Холли Борн - Манифест, как стать интересной [litres]

Все полностью изменилось за несколько дней. Впрочем, Жасмин и Ко по-прежнему делали вид, будто не замечают превращения Бри из чудовища в красавицу. Ее просто игнорировали – до такой степени, что даже не сочли нужным приглушить разговор, когда она принялась копаться рядом в шкафчике. Звездная Четверка столпилась вокруг телефона Геммы, шепчась и пища от восторга:

– Не-е-ет, Гемма, ты же не можешь просто взять и всем это разослать!

Гемма пожала плечами:

– Почему нет?

– Где ты вообще его взяла? Господи, какой ужас. Ее будто осы покусали.

Гемма снова пожала плечами. Ее глаза сверкали.

– Дэнни забыл телефон в классной комнате. Я решила посмотреть, чей он, нашла в альбоме фотку его подружки и переслала себе.

– Ах ты пакостница, – сказала Жасмин, восхищенно тыкая ее пальцем.

– Лучше быть пакостницей, чем ходить с такими сосками-оливками.

– Соски-оливки, – прошептали они хором и снова принялись хихикать.

Бри не знала точно, что происходит, но у нее было такое чувство, словно чья-то жизнь вот-вот рухнет.

Ей нужно было затесаться в эту компанию. И выяснить, как она устроена с изнанки. Только вот каким образом?

Бри заняла свое обычное место и принялась черкать в блокноте: все глаголы, заданные на эту неделю, она уже спрягла. На латыни вечно был аншлаг – она хорошо смотрелась в аттестате. А Бри использовала любые пути, чтобы обеспечить себе местечко в Кембридже. Мысленно она уже прогуливалась по мощеным улицам в компании очаровательно умных друзей, то и дело обмениваясь с ними высокоинтеллектуальными комментариями…

Как бы там ни было, в класс латинского всегда набивалось столько народу, что Бри могла хоть аппликации клеить – не то что в блокноте писать.

Она конспектировала все, что знала об Идеальной Компании.

1. Жасмин Даллингтон

Она же Королева.

Почему? По очевидным причинам. Роскошная грива идеально уложенных светлых волос. Совершенное тело, излучающее ту необъяснимую силу, которая вызывает у всех окружающих желание походить на его обладательницу.

Впрочем, если верить слухам, Жасмин была не вполне идеальна. За спиной ее называли «Яблочные Сиськи» – из-за бюста, который больше напоминал две половинки яблока, прилепленные к телу. А еще у нее было слабое место в лице Хьюго. Даже Бри видела, что тот обращается с ней, как с нашкодившим щенком.

За исключением этого, о Жасмин и сказать было нечего. Милая пустышка – будто она боялась, что личность каким-то образом навредит ее репутации.

2. Гемма Ринстоун

Гемма была сукой. Бессердечной сукой. Из тех, что могут заржать на «Списке Шиндлера». Все разы, когда Идеальная Компания издевалась над Бри, Гемма была зачинщицей. Причем так повелось еще с начальных классов: Бри пряталась в туалетной кабинке, а Гемма выслеживала ее и орала «ЛУУУЗЕР!» в щель под дверью.

Что удивительно, Гемма не отличалась красотой. Совсем.

У нее тоже были светлые волосы, но какие-то неряшливые, беспорядочно вьющиеся, а еще – большие, как у клоуна, губы, которые складывались в пугающую липкую улыбку. К тому же толстый слой тональника не мог скрыть прыщи у нее на подбородке.

Тем не менее, когда Гемма начала собирать волосы в пучок и закалывать его радужными шпильками – самоубийство для любого другого смельчака, – через неделю полшколы ходило с такой же прической.

Может, она и не располагала валютой красоты, зато злокозненности ей было не занимать. Бри с ходу могла припомнить, как Гемма:

• задрала юбку случайной семикласснице и не отпускала целых пять минут, пока та стояла и заливалась слезами;

• стащила годовую работу Бри по графике, засунула в мусорное ведро в столовой, где ее немедленно завалило остатками спагетти, а потом еще прилюдно этим хвасталась;

• собственно, придумала Жасмин прозвище Яблочные Сиськи, когда пару лет назад у них вспыхнуло противостояние по поводу чьего-то бывшего бойфренда и случайного секса на лавочке… Жасмин до сих пор пребывала в неведении.

Гемма была «редактором» выпускного альбома за одиннадцатый класс и подделала результаты в традиционном голосовании «Такой-то наверняка станет…». Она изобрела новую номинацию «Наверняка станет дегустатором плюшек в школьной столовой» и присудила ее несчастной толстушке по имени Матильда, которая ни разу в жизни не заговорила ни с Геммой, ни с ее компанией. Когда выпускные альбомы раздали, Матильда молча ударилась в слезы, выбежала из школы, и больше ее там не видели. А Гемма лишь рассмеялась и заявила всем, кто слушал – а слушали все, – что некоторые люди «просто не понимают шуток». Еще она подтасовала результаты, чтобы победить в номинации «Наверняка станет моделью». Бри точно это знала, потому что помогала с составлением альбома и подсчетом голосов.

Гемма не вошла даже в первую двадцатку.

3. Джессика Райтман

Джессика была уверена, что станет голливудской звездой. И убедила в этом всю остальную школу. Какую бы пьесу ни ставили в школьном театре, последние четыре года она играла там главную роль. Ни один урок музыки не обходился без ее гнусавого подвывания. Еще у нее был кошмарный братец, Дрю, на год старше; он также свято верил в наличие у себя актерского гения. Судя по слухам, их родители были тиранами пострашнее Сталина.

Помимо уроков музыки Джессика тренировала вокальные данные, отпуская колкие замечания о тех, кого считала ниже себя. То есть обо всех вообще. Словно ее бесило уже то, что она вынуждена делиться кислородом с другими людьми.

Джессика тоже была не особенно красива – по крайней мере, не так, как Жасмин. Все с ее лицом было в порядке. Два глаза (голубых), нос, пухлые губы, щеки и так далее. Однако они сочетались между собой каким-то странным образом, отчего ее черты казались чересчур угловатыми, почти остроконечными. Впрочем, это не мешало Джессике считать себя богиней и набрасываться на парней в полной уверенности, что они должны умереть на месте от благодарности. Жертвы обычно или использовали ее, или спихивали с коленок. В таком случае она принималась хохотать и визжать что-то вроде: «Ах ты шалунишка!»

Еще был балласт.

4. Эмили Нэшвиль

Если бы кому-то понадобился пример пустого места, кандидатуры лучше Эмили было не найти. Образно выражаясь, она принесла свою личность в жертву, как агнца на заклание, только чтобы войти в Идеальную Компанию. Ее суждения были суждениями Жасмин. Ее шутки были шутками Геммы. Ее колкости были колкостями Джессики. Что бы они ни сказали, она хваталась за бока и принималась хохотать так, будто сейчас выкашляет легкие.

Итого четверо. Звездная четверка, которую следовало как-то превратить в пятерку.

От размышлений Бри отвлекла странная волна вибрирующих звуков. Под партами беззвучно извивались телефоны. Миссис МакКвайр, учительница латыни, явно перестала следить за техническим прогрессом еще в конце девятнадцатого века, а потому ничего не заметила.