Михаил Шифман - Рукопись, которой не было [Евгения Каннегисер – леди Пайерлс] [litres]

Руди переживал не только за себя. У Бориса Девисона тоже отобрали допуск. В отличие от Руди, Харуэлл был его основным местом работы. Бедняга так и не смог устроиться в Англии и уехал в Канаду. Еще более печальная судьба постигла Роберта Оппенгеймера.

Как именно шла проверка наших жизненных путей, мы узнали лишь намного позднее, когда американцы рассекретили часть документов. Они касались и Фукса, и нас. Не знаю, с чего и начать…

Относительно молодости Фукса известно все. ФБР работало с документами немецкой полиции и гестапо, которые попали в руки ФБР после американской оккупации Германии. Эти годы сформировали Клауса как личность, но мне не хочется писать об этом. Слишком тяжело.

Поэтому перейду к встрече, которая состоялась 29 декабря 1940 года и круто повернула судьбу Фукса. В тот день Клаусу исполнилось 29 лет, и он устроил небольшую вечеринку. Среди гостей оказался Юрген Кучински, который, как и Клаус, был политическим беженцем из Третьего рейха. Он, как и его сестра Урсула (в дальнейшем сыгравшая в этой истории заметную роль), работали на советскую разведку. Разузнав о политических взглядах Фукса, Кучински немедленно предложил свести Клауса с военным атташе советского посольства в Лондоне Симоном Давыдовичем Кремером. В то время Кремер был сотрудником Главного разведывательного управления под дипломатическим прикрытием. Позднее он попросился на фронт, участвовал во многих сражениях и дослужился до генерал-майора танковых войск.

Первая их встреча состоялась в январе 41-го. Хочу пояснить, что именно означала эта встреча в январе 41-го. Согласно договору Молотова – Риббентропа, Россия была тогда политическим и экономическим союзником Германии, с которой Англия сражалась в одиночку.

Неизвестно, чем бы закончилось сотрудничество Кремера с Фуксом и продолжалось бы оно вообще, если бы не майское письмо Фуксу от Руди. Уже 8 августа 1941 года Фукс передал Кремеру шестистраничный отчет о начале работ над атомной бомбой в Англии. В марте 1942-го, на третьей встрече, Кремер получил от Фукса 155 страниц документов с конкретными расчетами.

Летом 1942 года Кремер был отозван в Москву. Юрген Кучински послал на встречу с Фуксом свою сестру. Это произошло в октябре 1942-го. На платформе небольшого городка близ Бирмингема вместо ожидаемого Кремера к Фуксу подошла элегантная высокая женщина и произнесла пароль. Взамен она получила от Фукса пачку документов по газодиффузионному методу разделения изотопов урана. Перед отъездом Фукса в Америку, в ноябре 43-го, они встретились в последний раз. Урсула объяснила Фуксу, как связаться с агентом НКВД в Америке.

4 февраля 1944 года Клаус Фукс брел по одной из улиц Манхэттена с теннисным мячом в руке. Так ему было приказано. На улице было довольно холодно, и мяч выглядел нелепо. К нему подошел невысокий коренастый человек с перчатками в одной руке и зеленой книгой в другой. Они обменялись паролями. Связь была восстановлена. Гарри Голд – связной Фукса в Америке – был столь же убежденным коммунистом, как и сам Фукс, и так же, как и он, работал на НКВД не за деньги, а по убеждению.

Если судьба занесет вас в Санта-Фе и вы отправитесь бродить по исторической части города, вам непременно укажут на импозантный отель «La Fonda», возле которого в июне 1945 года состоялась судьбоносная встреча Клауса Фукса с Гарри Голдом. Эта встреча и погубила Фукса (через пять лет). Совсем недалеко от «Ла-Фонды», буквально в сотне метров, расположен мост через реку Санта-Фе, на котором они многократно встречались вплоть до возвращения Фукса в Англию в июле 1946 года. Самое поразительное, что эти регулярные встречи с «передачами» в сотни страниц в самом «горячем» месте Санта-Фе остались незамеченными. И это при том, что многие сотрудники отеля и его обитатели работали в Отделе безопасности Проекта. Кроме того, ресторан «Ла-Фонды» был любимым местом романтических ужинов обитателей Холма. Мы с Руди несколько раз справляли там наши юбилеи.

В сентябре 1945 года начальник шифровального отдела посольства СССР в Канаде Игорь Гузенко вышел за ворота посольства и направился прямиком в полицию Оттавы. Там он обратился с просьбой о политическом убежище. Ему было 26 лет. С ним была беременная жена. С собой он прихватил шифры и документы с данными по советской агентуре в Северной Америке. Несколько агентов были арестованы почти сразу же. После этого материалы, предоставленные Гузенко, были отправлены на более тщательный анализ в секретные службы Англии и ФБР. В 1949 году ФБР вышло на Гарри Голда. При обыске в квартире Голда нашли карту Санта-Фе с отпечатками пальцев Клауса Фукса. Сколь веревочке не виться…

Небольшое отступление от Жениных записей

Здесь автор решился прервать записи Жени, чтобы сообщить читателю то, что тогда знать она не могла.

Работая над своей предыдущей книгой, «Физика в сумасшедшем мире», я просмотрел большое количество досье из архива немецкой и австрийской секций Коминтерна. Этот архив сейчас хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) в открытом доступе. Меня поразило количество немецких и австрийских коммунистов, которые были агентами Коминтерна в Западной Европе и железной рукой проводили линию товарища Сталина. Во многих досье имеется пометка «выполнял специальные задания». Специальные задания – это эвфемизм, который мог означать что угодно: от шпионажа до дискредитации противников из среды русских эмигрантов, от устранения ослушавшихся агентов до убийств перебежчиков, троцкистов (включая самого Троцкого) и других «неугодных».

В 1934–1936 годах многие из коминтерновцев бежали или были отозваны в Москву, и почти все они в 1937–1938 годах либо сгинули в ГУЛАГе, либо сразу после ареста были расстреляны НКВД. Немногие пережившие Большой террор были переданы в руки гестапо в 1940-м по секретному соглашению Молотова – Риббентропа. Как говорится, что посеяли, то и пожали.

Рассекреченные документы содержали два отчета по нашей семье, объемом около пятидесяти страниц. Я приведу пару цитат, но сначала подведу итог. Никакой информации относительно Руди, которую можно было бы даже отдаленно квалифицировать как связь (и тем более помощь) иностранной разведке, им найти не удалось.

Поэтому все подозрения крутились вокруг вопроса: были ли Руди или я членами коммунистической партии. Относительно Руди они довольно быстро убедились в обратном. Поэтому вся тяжесть подозрений пала на меня. В те давние времена, когда мы еще не поженились, отец Руди предупреждал его, что я принесу ему неприятности. Так и получилось.