Том Бойл - Клык и коготь

— Мне хочется посмотреть. Увидеть, как он ест. Ты можешь проделать глазок в двери?

Я обрадовался такому повороту разговора, хотя понимал, что из-за дырки придется распрощаться с задатком за квартиру. Ну и черт с ним, мне сама идея — наблюдать за этим, Котом то есть — понравилась: тогда он уже не будет казаться таким загадочным и недоступным. В конце концов ведь придется поближе с ним познакомиться, дать ему имя, приручить. Даже, может быть, выводить на улицу на поводке. У меня в голове сразу промелькнула картинка, как я не спеша прогуливаюсь по тротуару, рядом со мной зверюга с когтями, все внимание на нас и качки со своими ротвейлерами и доберманами разбегаются в ужасе. Я выудил из-под раковины дрель и просверлил аккуратную дырочку, не больше двух сантиметров в диаметре, в двери, ведущей в спальню. Дарья сразу же прильнула к ней глазом.

— Ну?!

— Бедняжка, шагает из угла в угол, как зверь в зоопарке.

Она уступила мне место и вцепилась в мою руку, а я стал разглядывать Кота. Он плавно передвигался от одной стены к другой и неотрывно смотрел на дверь своими ярко-желтыми глазами. Было видно, как мышцы ходят волнами под серовато-коричневой шкурой с еле заметными пятнами. Я увидел рассыпанный по полу песок и мелкие бесформенные куски — все, что осталось от синего пластмассового тазика, — и задал себе вопрос: куда Кот гадит, если нет под рукой тазика?

— Он перевернул поддон с песком.

— Вижу, — Дарья не отпускала мою руку.

— Он его разгрыз на мелкие куски.

— Металлический не сумел бы. Надо купить металлический, наподобие корыта или вроде того.

Я оторвался от двери и повернулся к Дарье:

— А песок менять как прикажешь? Придется же менять?

— Он привыкнет, — глаза ее блестели. — Он всего-навсего большой котенок, — и, обращаясь к Коту, сладким голосом: — Правда же, киска?

Затем она пошла к холодильнику и вытащила оттуда стейк граммов на семьсот, не меньше.

— Надевай перчатку, — велела она. — Я придержу дверь, пока ты его кормишь.

— А как же кровь? Кровь на ковер не попадет?

Перчатка пахла глицерином и сверху донизу была вся в надрывах и прокусах. Сидела она на моей руке как влитая.

— Я промокну мясо бумажным полотенцем, смотри, — сказала она и несколько раз прошлась бумагой по стейку, а потом подцепила его вилкой. Я забрал у нее вилку, и мы вместе направились к двери в спальню.

То ли Кот учуял запах мяса, то ли услышал наши шаги, но он уже караулил нас у двери, стоило мне нажать на ручку. Я досчитал до трех, резко открыл дверь — чуть-чуть, чтобы только пролезла рука с мясом на вилке, — и в ту же секунду он бросился к двери, а мясо испарилось. Мы навалились на дверь, у Дарьи лицо стало пунцовым, она то ли нервно хихикала, то ли ловила ртом воздух, но дверь мы все же захлопнули. А потом по очереди смотрели, как зверюга возит кусок взад-вперед по ковру, как будто этот стейк был охотничьей добычей и его еще предстояло прикончить. К тому времени, когда он все сожрал, следы крови были везде, даже на потолке.

Потом Дарья ушла на работу, а я не знал, чем себя занять. В спальне стояло зловещее молчание. Я заглянул в дырку и увидел, что Кот затащил клетку в дальний угол и разлегся за ней, очевидно, уснул. Я включил телевизор, получил очередную порцию идиотизма — исключение составила документальная передача про национальный парк Серенгети в Танзании. Вкрадчивый голос диктора кратко сообщил мне, что "сервал обитает в гранитных скалах, возвышающихся среди африканской равнины. Они служат ему наблюдательным пунктом и убежищем от львов и гиен, его главных врагов. Питается в основном мелкими животными: кроликами, птицами, иногда охотится на змей и ящериц". После этого я отправился в бутербродную за "номером 7 без майонеза", а оттуда — на пляж. Стоял ясный день, воздух, промытый вчерашним дождем, был чист и прозрачен. Я грелся в солнечных лучах, смотрел, как волны, сменяя одна другую, накатывают на берег, жевал бутерброд и размышлял о том, как круто поменялась моя жизнь. В то утро, уже на выходе, Дарья была на редкость серьезна. Помятая майка с логотипом бара, волосы так туго стянуты в хвост, что легко можно рассмотреть форму черепа.

— Позаботься о нашем Коте, хорошо? Я, как только закончу работу, сразу сюда.

Я пожал плечами в знак подчинения — просто паинька, а внутри все переворачивалось от мысли, что она уходит.

— Ладно, — ответил я, а она притянула меня к себе и поцеловала — в губы.

— Ты лапочка.

Ну вот, оказывается, я — лапочка. Давненько меня так не называли, только в детстве. В Дарьиных устах это звучало восхитительно и рождало радужные надежды на будущее. Я вообразил ее основной движущей силой в моей жизни: оголенные ноги на диване, рассыпавшиеся по плечам волосы за кухонным столом, наши губы в жарком поцелуе. И тут меня вдруг осенило, что у такой красивой девчонки, да еще работающей в баре, наверняка кто-нибудь есть, жених, бойфренд, кто угодно, а я морочу себе голову, на что-то надеясь. Как пить дать у нее есть бойфренд, вероятно, она даже обручена, кто знает? Я попытался вспомнить вчерашний вечер, представить ее руки и пальцы — носит она кольцо или нет? И если носит, то где же тогда жених, бойфренд или кто он там? Я тут же люто возненавидел этого малого, а его, может, и в природе-то не существовало.

В результате уже в половине четвертого я оказался в полутьме бара "У Дэггета" и потягивал свой излюбленный коктейль из виски с кока-колой, прямо хоть включай меня в список завсегдатаев. Дарья, управившись с уборкой после обеда, накрывала столы к ужину. Никакого кольца на пальце не обнаружилось. Крис пришел в пять, обратился ко мне запросто, по имени, первым делом наполнил мой стакан, проигнорировав завсегдатаев, и потом мы около часа, если он не был занят, болтали о том о сем. Естественно, сначала обсудили ситуацию с Котом, затем перешли на спорт, музыку, книги и кино. Я чувствовал себя как рыба в воде. В какой-то момент Дарья подошла и поинтересовалась, не начал ли Кот привыкать к новой обстановке или все так же нервно кружит по комнате. Я заверил ее, что все в порядке и он спит.

— Он, скорее всего, ведет ночной образ жизни. Я так думаю. — И, несмотря на присутствие Криса, не удержался и добавил: — Ты ведь придешь вечером? После работы? Помочь его накормить, я имею в виду.

Она взглянула на Криса, потом задумчиво обвела взглядом ресторан.

— Ну да, — вздохнула она, — приду.

Уловив неуверенную нотку в ее голосе, я некоторое время помолчал. На том бы и остановиться, но меня одолевали сомнения, да и выпивка подействовала.

— Можем вместе поехать, а то я машину дома оставил.

К концу дня Дарья выглядела уставшей: ее походка утратила легкость, а волосы заметно потускнели. Я как раз пил кофе и обратил внимание, что в углу, подальше от любопытных взоров, Крис пододвинул к ней рюмку. Часов в шесть я съел бутерброд, а потом, чтоб не выглядеть полным невротиком, пошел прогуляться и добрался до следующего бара. Там я в полном молчании вылакал еще один стакан виски с кока-колой. И в восемь уже приперся в "Дэггет" — перехватить кофе и не дать Дарье возможности улизнуть.