Мил Миллингтон - Моя подруга всегда против

– Это не мне решать. Строительство далеко продвинулось, уже заложен фундамент. Еели опять начать копать, расходы резко возрастут.

– Значит, университет приостановки работ не допустит?

– Вряд ли. Но это не в моей компетенции. Нет, правда, позвоните Назиму. Пожалуйста, мисс Аш, позвоните.

– Спасибо, что уделили мне время, мистер Далтон. Вы нам очень помогли.

– Что? Только не это! Позвоните Назиму! – взмолился я.

Но редакция уже отключилась. Я швырнул трубку, выскочил во двор и оттащил Билла Актона в сторону:

– Вы что, выбросили останки, которые здесь нашли, на городскую свалку?

– Ну… а что с ними было еще делать?

– Не знаю. Разве их обычно не заливают бетоном на строящихся эстакадах?

– Что? Семьдесят скелетов? За одну ночь? Вы, похоже, никогда не работали на стройке, сквайр. TCP в детали не вдавался. Мы даже не знали, найдем ли что-нибудь. Он сунул нам пару тысяч на этот случай.

– Пару тысяч?

– Погодите. Вы никогда не перевозили останки семидесяти человек через весь город посреди ночи? Середина ночи – это двойная такса плюс надбавка за сверхурочные каждому работнику. Думаете, братья Дженкинсы согласились бы на такую работенку меньше чем за две с половиной штуки? Да вы идеалист, мистер Далтон.

– Хорошо. Я понял. Но почему вы не сбросили мешки в таком месте, где бы о них никто не спотыкался? Скажем, в реку?

– За свалку мусора в реку полагается штраф – пятьсот фунтов. (Я скорчил гримасу.) То есть я хотел сказать, что, если бы нас заметили, пришлось бы платить еще полштуки сверху. Когда нашли тела, TCP уже смылся, а вы ушли в отпуск. Оставалось самому проявлять инициативу.

– Вы…

Сзади послышался окрик «Пэл!» Я обернулся. Из дверей служебного входа высовывался Уэйн.

– В чем дело?

– Урсула звонит. У тебя есть минутка? Сантехники от нее уже плачут.

Я потер ладонью лоб:

– О-о господи, опять.

Образно говоря, мне только что опрокинули чашку горячего кофе на колени, тем не менее, я и не думал сбегать с работы домой, честное слово, не думал. Но сантехники говорили в трубку с обидой, капризничали, отказывались заканчивать работу, если я не вернусь и не избавлю их от Урсулы. Недавно нам пришлось провести целый день с окнами без стекол, потому что Урсула до смерти перепугала стекольщиков, вставлявших двойные рамы. И теперь я не хотел оказаться в полузатопленном доме без стоков. Если мне удастся предотвратить катастрофу хотя бы в одном месте – дома или на работе, это уже хорошо.

Всему виной разница культур. Немке Урсуле с детства внушали, что строитель – человек, которому пришлось долго учиться и много вкалывать для получения официальной ремесленной квалификации: потомиться в учениках, набраться опыта под жестким надзором старшего мастера, а потом сдать профессиональный экзамен какой-нибудь придирчивой комиссии. В Англии, когда вызываешь сантехников, знаешь, что по вызову явится какой-нибудь смурной мужик с шурином. Поэтому процесс ценообразования протекает совершенно иначе. Как правило, люди осведомляются о расценках в трех разных местах. Выбор делается между высокими расценками (приходится приплачивать за доброе имя компании, гарантирующей качество), нормальными (обычная халтурка за наличный расчет) и смешными (работа – говно, но зато дешево, а когда экономия важнее всего, тебя не должно волновать, что в заборе не найдется и двух столбов одинаковой высоты). Урсула же уверена, что работа в любом случае будет выполнена качественно, а разница в ценах отражает лишь относительные различия в эффективности компаний. У фирмы с низкими расценками она не спросит: «Сколько стоит построить дерьмовый зимний сад?» – но просто: «Сколько стоит построить зимний сад?» – потому что надеется, что сад получится не хуже, чем у дорогой фирмы. Выходит, не успеет строитель взяться за мастерок, а культура Англии и культура Германии уже сталкиваются лбами.

В данном случае лбы затрещали, потому что сантехники кое-что разбили и переломали – полдюжины кафельных плиток, несколько плит во дворе и садовое кресло. С точки зрения рабочих, потери были вполне приемлемы – попутные издержки, не более, но Урсула уперлась, отказываясь отдавать сантехникам ключи от их машины, пока они не отремонтируют или не заменят поломанное.

– Я занимаюсь своим ремеслом пятнадцать лет, мистер Далтон, и никогда ничего подобного не видел.

– Извините, мистер Денби, но разве я не предупреждал об Урсуле, когда нанимал вас на работу?

– Она грозилась пойти в управление отраслевых стандартов, налоговое ведомство, к представителю по торговым налогам, всего и не перечислить, мистер Далтон. Я не только о себе беспокоюсь, но и о моих напарниках, Тони и Эдди. Эдди совсем еще зеленый. Представляете, какую душевную травму могут нанести им такие слова? Непорядочно это.

В конце концов, они согласились кое-что отремонтировать и вычесть стоимость садового кресла из суммы оплаты. В ответ я обещал лично присутствовать до окончания работ, ограждая мужиков от прямых контактов с Урсулой. Подруга пребывала в дурном расположении духа, считая мои уступки неоправданными. Швырнув мне ключи от дома и что-то сдавленно прорычав, она отправилась на терапевтический сеанс – то бишь по магазинам.

К ее возвращению работа была сделана.

– Закончили, – уверил я подругу.

– Это называется «закончили»? – вскинулась Урсула. – Посмотри, какой бардак они оставили, даже не убрали за собой. Теперь мне придется подметать весь этот мусор. Почему ты их не заставил?

– Не знаю… Я никакого бардака не замечаю. Выплеснуть пару ведер воды – и все смоет. А раньше, пока сток не работал, и одного ведра бы хватило – смешно, правда? Гм.

– И метлу украли! – Урсула стреляла глазами по двору. – Они украли нашу метлу!

– Зачем им красть нашу метлу? – примирительно спросил я.

– А зачем они взялись крепить черепицу на крыше канцелярским клеем? Почем я знаю, что это не они взяли метлу? Они же полоумные.

– Короче. Я еду за детьми. А ты оставайся и поработай над снижением кровяного давления.

Урсула уставилась куда-то вдаль, сосредоточившись на некой тайной мысли.

– Я это так не оставлю, – процедила она.

– Ч-ч-черт, в голове будто носороги спариваются. – Джордж забросил в рот пригоршню парацетамола. – И надо же именно сегодня.

Перед ним на столе лежали вчерашние «Новости». На лбу Джорджа отпечатались несколько типографских строк в зеркальном отражении, из чего я сделал вывод, что до моего прихода он лежал лицом на газете. Взяв газету, Назим развернул ее театральным жестом. По блуждающему взгляду Назима было ясно, что газету он уже успел прочитать.

– Очень нехорошо получилось, дружище. Именно поэтому с этими людьми лучше вообще не разговаривать. Я не осуждаю – ты же знаешь, как высоко я тебя ценю, – но не следовало говорить им, что нам неохота заново перекапывать площадку.