Сергей Головачев - Лысая гора [издательство «Алетейя»]

— Точно, — согласился с ним О'Димон, увидев знакомую пиктограмму. — Длинный язык — это, скорей всего, логово, тупик.

— А что ж тогда означают глаза? — задумался Димон-А.

В это время откуда-то издалека донёсся резкий противный звук охотничьего рога, за которым последовал протяжный дикий вой.

— Это что, собака? — недоумённо спросил О'Димон.

— Какая ещё собака? Волк! — убеждённо ответил Димон-А.

В ту же секунду далёкий звук рога послышался снова, и тотчас раздался такой страшный душераздирающий вой, как будто этот волк находился совсем рядом. О'Димон настороженно прислушался: вой явно доносился из глубины расположенного в двух метрах от них Ведьминого яра.

— Да откуда здесь волкам быть? — не поверил он своим ушам.

Не успел он это сказать, как рог затрубил в третий раз, после чего вновь кто-то завыл.

— Я тебе отвечаю, это волки! — решительно сказал ДимонА. — И они очень близко.

— Ну нафиг, — перепугался О'Димон, — полезли на дерево!

Недолго думая, Димон-А ухватился руками за самый толстый сук сухостоя, и с большим трудом, поскольку ему мешало пузо, закинул на него ноги. Не дожидаясь, пока приятель залезет повыше и освободит ему место, О'Димон, ухватившись за соседний сук, полез на мёртвое дерево с другой стороны.

Димон-А в виду своего грузного веса не стал забираться высоко. О'Димон же за одну минуту влез на самую верхушку сухостоя, благо крепкие и близко расположенные ветки позволяли ему это сделать.

Сверху ему открылся необычайно красивый вид. Вся Лысая гора предстала перед ним, как на ладони. Внизу находилась громадная впадина, включающая в себя два яра. Прямо перед ним располагался Ведьмин яр, чуть далее справа виднелся другой яр — Русалочий, отделённый от первого срединным хребтом. Саму же впадину с двух сторон, словно клешнями, обхватывали два высоких отрога горы.

— Я понял, — неожиданно раздался сверху его голос.

— Что ты понял? — спросил ничего не видевший снизу Димон-А.

— Я понял, что это значит. Это не просто рисунок. Это схема. Отсюда видно, что Лысая гора и впрямь похожа на подкову. Её рога — это отроги горы.

— А два крестика?

— Походу, это два яра — Ведьмин и Русалочий.

— А может, отроги — это рога дьявола, а крестики — это его глаза? — предположил Димон-А.

— Нет, это не рога дьявола, — озарило вдруг О'Димона, который не зря посещал лекции в медицинском университете. — Это промежность. Лысая гора — это вульва, женское лоно. Узкий вход впереди между отрогами — это половые губы, а впадина между ними — гигантское влагалище.

— Теперь всё ясно, — кивнул ему Димон-А, — почему эту гору называют Девичьей.

О'Димон, тем временем, оглянулся назад и стал рассматривать Девичью гору с другой стороны. Он увидел вышки, изломанную линию крепостного вала, отчётливо разглядел северный полубастион, центральный и южный бастионы, а также ближнюю потерну.

— А что же в таком случае означает на схеме язык? — спросил Димон-А, глядя на пиктограмму, которая располагалась как раз напротив его лица.

— Это — шейка матки, — с уверенностью ответил О'Димон.

— Значит, там, внутри седьмой потерны, — дошло до ДимонаА, — находится матка Девичьей горы?

— Ага. Которая и рождает всех этих чудовищ, — добавил О'Димон.

— А волков там тебе сверху не видно? — вспомнил вдруг Димон-А, зачем они сюда залезли.

О'Димон внимательно огляделся вокруг.

— Нет, не вижу.

— Тогда спускаемся? — предложил ему приятель.

— Хочешь — спускайся сам!

Человеку с таким пузом, как у Димона-А, слезть с дерева оказалось намного труднее, чем залезть на него. Прыжок на землю с высоты сука, на котором он стоял, ему показался смертельно опасным. С горем пополам повиснув на нём, как куль с мукой, он, наконец, опустил ноги вниз и только тогда прыгнул.

— О'Димон! — позвал он приятеля. — Слезай!

— Не слезу, — замотал тот головой.

— Слезай, говорю!

— Говорю, не слезу! Мне и тут норм.

Димон-А махнул на него рукой и, перейдя через дорогу, сразу поспешил к седьмой потерне, чтобы удостовериться в своих предположениях. Остановившись перед входом в арку, он по-прежнему не рискнул зайти во мрак Змиева логова и принялся изучать различные надписи на кирпичной кладке, нацарапанные ещё в прошлом веке штыками часовых, стоявших тут на посту.

Были здесь и недавние надписи. Среди прочих он обратил внимание на оставленный кем-то автограф «ЗДЕСЬ БЫЛ БОРЯ». Причём последняя буква в последнем слове была перечёркнута крест-накрест и добавлена буква «Э».

Убедившись, что внизу всё тихо и спокойно, спустился с дерева и О'Димон.

— А причём ту «Борэ»? — спросил он, подойдя к приятелю.

— «Борэ» на божественном языке означает «творец», — ответил ему всезнающий Димон-А.

— А ты разве знаешь божественный язык?

— А разве по мне не видно, что я его знаю?

— Вообще-то видно, — улыбнулся О'Димон.

— Кстати, по созвучию это слово состоит из двух других слов «бо» и «рэ», что значит «иди и смотри».

— Надо же! Тут есть и такая надпись, — разглядел О'Димон на двух соседних кирпичах похожие три слова:

ПРИДИ И УЗРИ

На третьем кирпиче были вырезаны штыком ещё шесть букв — DCLXVI.

— А это что означает по-английски? — спросил Димон-А. — Или это вроде на латыни?

О'Димон пригляделся и покачал головой.

— Нет, это не буквы, это римские цифры.

— Точно, — кивнул Димон-А. — Это число. VI — это шесть, LX — это, по-видимому, шестьдесят, а DC — кажется… шестьсот.

— Число зверя? — догадался О'Димон.

— Так вот, значит, почему здесь и рождаются все эти твари, — смекнул Димон-А.

— Ужас какой, — дрожащим голосом шутливо произнёс О'Димон. — Мама, роди меня обратно.

Неожиданно где-то вдалеке послышался шорох гравия. Димоны испуганно выскочили на дорогу, но, заметив приближавшуюся к ним группу людей в джинсах и футболках во главе с босоногим мужчиной в камуфляже и с длиннокосой девушкой в длинной чёрной юбке, решили на всякий случай избежать общения с ними и направились по дороге в противоположную от них сторону.

Покинув капище Перуна, Навка направилась в сторону поляны Желаний, на которой намечался общий сбор чистильщиков и родноверов. Впереди, в ста метрах от неё, маячили на тропинке, двигаясь в ту же сторону, две фигуры. Приглядевшись к ним, Навка поняла, что фигуры ей знакомы: над плечами одной из них возвышалась отвратная змеиная голова, спину другой прикрывали крылья.

— Стойте! — крикнула она им, но те сделали вид, будто её не услышали.

— Эй! Подождите! — бросилась Навка вслед за ними.

Херувим и аспид шли не спеша, но расстояние между ними почему-то не сокращалось.

— Стойте, я сказала!

Властный окрик не произвёл на них никакого впечатления. Впрочем, через минуту, аспид, продолжая идти вперёд, повернул свою змеиную голову на 180 градусов и внимательно посмотрел на приближавшуюся Навку. Вернув затем голову в прежнее положение, он, как ни в чём не бывало, продолжил разговаривать о чём-то с херувимом.