Мил Миллингтон - Моя подруга всегда против

– Почему же в кошмарном? – спросила Трейси. – Потому что в нем – ты?

– Нет, она живет в жутком-прежутком мире, начисто лишенном озорства.

– Как это?

– А вот так. Кругом сплошь дикая серьезность. Взять, например, автомобильную сигнализацию. На кольце с ключами болтается пультик с кнопкой. Нажал кнопочку – сигнализация включилась, опять нажал – выключилась. Чудесно! Можно на ходу, не оборачиваясь, щелкнуть и включить сигнализацию: щелкнуть вальяжно, через плечо. Когда подходишь к машине – еще интереснее. Начинаешь нажимать издалека, проверяя, на каком расстоянии сработает. Иногда, если поднять руку повыше, сигнализацию можно отключить, находясь на другом конце стоянки! А можно подойти поближе и – паф! – отключить выстрелом от бедра. Жаль, что у нас замок не центральный, какой смачный «клац» раздавался бы каждый раз, когда открываются все двери. Приготовиться! Огонь! Клац! Прелесть. Я много раз наблюдал, как Урсула включает и выключает сигнализацию, такое чувство, что Урсулу это совсем не забавляет. Теперь видишь, какая у нее жизнь?

– Ру, – попросила Трейси, – обними меня, а то мне становится страшно.

В учебном центре меня ждала взбунтовавшаяся толпа. Бунтовщики обступили подходы к кабинету муца, который теперь был моим кабинетом. При моем появлении кто-то крикнул: «Вон он идет!» – все развернулись в мою сторону, голоса загудели громче. Я едва не бросился наутек. Не сомневаюсь, они погнались бы за мной. Вообразите толпу разъяренных библиотекарей, несущуюся по улицам с криками «Держи его!», «Ату его, ату!». Но судьбе было угодно, чтобы я, пытаясь утопить изнеможение в кофеине, набрал неслыханный градус нахальства. Острота восприятия была на высоте, но наблюдал я за происходящим с холодностью безучастного зрителя.

– Что, собственно, случилось? – осведомился я, без опаски приближаясь к толпе.

Толпа бурлила, будто закипающая вода, и тут муравьем из-под кучи песка вперед вылезла Карен Роубон. ( Вперед – то есть туда, где стоял я. Великая все-таки штука власть.)

– Случилось следующее, – ответила Карен, подавая мне распечатку сообщения электронной почты, пришедшего от Роуз Варчовски – Назим не терял даром времени.

«Поздравляю Пэла Далтона, – писал призрак Роуз Варчовски, – с назначением менеджером учебного центра (врио). Уверена, его техническая подкованность и управленческие навыки станут полезным подспорьем в тот напряженный момент, который сейчас переживает учебная часть. В качестве старшего администратора учебной части и от лица всего коллектива желаю Пэлу Далтону всяческих успехов на новой должности, которой он более чем достоин».

– Очень любезно со стороны Роуз. – Я вернул листок Карен, чувствуя, как под взглядами собравшихся шевелятся сто тысяч волосков на моей голове.

– Это просто неслыханно, – выплевывала слова Карен. – Возможно, у вас есть заслуги в другой области, Пэл, но… уж не обижайтесь… никакой технической подкованности и управленческих навыков у вас нет и в помине. Но даже не это самое главное. То, что вас назначили без всяких консультаций, ни в какие ворота не лезет.

– Лишь потому, что я не библиотекарь?

– Хотя бы поэтому.

В толпе я заметил Дэвида, он стоял поодаль и даже не смотрел на меня. Очевидно, борцом за справедливость Карен назначила себя сама.

Под влиянием кофеина и адреналина, действие которых слегка смягчалось валящей с ног усталостью, я ухватился за край стола и выволок его в центр комнаты. Затем вскочил на стол одним быстрым движением (ух, как закружилась голова… ну теперь держитесь!). Мысленно я видел себя Генрихом V, акт 3-й, сцена 1-я. В реальности произошло вот что: в библиотечном помещении какой-то тщедушный тип вскарабкался на стол, но до реальности моим мозгам сейчас не было дела. Я обвел взглядом толпу – у моих ног белели лужицы обращенных кверху лиц. Карен стояла ближе всех. Ее голова находилась вровень с моей ширинкой.

– Я человек простой, – начал я, – родился в этом городе, в нем и вырос. Недалеко отсюда – мой дом. Как говорится, мой домашний очаг. Но по большому счету, учебный центр тоже мой дом. Я лишь хочу, чтобы дела в моем доме и у людей, с которыми я его делю, шли хорошо. Я не просил назначать меня менеджером учебного центра. Чего не было, того не было. Но если старшее руководство так решило, что ж… тогда я разобьюсь в лепешку, чтобы достичь действительных успехов. Да, я не библиотекарь. А много ли здесь библиотекарей? Хорошо, хорошо, опустите руки. Я не это имел в виду. Я не библиотекарь, но разве это означает, что мне все до лампочки? Мы живем на планете, где информационные технологии ежечасно вносят коррективы в систему образования. Согласитесь, что содержание наших услуг изменилось до неузнаваемости. Пройдет еще пять лет – и мы уже все узнавать перестанем. Понимаете, о чем я? Конечно, понимаете! И я не собираюсь извиняться. Именно в таком свете – да! – и следует воспринимать мое назначение муцем. Кстати, назначение временное, об этом тоже не надо забывать. Я – всего лишь воронка для сцеживания времени, пока не найдут постоянного кандидата. Таковы факты. А теперь давайте займемся нашими основными обязанностями – обеспечим пользователям такое качество чертовых услуг, какого они еще не видели!

– Но вы не библиотекарь, – прошипела Карен.

– А вам надо обесцветить усы, ясно? Когда смотришь сверху вниз, вы – вылитый Берт Рейнолдс.

Внутренний голос шептал: «Пэл, не перегибай палку…» Голосу я ответил вслух, пожав плечами:

– Зато как приложил.

– Как вы смеете говорить со мной в таком тоне? – дохнула огнем Карен.

– Теперь начальник учебного центра – я, Карен. И меня беспокоит впечатление, которое наши сотрудники производят на учащихся. Ваша кислая, злобная физиономия отвлекает студентов от учебы, они имеют полное право возмутиться.

– Да я подам на вас жалобу за оскорбление, и вы потеряете свою новую должность. Наверное, вы привыкли разговаривать в таком тоне со своей подружкой и вообразили, что и со мной этот номер пройдет. Вам невдомек, что люди, связанные нормальными отношениями, так между собой не разговаривают. – Глаза Карен насмешливо сузились, выпяченные губы подрагивали, как маленький анус. – Нормальные пары не устраивают ссор в магазинах. Нормальные пары имеют одинаковые интересы и взгляды. Дети нормальных пар умеют себя вести на людях. Если вы не в состоянии подняться выше мелкой бытовой грызни с вашей гражданской женой, то лучше прекратить эти ущербные отношения и не выплескивать раздражение на коллег.

– Слушайте сюда, Карен. Стройте себе ваши отношения по статейкам, вычитанным в журналах, цепляйтесь за психологический бред из дневных телепередач, думайте себе на здоровье, что если пара ругается при парковке машины, то, значит, между ними все кончено, но у меня на этот счет есть свое собственное мнение. Я не собираюсь тупо и уныло проводить свою жизнь с человеком, которому нравятся те же вещи и в голове у которого те же мысли, что и у меня. Нас с Урсулой сплачивают именно непреодолимые различия, усекли? Если ваша затхлая, гладко вылизанная семейная жизнь-мультик вас устраивает – ради бога. Нормальные пары ругаются из-за невесть куда подевавшейся программы телепередач. Нормальные пары воюют за место у раковины по утрам. Нормальные пары состоят из партнера, который приходит в бешенство, когда не выключают свет, и другого партнера, который хронически забывает его выключать. Мы с Урсулой – нормальные… и даже более чем.