Эстель Маскейм - Темная сторона Кая [litres]

Я молча пожимаю плечами, и в напряженной тишине мы молча смотрим друг на друга через холл. В таком наряде, кроме как на вечеринку, пойти больше некуда.

– Да. И, возможно, останусь на ночь у Чайны, так что домой вернусь только завтра. – Сама не знаю, зачем я сообщаю ему это все.

Отец засовывает руки в карманы джинсов и упирается взглядом в пол. Губы шевелятся, как будто он подыскивает правильные слова, как будто заржавевшие шестеренки у него в голове медленно сдвигаются с места после долгой неподвижности.

– Тебе нужно надеть куртку. На улице пять градусов ниже нуля.

– Ты говоришь, что я должна надеть куртку?

– Наверно, да. – Он поднимает голову, чешет висок и снова умолкает на несколько долгих секунд, прежде чем выдать следующее: – Я сейчас принесу. Тебе какую?

Потрясенная, я отвечаю не сразу. Смотрю на отца и недоуменно моргаю. Он говорит мне надеть куртку, потому что на улице холодно? С чего бы это? Ну что ж, это уже что-то, а что-то лучше, чем ничего.

– Ну… черную, – выдавливаю я наконец и даже не поднимаю голову. – Она должна быть на моем этаже.

Он кивает, поворачивается и уходит наверх.

Я смотрю через лужайку на машину Исайи – мотор работает вхолостую, свет фар рассекает белую улицу. Чайна опускает стекло и машет мне рукой, призывая поторопиться, а я в ответ поднимаю два пальца, показывая, что буду через две минуты.

Вообще-то куртка мне не больно и нужна, но этот момент слишком редок, чтобы его игнорировать. Едва ли не впервые отец говорит мне, что нужно делать. Только поэтому я жду у двери его возвращения, и вот он спускается – с моей любимой кожаной курткой в руке. Подходит, останавливается в шаге от меня и протягивает куртку. Его пальцы касаются моих.

– Вот, держи. – Никто из нас не улыбается. Все в новинку. Все непривычно. – Иди, Ванесса. Веселись.

Беру куртку, выхожу на крыльцо, а отец закрывает за мной дверь. Куртку я не надеваю, просто несу в руке. Пересекаю в кедах лужайку и ныряю на заднее сиденье. Печка работает вовсю, музыка гремит, и мне в нос бьет сладковатый аромат парфюма.

– Ты почему задержалась? – спрашивает Чайна, глядя на меня из-за подголовника кресла. Волосы у нее уложены с начесом на макушке, в ушах огромные круглые сережки. Не забыта и купленная сегодня блузка.

– Папа хотел, чтобы я надела куртку, – отвечаю я и сама не понимаю, действительно ли произошло то, что произошло. Мне так долго хотелось, чтобы отец хоть как-то показал, что я небезразлична ему, что он заботится обо мне, но я не представляла, как оно будет, если действительно случится. Это так необычно.

Удивлена даже Чайна.

– Неужели?

– Как будто ты ее наденешь, – подначивает меня Исайя. Ловлю его взгляд в зеркале заднего вида, и он, как обычно, дурашливо ухмыляется. Поездка с Исайей и Чайной то же самое, что прогулка с родственниками, а это значит, что у них есть право дразнить меня.

– А вот смотрите. – Я надеваю куртку и плотно обтягиваю ее на себе.

Исайя везет нас к дому Мэдди. В салоне вовсю грохочет музыка, на ее фоне голоса звучат бессмысленным щебетом, и в этой знакомой атмосфере я мгновенно расслабляюсь и забываю обо всех проблемах. У Исайи сегодня своя вечеринка, где, наверно, все будет по-взрослому круто, но поскольку он не пьет, то заедет потом за нами. Вскоре я уже ловлю себя на том, что не думаю ни о Харрисоне, ни о Кае – мне просто не до них. По пути мы останавливаемся у магазина – Исайя покупает нам дешевой выпивки – и уже через несколько минут подкатываем к дому Мэдди в отличном настроении и с бутылками крепкого сидра в руках.

– Помните, ни в коем случае ни к кому в машину не садитесь, даже если вас уверяют, что они трезвые. Я подберу вас, когда буду возвращаться, – инструктирует нас Исайя и дополняет наставление строгим взглядом. Вылезая из машины, мы посылаем ему по поцелуйчику, которые он, не зная правил, даже не ловит.

Мы с Чайной бредем к дому. К вечеру поднялся ветерок, отчего кажется, будто сегодня холоднее, чем в последние дни. Снег похрустывает под ногами. Исайя уезжает, и теперь музыка доносится уже из дома. На крыльце двое парней с сигаретами наблюдают за нами, многозначительно переглядываются, когда мы подходим ближе, и обмениваются ухмылками. Наверняка узнали меня. Похоже, видео запомнится надолго. Я делаю глубокий вдох, прочищаю легкие и медленно, но решительно направляюсь к двери. Чайна идет рядом. Почувствовав мое напряжение и страх, она берет меня под руку и с таким выражением смотрит парням в глаза, что те отворачиваются, и мы проходим мимо. Скорее всего, они сегодня не последние, думаю я.

В дом мы входим вместе. Здесь музыка, звон бутылок, хлопки пивных банок. Градус вечеринки заметно выше, чем неделю назад, и народу определенно больше, так что Мэдди, наверно, права. После всех бурных событий прошлого уик-энда – стычки с «центровыми» и скандала с видео – число желающих не пропустить возможное продолжение драмы изрядно увеличилось. Старшеклассники Уэстервилль-Норт почти в полном составе, но к ним прибавились и некоторые избранные из младших. Все они смеялись над моей бедой. Все презрительно поглядывали на меня в школьных коридорах. Все издевались надо мной в онлайне.

Даже сейчас я ловлю брошенные исподтишка взгляды одноклассников. Они делают вид, что не замечают меня, но я знаю, что замечают. Они наверняка задавались вопросом, приду я или нет, наберусь смелости или нет, и теперь понимают – да, пришла, да, решилась. Потому что Ванесса Мерфи не допустит, чтобы ее ошибки – или выходки Харрисона – испортили ей жизнь. Она пойдет вперед с поднятой головой.

– Ты в порядке? – спрашивает Чайна, сжимая мою руку. Я сдержанно улыбаюсь и киваю. – Выпьем? – Я снова киваю. Сегодня главную роль играет Чайна. Сегодня она меня контролирует, сегодня она меня оберегает. Быть вне зоны комфорта мне непривычно. По-прежнему держась за руки, мы идем через гостиную в кухню. Бутылку сидра Чайна несет под мышкой. В кухне несколько ребят играют в бир-понг [3] Бир-понг ( англ . beer-pong) – алкогольная игра, в которой игроки бросают мяч для настольного тенниса (пинг-понга) через стол, стремясь попасть им в кружку или стакан с пивом, стоящий на другом конце этого стола. , и остальным, направляющимся к выставленной на стойке батарее бутылок, приходится аккуратно обходить играющих.

– А ты смелая, – бормочет кто-то у меня за спиной, и я не знаю, принимать ли эти слова как вызов или как комплимент.

Мы ставим наш сидр, берем по бутылке пива и открываем. Я сразу делаю большой глоток, надеясь поскорее расслабиться.

– Пойду поищу Малика Дорси. – В голосе Чайны проступает нотка настороженности. – Ты со мной?

– Нет, иди одна. Я пока здесь зависну. – Я отпиваю еще глоток и ободряюще улыбаюсь. Хочу доказать себе, что справлюсь и без помощи Чайны и что ей вовсе не обязательно держать меня за руку. На прошлой неделе перспектива остаться одной нисколько меня не пугала; я точно знала, что желающий составить мне компанию найдется всегда. Сегодня ситуация иная. Все готовы говорить обо мне, но никто не спешит говорить со мной.