Вера Иванова - Фанатка

Эта встреча перевернула всю ее устоявшуюся жизнь.

Следующие несколько дней она опять приходила в этот переход – он был там, стоял с гитарой с утра до вечера перед своей шляпой и пел.

Он ни разу не посмотрел на нее, не дал понять, что узнает ее. Да и кого он должен был узнать? Кто она была ему?

Она поразилась тому, как случай свел их снова – это было неспроста!

Она поразилась тому, как плохо он выглядел – исхудавший, небритый, с потухшим взором.

Но больше всего она поразилась собственным чувствам – оказывается, они были живы! И не только живы, но и свежи, глубоки – точно такие же, какими они были в юности… Неужели этот человек так врос в ее душу, что теперь его никакими силами не изгнать оттуда?

Татьяна сидела перед журнальным столиком и рассматривала свои детские «сокровища».

Вот они, маленькие сувениры, напоминающие ей о Жеке.

Гостиничный ключ с пластиковым набалдашником, колечко, которое он когда-то давно сам подарил ей, серебряная туфелька и, конечно же, фотография с автографом «Моей самой славной поклоннице…».

Права ли она была там, в Голландии?

Может, ей не стоило отталкивать тогда Жеку?

Теперь, много лет спустя, она снова терзалась сомнениями, и снова, как и все эти годы, душа ее говорила: «Ты была права. Ты не была бы с ним счастлива. Он был избалован, испорчен. Он должен был измениться».

И тут же какой-то голос противоречил: «Измениться? Чтобы стать таким, как сейчас? Голодным, несчастным… Как побитая собака! А может быть, если бы я тогда поддержала его, этого бы не случилось?»

Решение пришло само собой.

Она может, она должна сейчас поддержать его. Она готова к любым жертвам и лишениям, лишь бы Жека снова нашел себя!

Но нужна ли она ему? Не забыл ли он о той, к которой там, в Голландии, кинулся со словами: «Девушка, я вас люблю!».

Может быть, все это было просто пьяным бредом?

Перед тем как прийти к нему, ей нужно было проверить все это…

– Мам! – окликнул ее ломающийся мальчишеский голос. – Мам! Ты посмотри, что я принес!

Татьяна с улыбкой обернулась – она была рада, что сын отвлек ее от печальных мыслей.

Она увидела сына и ахнула.

Жека стоял перед ней со сломанной электрогитарой.

– Парни принесли. На какой-то свалке нашли. Наш трудовик смотрел, сказал можно починить при желании. Здорово, а?

– Женька… Да зачем он тебе нужен, этот хлам… Ты бы сказал, я бы тебе новую купила…

Парень надулся и отступил.

– Купила… Хлам… Я к тебе, как к человеку, пришел, а ты… Ломает меня от тебя. Зачем они мне нужны, те, которые ты мне купишь? Я хочу сам… Свое… Чтобы своими руками… Без этих твоих денег!

– Жень! Не обижайся! Это я так… сдуру сказала. Конечно, делай как хочешь. А гитара действительно неплохая!

– Правда? – отходчивый парень уже снова улыбался. Да я на ней знаешь, что смогу! Эту, свою любимую, «Ржавые гвозди, ржавые гвозди!» – один в один сделаю!

Женькино увлечение тоже было наследственным. Да и откуда, как не от отца, могла появиться в нем эта страсть к музыке! С пяти лет он дома пел, не переставая, в шесть поступил в музыкальную школу, в этом году должен был ее окончить, и уже твердо знал, что будет делать дальше – конечно же, сколачивать группу! Нужны были только инструменты…

– А главная фишка в том, что еще мне тюнер обещали – старенький, но еще пашет! Мам, ты разрешишь нам у меня в комнате репетировать? В школе нельзя, директор запретил…

– С электрогитарами и тюнером – дома? Ох, дурачок… Лучше я завтра сама с директором поговорю, ладно?

Но парень ее уже не слышал – судя по звукам, он разбирался со своим новым сокровищем.

Почему бы ей не поучиться целеустремленности у собственного сына?

Татьяна усмехнулась и сгребла все свои сокровища в кучу.

Что ж, у нее есть возможность проверить Жекины чувства к ней.

Теперь она знает, что делать!

Жекины дела были и в самом деле настолько плохи, что теперь ему приходилось петь в переходе.

Старые друзья отвернулись от него, но он понимал, что во многом и сам виноват.

Вика ушла, как только после всех передряг выяснилось, что он беден. Однако при этом дамочка не постеснялась «урвать» свое: отстаивая свои права, она совершенно забыла о Жекиных, забрав себе квартиру и оставив Жену практически без жилья.

И вот теперь он был «бомж с пропиской» имел паспорт с московской регистрацией, но не имел своего угла. Он снимал комнату у двух пенсионерок и для того, чтобы оплатить ее, ему нужно было каждый день приносить из перехода немалую сумму.

До этого перехода Жека докатился не сразу. Его падение было постепенным, но неуклонным. Тогда, после Голландии, он впал в самую настоящую, глухую, беспробудную депрессию. Собственная жизнь так опостылела ему, что не хотелось больше ничего ни славы, ни песен, ни дружбы, ни любви… Любовь тоже предала его – предала как раз в тот единственный раз, когда сама осенила, наконец, своей благодатью.

Жека совершенно перестал работать, он целыми днями валялся на кровати, глядя в и глотая сигаретный дым вперемешку с водкой. Собственная жизнь казалась ему пустой и бесцельной, лучшие годы были прожиты зря… Он только сейчас вдруг со всей пронзительной остротой и горечью понял, что слава и деньги не приносят счастья… если только рядом нет тех, кто готов бескорыстно разделить с ним все тяготы жизни.

А таких не оказалось.

Илюша и Петрович махнули на него рукой и ушли, ушли и другие ребята из команды, ушла Вика… Ну, хоть в чем-то было добро от того худа, которое творилось с ним!

Однако в результате он остался один, совсем один посреди своей беспутной жизни…

Конечно, у него были любящие родители, они волновались за него, звонили каждый день…

Но это не помогало, а только ухудшало дело. В двадцать пять чувствовать себя мальчиком, зависимым от папочки с мамочкой!

В угаре и тоске Жека уже был близок к тому, чтобы подойти к окну, открыть раму и… Но мысли о родителях и остатки инстинкта самосохранения остановили его, прогоняя прочь черные намерения.

И тогда он решил уйти.

Просто исчезнуть из собственной жизни, собственного круга. Не встречаться больше с теми, на кого тошно было смотреть. Не видеть этих гадких взглядов, в которых жалость мешалась с отвращением. Изменить свою жизнь так, чтобы ничего в ней не напоминало о прошлом. Жека объявил родителям, что ему нужно отдохнуть, развеяться, поэтому он уезжает в Сибирь по приглашению одной из тамошних групп.

Родители восприняли эту идею с невероятным они рады были любому средству, энтузиазмом которое могло бы спасти их сына.

– Письма я буду передавать через наших ребят, – предупредил он. – Поэтому не удивляйтесь, что они будут без штампа.