Вера Иванова - Фанатка

* * *

Певец Евгений Малышев пребывал в очередном творческом кризисе. Творческий кризис означал для него застой, отсутствие новых идей и новых песен, недовольство собой и, как результат, безудержные пьянки.

Да, год назад она начал пить. Не то чтобы до этого он не пил – как и все нормальные здоровые парни, он мог глотать пиво, не считая банок, но это только бодрило и освежало его. Теперь же он перешел на крепкие напитки, которые тоже глотал, не замечая количества. Однако это не приносило ни радости, ни покоя, ни вдохновения. Наоборот – лишь усиливало депрессию и скуку.

Ему было безнадежно скучно. Скучно на сцене, среди все тех же стонущих, вопящих, визжащих малолетних поклонниц – Жека становился старше, а возраст его фанаток не менялся. Ему было скучно с друзьями – он не ощущал в них поддержки, ему казалось, что, наоборот, все они чего-то хотят от него, что они неискренни в своей дружбе. Ему было скучно с Викой – она была все та же капризная красавица с идиотскими выходками, которые раньше веселили Жеку, а теперь лишь наводили на него зевоту.

Но больше всего ему было скучно от самого себя – от своих старых, сотни раз перепетых песен, от собственной бездарности и творческого бесплодия.

Вот и сейчас – он сбежал от своей перепившейся компании, сбежал на неделю раньше оговоренного срока – ему надоело слушать одно и то же, говорить одно и то же, видеть одни и те же лица. Единственные люди, которых он бы хотел сейчас увидеть – это родители. Только они могли бы его выслушать, понять и дать дельные советы. Особенно мама… Но что об этом думать сейчас – их нет, они отдыхают на юге. Значит, придется рассчитывать только на самого себя.

Он поднимался в лифте к себе в квартиру и предвкушал целую неделю одиночества. Наверное, это было то, что нужно, побыть наедине с собой, разобраться со своими чувствами и со своей жизнью, в конце концов. Он сбежал после того, как Вика поставила ему ультиматум – либо они идут в ЗАГС, либо разбегаются в разные стороны света. Может быть, недели одиночества ему хватит на то, чтобы определиться.

В полумраке у дверей его квартиры уборщица яростно драила полы. Она так ожесточенно шлепала тряпкой по каменным плитам, так энергично возила шваброй, что любой другой на месте Жеки удивился бы – откуда это у пожилой Марии Петровны столько юношеского задора?

Однако певец был слишком занят своими мыслями, поэтому не обратил на уборщицу никакого внимания.

Он открыл дверь и вошел в квартиру, не заметив, каким взглядом проводила его уборщица.

Но, хоть и думал он сейчас совсем о другом, он не мог не заметить бардака в собственной квартире.

«Почему же здесь такая грязь? – удивился он и тут же вспомнил: – Ах да, Мария Петровна, которая два раза в неделю приходила к нему убираться, кажется, в отпуске… Да, вот и ее комплект ключей висит на крючке…»

И вот тут-то Жека и вспомнил про уборщицу на лестничной клетке. Если Мария Петровна в отпуске, то кто же тогда драит там полы? И не может ли эта женщина убирать и у него?

Жека не любил откладывать задуманное в долгий ящик, тем более что он был чистюля и ненавидел беспорядок, хотя убираться ненавидел еще больше. Он схватил ключи Марьи Петровны, быстро вышел на лестничную клетку и голосом, не допускающим возражений, проговорил в спину работающей женщины:

– Вот что, голубушка. Как закончите, уберите у меня, ладно? Не бойтесь, я хорошо заплачу. Вот вам ключи.

Уборщица обернулась, ее швабра с громким стуком упала на пол. Жека, как истинный джентльмен, наклонился, чтобы поднять ее, поэтому он не увидел, что «голубушка» – не тетка лет пятидесяти, а молоденькая, полненькая, раскрасневшаяся девушка в очках, на которые налипли мокрые черные прядки.

– Вот, пожалуйста, – Жека протянул Татьяне швабру. – Так вы согласны?

–Д-да… Да! – выдохнула ошеломленная девушка неожиданно хриплым голосом и почему-то начав заикаться. Он еще спрашивает согласна ли она! У нее мелькнула было идиотская мысль: а не попросить ли его расписаться прямо тут, на этой дурацкой швабре, но она подавила это странное желание. Хотя это было трудно, но увидев около себя Жеку, она словно рухнула в бездонную яму и теперь летела неизвестно куда со все увеличивающейся скоростью. – Я приду часов в восемь. Нормально?

– Подходяще.

Жека кивнул и, щелкнув замком, скрылся за дверью. Он еще не успел включить свет, как уже забыл про заикающуюся уборщицу.

А Татьяна подождала, пока растерянные чувства и мысли вернуться на место, и сказал себе: вот оно, очередное чудо. Это не сон. Это действительно был он, Жека! Она все-таки увидела его… Она говорила с ним! Он и в самом деле предложил ей убираться у него. И даже вот они – ключи! Значит, она сегодня побывает у него в квартире.

Татьяна прижала ключи к груди, туда, где бешено колотилось сердце.

Но вот только… только он, похоже, совсем не узнал ее. Что ж! Ната была права. Мужики и вправду ненаблюдательные. Но с другой стороны, она же действительно сильно изменилась. «Богатой будешь, Танечка!» – пропела девушка сама себе, принимаясь в десятый раз драить полы перед Жкиной квартирой.

Окрыленная, Татьяна порхала по этажам как птичка. Первый рабочий день пролетел на одном дыхании, и работа совсем не показалась тяжелой. Она так играючи ворочала полными ведрами и шваброй, что заслужила похвалу пришедшей посмотреть на нее Анны Васильевны.

– Молодец, дочка, – одобрительно кивнула она. – Полы мыть умеешь. Хорошо тебя мама воспитала!

В другое время девушка обрадовалась бы похвале, однако теперь мысли ее были заняты другим. Она видела Жеку! Она будет сегодня у него!

Вернувшись домой, Татьяна первым делом побежала к зеркалу. Однако, увидев сове отражение, она тихо охнула и прижала ладони к щекам. Это в таком-то виде она предстала перед своим любимым! Как хорошо, что она осталась неузнанной. Мымра, настоящая мымра! С этими мокрыми, растрепанными волосами, красным лицом, запотевшими очками! С этими грязными руками! Скорее, скорее привести себя в порядок!

Если Анна Васильевна и удивлялась чему-нибудь в тот день, то старалась не показать виду. Она только усмехалась про себя и качала головой, наблюдая, как Татьяна мечется между комнатой и ванной, надевая и снимая разнообразные наряды, по десять раз меняя прическу: то накручивая волосы на бигуди, то раскручивая их, не дождавшись, пока они высохнут, а потом точно так же по десять раз меняя макияж.

– Танечка, ты не на свидание ли собралась? – только один раз и спросила старушка лукаво, однако девушка только вздохнула. Не могла же она сказать, что так наряжается только для того, чтобы вымыть в квартире любимого человека полы!