Джерри Спинелли - С любовью, Старгерл

Ты, наверное, не понял?

Папа теперь молочник. После пятнадцати лет работы начальником службы технического контроля в «Майкатроникс» он почувствовал себя изнуренным и опустошенным. Увольняться, правда, все равно не собирался, но мама заставила, после того как на вопрос, чем бы он хотел заниматься, папа ответил: «Всегда мечтал развозить молоко».

Так что мы загрузились продуктами под завязку на складе и отправились по обычному пятничному маршруту. Когда завернули за угол у магазина «Вава» [6] Wawa – американская сеть круглосуточных продуктовых магазинов и заправочных станций. , наши фары выхватили из темноты лицо с широко открытыми от неожиданности глазами. Лицо мальчика, копавшегося в мусорном контейнере. Мгновение спустя мы пронеслись мимо.

– Видела? – спросил папа.

– Видела, – отозвалась я.

То лицо еще стояло у меня перед глазами – знаешь, как бывает: картинка остается на сетчатке глаза сразу после того, как отведешь глаза от солнца.

Пятничный маршрут папиного молоковоза проходит по южной части округа. Стройки. Фермы. Одинокие жилые дома вдоль извилистых проселочных дорог. Никаких светофоров. Никаких машин. Только тьма с островком света от наших фар и дребезжание стеклянных бутылок в подставках за спиной.

Клиенты часто оставляют молочнику записки. Прилепляют их скотчем к дверям или, перехватив резинкой свернутые в трубочку, оставляют на верхней ступеньке перед домом в пустых контейнерах для бутылок. Кто-то каждую неделю заказывает одно и то же, кто-то меняет заказ. Иногда родители дают писать такие записки детям. К примеру:

«Дорогой дядя молочник,

пожалуйста, оставь нам

1 галлон [7] 4,55 литра. обезжиренного,

кварту [8] 0,95 литра. шоколадного,

две упак. Творога

и 1 дюжину яиц.

Мой кот Мурфик очень любит ваше молоко!

С любовью,

Кори».

Я и раньше ездила с отцом на пятничный развоз – и теперь не могла дождаться, когда мы доедем до одного особенного дома. Он должен быть в самом начале маршрута: Уайт-Хорс-стрит, № 214. Семья Хаффелмейеров, пожилой пары. Они каждую неделю берут по кварте пахты и шоколадного молока. Их заказ папа всегда заносит в дом. Дело в том, что Хаффелмейеры никак не могут забыть старые времена, когда жизнь была безопасней, никто и никогда не запирал входные двери, а молочники проходили в жилище и ставили привезенные продукты в холодильник. И Хаффелмейеры не собираются меняться. На Уайт-Хорс-стрит, 214, время застыло в 1940-х. Мы просто заходим внутрь, даже без звонка. Папа зажигает маленькую настольную лампу под абажуром с бахромой. Стараемся вести себя как можно тише. Пока отец возится на кухне, я люблю постоять и порассматривать фотографии. В гостиной и столовой, наверное, сотня семейных портретов, не меньше. Я прослеживаю их «в развитии», от черно-белых моментальных снимков (молодожены, он – в военной форме времен Второй мировой, она – в цветастом платье и шляпке с широкими полями; стоят рука об руку перед колесом обозрения) до цветных кадров, изображающих пожилых супругов, окруженных детьми, внуками и, судя по всему, правнуками.

Наверное, Лео, кто-то сочтет это странным и даже неприятным – красться по чужому дому в четыре утра, но на самом деле это не так. Это чудесно. Это – все равно что приоткрыть завесу, разделить с кем-то часть его жизни. Хаффелмейеры словно говорят нам: « Заходите, рассматривайте все, что захотите. Давайте познакомимся поближе. Мы сейчас спим наверху. Но, пожалуйста, не стесняйтесь – побродите по нашим сновидениям и воспоминаниям. Мы вам доверяем. И кстати, не забудьте забрать пустые бутылки ».

А час спустя мы оставили творог и апельсиновый сок на кухне у Дентов – они еще старше Хаффелмейеров. Потом папа повернул на восток, прямо к серебристо-серому горизонту. Начинался новый день. Мы к тому моменту почти и словом не обмолвились. А после потихоньку разговорились, хотя беседа все равно то и дело обрывалась, шла пунктиром, а грохот молоковоза, передвигавшегося между местами назначения, от одного клиента к другому, заглушал наши голоса.

– Итак…

– Итак…

– Тебе грустно в последнее время?

– Скорее горестно.

– У тебя осталось всего два камешка?

– Ты заметил.

– Лео Борлок?

– Лео Борлок.

– Никак не забудешь?

– Никак.

– Он того стоит?

– Не знаю. Кажется, да.

Папа кладет свою руку на мою:

– В одном ты можешь быть уверена.

– В чем?

– Не в чем, а в ком. Во мне.

Я улыбаюсь:

– Знаю.

– И в маме.

– Знаю.

Когда мы повернули к дому, на игровые площадки начальных школ уже высыпали дети – началась большая утренняя перемена.

Остаток вчерашнего дня я провела в более или менее нормальном состоянии. Слонялась по дому. Навестила с Пусей Бетти Лу. Но когда я осталась одна и пришла пора укладываться спать, переживания вернулись.

Мне снова приснился сеньор Сагуаро. На сей раз он молчал. И рта на нем я не заметила – только потом поняла, что этот о́рган у него – с другой стороны. Я зашла ему за спину, а рот переместился на «лицо». Так и продолжалось: куда бы я ни смотрела, он «убегал», оказывался с другой стороны. Я безуспешно носилась вокруг старого кактуса в погоне за его ртом, потому что мне казалось: когда рот окажется в поле моего зрения, растение со мной заговорит.

Я исчезаю, Лео. Пропадаю. Исчезаю, как в Пусином фокусе, но только по-настоящему. Ибо что в тебе остается, когда ты теряешь любимого человека? Можно ли потерять любимого человека, не потеряв себя? Ищу вот Старгерл, тянусь к ней, а ее нет. Я – больше не я.

Сегодня снова ходила к грудам камней. У меня было предчувствие, что человек с шаркающей походкой там появится, и он появился. В той же вязаной шапке-«шлеме» мшисто-зеленого цвета, с помпоном, в том же синем бушлате, и так же гравий оползал под его ногами. Остановился прямо передо мной. Спросил: «Ты не меня ищешь?» и зашаркал от меня, не дожидаясь ответа. Я крикнула ему вслед: «Себя ищу! Вы не видели меня?» Но он шел дальше, а помпон качался туда-сюда…

Сегодня я прогуляла уроки и весь день провела в своей комнате: писала, читала, фантазировала, вспоминала. Мама не возражала и ни о чем меня не спрашивала. В итоге из-под моего пера вышли три хайку и два списка. Хайку я, быть может, когда-нибудь тебе отправлю. Первый список.

Что мне нравится в Лео

1. Ты меня любил.

2. Тебе нравились веснушки у меня на носу.

3. Ты хорошо относился к моей крысе.

4. Ты любил Арчи.

5. Твоя застенчивая улыбка.

6. Ты шел за мной по пустыне.

7. Ты держал меня за руку при всех.

8. Ты предпочел Им Меня.

9. Ты заполнил камешками мою повозку счастья.