Джерри Спинелли - С любовью, Старгерл

Мальчуган врезался в меня и сразу за мной спрятался, обнял меня, упер ухо мне в попу, а бедра обвил ручонками. Эльвина, узнав меня, тоже подошла вплотную.

– Что ты здесь делаешь? – рявкнула она.

– Ухаживаю за садом, – говорю. – А ты тут живешь?

Я вдруг поняла, что не знаю ее фамилии.

– Нет, ну что ты, – с издевкой ухмыльнулась она. – Я Златовласка [24] «Златовласка и три медведя» – западный вариант сказки о Маше и медведях. . Пробралась в дом к трем медведям и улеглась в кровать медвежонка!

Она потянула руки к мальчику. На одной из них я заметила кровь. Маленький ребенок изо всех сил обнял меня пальцами за талию. Эльвина пнула его ногой. Он взвыл и ответил ей тем же. Теперь взвыла она.

– Хватит! – закричала я и сама удивилась, как громко прозвучал мой голос в обычно тихом и спокойном месте.

Затем с трудом отцепила от себя мальчика и поставила его к себе лицом, гаркнув Эльвине:

– Брысь!

Она посмотрела на меня с ненавистью, но отступила.

– Это твой брат?

– Прыщ у меня на заднице, вот он кто !

– Это она прыщ у меня на заднице! – запальчиво отозвался мальчуган.

– Довольно! – сказала я. – Как тебя зовут?

– Томас! – Имя он словно выплюнул в лицо сестре.

– А где ваша мама? – спросила я у Эльвины.

– У зубного.

– Значит, тебя оставили за ним приглядывать?

– За этим вот , да, – презрительно ухмыльнулась девочка.

Дыхание Эльвины перешло в какое-то шипящее фырканье. Зубы она оскалила, как разъяренная собака. Что ж, все та же привычная Эльвина, ничего странного. Удивил меня, скорее, ее маленький брат. Он, конечно, прятался за мной от сестры и ежился, но исключительно из-за разницы весовых категорий. А так-то видно было, что боялся он ее не больше, чем Пуся тогда, «У Марджи». «Ох, Эльвина, подожди, подрастет он – придется тебе несладко», – подумала я.

– Не за этим вот , а за братом, – поправила я.

– Этому вот конец, как только ты отсюда исчезнешь, – ответила она.

– Раз так, я не уйду, пока не вернется ваша мама.

– Вот так! – злорадно прохрипел Томас, сделал шаг вперед и угрожающе замахнулся голой ногой.

Сестра кинулась на него. Я ткнула ей пальцем в лицо и, приняв как можно более суровый вид, скомандовала:

– Назад!

– Так вот! Назад, псина! – расхохотался мальчик.

И прежде чем я успела сообразить, что к чему, он развернулся, наклонился, стянул с себя крошечные черно-желтые трусики с Бэтменом и показал сестре голый зад. Совершенно очевидно, Эльвине это было не впервой. Она не выказала ни удивления, ни отвращения. Просто сделала шаг назад, прицелилась и плюнула ему прямо в ягодицу. Томас издал истошный вопль, натянул «Бэтмена» обратно и потер пятую точку. Эльвина, казалось, почувствовала, что получила преимущество. Она снова перешла в наступление, и мне снова пришлось простереть вперед ладонь, словно охраннику у ворот замка:

– Эльвина! Ни шагу вперед!

Девочка остановилась и насмешливо осклабилась.

– Да? И что ты мне сделаешь? Ударишь ?

И правда, что бы я ей сделала? Понятия не имею. Защекотала бы?.. Мы невыносимо долго смотрели друг другу в глаза. Наконец она моргнула. Лицо ее изменилось. Эльвина с вызовом показала мне свою руку:

– Смотри, что он сделал!

Ее мизинец – тот самый, на котором был изящный ноготь – все еще кровоточил и имел отнюдь не изящный вид какого-то огрызка.

– Что случилось? – спросила я.

– Он его порезал, вот что! – воскликнула она, жалобно захныкала и поведала мне наконец кошмарную историю.

Томас тайно завладел отцовскими щипчиками для ногтей. И как только мама ушла, принялся себя обкарнывать: резал ногти на руках, ногах, кромсал брови и ресницы. Поскольку занимался он этим за столом, где они завтракали, Эльвина взяла и унесла кукурузные хлопья в подвальный кабинет. Некоторое время спустя она сама уютно устроилась там в супер-пупер-мягком папином откидном кресле смотреть кабельный телеканал «Комеди-сентрал» – точнее даже, девочка его не смотрела, поскольку кресло это всегда оказывает на нее удивительное воздействие: сто́ит ей в него забраться – сразу клонит в сон. Вот она и задремала – не спала, а просто клевала носом в этом кресле, вполуха слушая телевизор, когда внезапно до нее донесся негромкий отрывистый звук, и Эльвина почувствовала легкое прикосновение к своему мизинцу. Открыла глаза: рядом стоит Томас с ухмылкой в километр шириной, а в руке у него – сантиметра полтора розового ноготка, который он только что у сестры отхватил. Это само по себе ужасно, но еще не всё. Вид изуродованного ногтя так ее потряс, что она судорожно дернула рукой и смахнула с журнального столика отцовский кубок, полученный за победу в соревнованиях по боулингу. Кубок упал и раскололся надвое. Но и на этом несчастья не закончились : рука ее ударилась об острый конец основания кубка, появился этот жуткий порез, захлестала кровь. Вот тут-то они и раскричались, а я их услышала.

Бо́льшую часть истории Эльвина рассказала мне уже в доме, куда я потащила ее, на ходу спрашивая, где ванная, где аптечка. Бэтмен семенил за нами, поминутно спрашивая: «Она до смерти кровью истечет?» – а потом совал руку сестры под струю воды и даже мазал ее неоспорином [25] Мазь с антибиотиком для оказания первой помощи. . Я присела на край ванны. Порез оказался таким широким, что пришлось наклеивать бактерицидные лейкопластыри крест-накрест.

– Потом покажешь маме, – велела я, – наверное, она захочет, чтобы тебе сделали укол от столбняка.

Эльвина не ответила. Произнося свои инструкции, я на нее даже не смотрела, а теперь вот взглянула. У нее дрожала губа. По щеке катилась слеза – самая настоящая слезинка, какие текут, когда люди плачут. Девочка не сводила глаз со своего «обструганного» ногтя. Я встала и обняла ее. Думала, она оттолкнет меня, но она не оттолкнула. Бэтмен взирал на нас с изумлением.

– Ты ведь очень любила свой ноготок, да? – мягко спросила я.

Ее головка понуро упала мне на грудь. Я взглянула на Томаса.

– Бэтмен! – скомандовала я. – Иди-ка оденься.

Его как ветром сдуло.

Когда мы с Эльвиной шли обратно по коридору, мое внимание привлекло нечто не замеченное в суматохе, а именно картинка с оскаленной физиономией питбуля в две натуральных величины, прикрепленная к одной из дверей.

– Твоя комната?

– Ага.

– Не пригласишь зайти? – полюбопытствовала я.

Эльвина толчком распахнула дверь. Я вошла. Ходить пришлось, аккуратно ступая между картами из разбросанной колоды, кучками покерных фишек и даже хоккейной клюшкой. В углу валялся плюшевый мишка с одной ногой. Голова его тонула в шлеме футболиста [26] В американском футболе игроки выступают в шлемах. . К стене была приколота передовица из специально изготовленной шуточной газеты с заголовком: