнул Энт Литтл. – Он прирожденный победитель.

– Прирожденный клоун. – Даррен Крум тоже фыркнул, прочищая лобные пазухи.

– Вы-то, ребята, только что бросали по пять раз. И все просрали – скажете, нет? – напомнил Клем Остлер.

Гэри Дрейк как-то не осмелился послать работника ярмарки. Те подчиняются несколько иным законам, чем прочие люди.

– Максина, выбирай приз, – сказал я Диновой сестренке. – Если хочешь.

Максина поглядела на брата. Он кивнул:

– Ну раз Джейс говорит, значит давай выбирай.

– Жаль, что здесь нельзя выиграть друзей, Тейлор. – Гэри Дрейк не мог уйти просто так – обязательно хотел оскорбить меня напоследок.

– Мне их много и не надо.

– Много? – Его сарказм был густ, как средство для мытья унитазов. – Да у тебя их и вовсе нет.

– Есть. Мне хватает.

– Да ну? – насмешливо произнес Энт Литтл. – Это кто же, например? Если не считать педика Дурня?

Когда слова – правда, они становятся оружием.

– Ты их все равно не знаешь.

– Д-д-да, Т-т-тейлор, – у Дрейка в запасе не осталось ничего, кроме насмешек над моим заиканием, – это п-п-потому, ч-ч-что все т-т-твои д-д-друзья – у т-т-тебя в г-г-голове!

Энт Литтл и Даррен Крум послушно захихикали.

Если я ввяжусь в драку с Гэри Дрейком, то, скорее всего, проиграю.

Если отступлю, тоже проиграю.

Но иногда в дело вмешиваются внешние силы.

– Кто дрочит на скорость в сарае у Стреншема, тому, наверно, не стоит обзывать других педиками, а? – проговорил Алан Уолл, искоса поглядывая на Гэри Дрейка.

Мы все, даже Максина, уставились на Гэри Дрейка.

– Я тебя не знаю, и ты все врешь, говнюк! – рявкнул Гэри Дрейк.

Тощий Клем Остлер по-старушечьи захихикал.

– Говнюк? – Алан Уолл был только на год старше нас, но он-то мог сделать из Гэри Дрейка омлет. – Ну-ка поди сюда и скажи это еще раз.

– У тебя глюки! Я сроду не бывал в сарае у Стреншема!

– А, ну щас! Мои гляделки что увидят, сроду не забудут! – Алан Уолл постучал себя по вискам. – Ты был с таким тощим длинным парнем из Бертсмортона. Вечером, две недели назад, вы сидели на сеновале над хирфордширскими молочными коровами…

– Мы были пьяны! Это было только для смеху! Я не собираюсь слушать какого-то сраного цыгана…

Гэри Дрейк попятился.

Алан Уолл перемахнул через прилавок. Не успели его ноги коснуться земли, как Гэри Дрейк обратился в бегство.

– Вы его кореша? – Алан Уолл надвинулся на Литтла и Крума. – А?

Те попятились, как пятятся от лениво бредущего леопарда.

– Н-не то чтобы…

– Пушистого инопланетянина! – Максина встала на цыпочки и показала пальцем. – Можно мне пушистого инопланетянина?

– Мой папка был профессиональным борцом, выступал под кличкой Ред Рекс. Он не был рыжий, и политического тут тоже ничего не было [32] Red ( англ .) – красный, рыжий. . Ему просто нравилось, как это звучит. Ред Рекс был главным борцом Гусиной ярмарки. Лет сорок назад. Тогда все было жестче, и пояса затягивали сильнее. Моя семья ездила за караваном старика Мерси Уоттса, кочевала от гава [33] Постоянное поселение ( цыган .). к гаву по Ившемской долине, по долине Северна, торговала лошадьми с другими цыганами, фермерами и заводчиками. На ярмарках у людей обычно много свободных денег, так что мужчины чувствуют себя богачами и не прочь поставить на бойца фунт-другой. Находили сарай, ставили сторожей на случай, если гаввы явятся – это если от них не удалось откупиться заранее, – и папка дрался со всеми желающими. Папка был не самый крупный из шести братьев, так что против него ставили сумасшедшие вонга [34] Деньги ( цыган .). , просто пачками – на то, что его свалят с ног или кровь ему пустят. С виду посмотреть, он был ничего особенного. Но, скажу я вам, он гасил удары, как скала! Скользил, как дерьмо в гусиных кишках. И имейте в виду, тогда дрались без перчаток! Голыми кулаками! Первое, что я помню в своей жизни, – это как я смотрю папкин бой. Сейчас все бойцы – профессиональные тяжеловесы, или полицейские из частей для подавления беспорядков, или еще что-нибудь такое, но тогда все было по-другому. Как-то зимой, – тут Клема Остлера на секунду заглушил визг с аттракциона «Летающие чашки», – как-то зимой до нас дошел слух про этого огромного сукина сына, валлийца. Не человек, а великан, серьезно, шесть футов восемь дюймов или даже девять. Из Энглси. Его так и звали. В ту зиму, если сказать «Энглси», все сразу понимали, о ком ты. Говорили, что он с боями движется на восток и по дороге гребет деньги лопатой – разбивает борцам черепа, как скорлупки. Один кузнец в Чешире, по фамилии Макмагон, умер после полураунда с Энглси. Другому человеку пришлось ставить железные пластины в череп. Трое или четверо поднялись на ринг здоровыми, а уносили их калеками на всю жизнь. Энглси везде раззвонил, что собирается найти Ред Рекса на Гусиной ярмарке, прямо тут, в Лужке Черного Лебедя. Измолотить в кашу, содрать шкуру, а мясо закоптить и продать на свиноферму. И конечно, только мы добрались до нашей старой ач-тхен возле Пиг-лейн, люди Энглси тут как тут. Сказали, что не двинутся с места, пока бой не кончится. Приз был двадцать гиней! Все забирал тот, кто дольше удержится на ногах. Тогда это были неслыханные деньги.