Андрей Шляхов - Доктор Данилов в ковидной больнице

– Нет у него никакой амнезии, – ответил Данилов, радуясь за пациента, – он просто не заметил, как я его вырубил. Все было очень неожиданно. Вот если бы мы дрались – тогда другое дело.

– Рукопашкой какой-то занимались? – поинтересовался Гаджиарсланов.

– На «скорой» работал, – ответил Данилов. – Спальный район, рабочая окраина. Часто приходилось прибегать к самообороне, а кулаки – самое надежное оружие, опять же они всегда при себе.

– Я читал недавно, что руки обезьяны усовершенствовались не от труда, а для того, чтобы драться с другими обезьянами, – сказал Гаджиарсланов. – Не труд, а драки сделали обезьяну человеком.

– Не удивлюсь, – хмыкнул Данилов.

– А газетку вы все-таки почитайте, Владимир Александрович.

– А вы Пыжову в историю осмотр невропатолога записать не забудьте…

В сегодняшнем номере «Сплетника» явно было напечатано что-то особо мерзопакостное. Об этом Данилов догадался по поведению Пак. Напрямую о новой статье она с ним не заговаривала, но обычный вопрос «как дела?» прозвучал как-то по-особому, а вместо ободряющего похлопывания, она игриво ткнула Данилова в плечо кулаком.

«Вообще-то, Вова, ты должен не раздражаться, а радоваться, – сказал себе Данилов. – Радоваться тому, что к тебе, старому унылому хрычу, проявляют столь активный интерес красавицы бальзаковского возраста. Ну-ка давай переключайся на позитивное восприятие происходящего!».

Аутопсихотерапия немного помогла – раздражение поутихло. Впрочем, причиной тому могло быть переключение мышления, происходившее на пятом часу пребывания в защитном одеянии. Мысль «хорошо бы сейчас водички холодной выпить» постепенно выдвигалась вперед и становилась доминирующей. Иногда, под конец полусмены, возникало нечто вроде галлюцинаций – Данилов смотрел в лист назначений или, к примеру, на пациента, а видел запотевшую от холода бутылку с водой. Нет, все-таки, что ни говори, а защитные костюмы надо снабжать системой автономного водопоя. И с защитными очками нужно что-то делать или же нужно разработать особую модель, которую можно будет надевать на очки оптические без риска травмировать переносицу. А то защитные очки давят на оптические и в результате на переносице возникают синяки и ссадины.

Перед тем, как уходить на перерыв, Данилов подошел к «крестнику», чтобы оценить его состояние. Все было в порядке и дыхание, и сердцебиение, и сатурация, и артериальное давление.

– Ощущение непривычное, – пожаловался «крестник». – Кругом трубки…

– Без них пока никак, – сказал Данилов. – Дополнительный кислород вам не повредит, капельница тоже, да и катетер и мочевого пузыря убирать пока рано. Всему свое время.

– Забыл спросить, а что с моей машиной? – спохватился «крестник». – Она же во дворе осталась…

– Насколько мне известно, с машиной все в порядке, – успокоил Данилов. – Из приемного покоя позвонили владельцу, он ее забрал.

Вблизи выходного шлюза Данилова нагнал Дерун.

– Вас хочет видеть Ольга Никитична, – сказал он. – Катерина только что звонила.

«Вот и выговор подоспел», подумал Данилов.

В административный корпус он пошел сразу же после того, как снял костюм и привел себя в порядок, только заглянул в ординаторскую, чтобы напиться холодной воды. Хотелось поскорее закончить с неприятным делом и потом уже пообедать и отдохнуть. День был солнечным, поэтому в административный корпус Данилов пошел не по переходам, а по территории. Месяц май в этом году вел себя непредсказуемо – порадовав москвичей день-другой, лето сменялось осенью, затем снова радовало и снова сменялось. «Новые времена – новые погоды», говорила доктор Мальцева. А доктор Семенова «по секрету» рассказывала всем о том, что погоду целенаправленно портят «они» (за этим словом следовал взгляд в потолок), потому что ничто не удерживает людей дома так надежно, как холод и дожди. Эти сведения, как и многие другие секреты вселенского масштаба, якобы сообщали Семеновой ее бывшие пациенты. Мальцева смеялась: «Впору думать, что вы, Марина Георгиевна, психиатр с тридцатилетним стажем, а не инфекционист, раз ваши пациенты гонят такую пургу!». Семенова обижалась, но на следующий день приносила в клювике новую сенсационную информацию.

Несмотря на предстоящий разговор с Ольгой Никитичной настроение было приподнятым – и погода радовала, и в отделении дела шли хорошо, четвертый день без констатаций (тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить). В первый раз после возвращения домой захотелось поиграть на скрипке. «Завтра же и поиграю», решил Данилов.

Ольга Никитична встретила Данилова приветливо – улыбнулась, демонстративно отодвинула от себя папку с бумагами, которые до того просматривала, попросила Катерину принести кофе. Данилов сразу же насторожился – когда так мягко стелют, спать бывает очень жестко.

– Совсем закрутилась с делами, – пожаловалась Ольга Никитична. – Период такой сложный, да еще и ситуация в больнице не очень – то понос, то золотуха. У вас в отделении как дела идут? Все ли в порядке?

– Насколько я могу судить – вроде бы да, – дипломатично ответил Данилов.

– У вас вообще самое лучшее отделение в больнице, – Ольга Никитична улыбнулась так ласково, будто Данилов сватать ее пришел. – Можно сказать – единственное, за которое я спокойна.

– Приятно слышать, – Данилов улыбнулся в ответ, но гораздо сдержаннее. – Жаль только, что высокая комиссия из департамента с этим не согласна.

– Комиссии лишь бы к чему-нибудь придраться, – Ольга Никитична поморщилась. – У Пульхитудова была установка на снятие Валерия Николаевича, он ее выполнил. А вы просто попали под раздачу.

«Какая потрясающая откровенность! – восхитился Данилов. – С чего бы это? Что ей от меня нужно?».

– Не просто, а с подачи Стаховича, – сухо напомнил он.

– Вот о Стаховиче я как раз и хочу с вами поговорить, – Ольга Никитична взяла несколько листов бумаги, которые лежали на краю ее огромного стола, и протянула Данилову. Ознакомьтесь пожалуйста.

Первым делом Данилов просмотрел «шапки». Докладная Мальцевой, докладная Пак, докладная Гаджиарсланова… Интересно.

Начав читать докладную Мальцевой, Данилов не поверил своим глазам. Мальцева сообщала, что она была свидетельницей того, как доктор Стахович уговаривал пациентов Верниковского и Эльман написать жалобы на заведующего отделением… Обещал за это деньги, по пятнадцать тысяч каждому, а также перевод из реанимации в хорошую палату… Разговор Стаховича с Верниковским также слышала Пак, а разговор с Эльман – Гаджиарсланов…

«Я сразу же выразила свое возмущение столь недостойным поведением и неоднократно требовала от В. К. Стаховича признаться в том, что он намеренно оклеветал заведующего отделением В. А. Данилова с помощью И. Н. Верниковского и С. А. Эльман. Я надеялась на то, что в нем проснется совесть, но этого так и не произошло…» говорилось в последнем абзаце. Ниже подписи и даты красовалась фраза: «Копия докладной записки направлена в редакцию газеты «Московский сплетник».