Александра Полстон - Санта–Барбара II. Книга 3

— А вы сами, мистер Лагранж, к какой категории людей относитесь? — спросила женщина.

— Я отношусь к тем, кто умеет любить.

Наконец‑то, и Дэвид, и Шейла приступили к десерту.

Самуэль молча смотрел за тем, как Шейла пользуется ножом и вилкой. Его губы искривились в легкой улыбке, но сделать замечание он не смел.

Шейла спохватилась и постаралась есть, прижимая локти к бокам. Тогда Самуэль Лагранж не выдержал и рассмеялся.

— Американцев всегда можно узнать по тому, как они орудуют ножом и вилкой.

— Что? Я делаю что‑нибудь не так? — спросила Шейла.

— Нет, что вы. Я не хотел вас обидеть, но все почему‑то считают, что только европейцы держат вилку в левой руке, а нож в правой. А про американцев рассказывают небылицы, как будто они сперва порежут все в своей тарелке на мелкие кусочки, а потом, взяв вилку в правую руку, начинают есть…

Докончить свою сентенцию Самуэлю Лагранжу не дал Боб Саймак. Он подошел к их столику, склонился к хозяину и сказал:

— Мистер Лагранж, вас срочно к телефону. Нью–Йорк.

Самуэль Лагранж извинился.

— Это действительно серьезно, я должен ненадолго покинуть вас.

— Мы встретимся в зале, — сказала ему на прощание Шейла.

И Самуэль Лагранж удалился в сопровождении Боба Саймака. Тот следовал за ним по пятам, то и дело бросая по сторонам короткие взгляды, словно бы и в самом деле опасался за жизнь своего хозяина.

— Все‑таки, странный он человек, — задумчиво произнесла Шейла, допивая кофе.

— Не вижу ничего странного. Обыкновенный самовлюбленный миллионер, в меру умен, в меру развязен. И ничего сверхъестественного в нем нет.

— А я и не говорила, Дэвид, что он сверхъестественный человек. Просто деньги создают вокруг людей сияющий ореол. А если посмотреть вблизи, когда ты и сам попадешь в его сияние, то видишь самого обыкновенного человека со всеми его хорошими и плохими качествами.

— Мне кажется, он тебе нравится, — заметил Дэвид.

— С чего ты взял? Конечно, он мне не неприятен и, конечно же, он интересный мужчина, но не больше. Дэвид, слышишь, не больше.

— Ты так уверяешь меня в этом, Шейла, что я начинаю сомневаться.

— В чем? — спросила женщина.

— В твоей разборчивости, дорогая. Ведь почему‑то ни к кому больше в огромном зале казино не обратились с просьбой сыграть партию в покер. Почему он выбрал именно тебя?

— Ты хочешь сказать, Дэвид, что я выгляжу слишком доступной и…

— Вот именно и, — ответил Дэвид.

— Ну, знаешь ли, дорогой, мне кажется, ты переходишь дозволенную черту.

— Ладно, Шейла, успокойся, я пошутил. Действительно, разговор с ним меня немного разозлил. Я ведь абсолютно уверен, что талант купить нельзя. А он настолько самоуверен, что думает, будто может купить все за свои деньги. Но поверь, это не так.

— Я верю, — Шейла положила свою ладонь на руку Дэвида, — я верю, что невозможно купить любовь, я верю, что невозможно купить талант. И, наверное, еще много чего невозможно купить ни за какие деньги. Например, Дэвид, я уверена, что невозможно купить тебя или меня.

Шейла посмотрела в глаза мужу. Тот немного смутился.

— Знаешь, а я как раз кое в чем и не уверен.

— Перестань, Дэвид, мне уже надоели твои упреки и опасения. Не все так плохо. Черт с ними с деньгами. Неважно, что их у нас нет. Главное, что мы вместе, главное, что я тебе не безразлична. А ты небезразличен мне.

— Конечно, Шейла, ты мне небезразлична, но порой твое поведение ставит меня в тупик. Мне делается не по себе, когда я вижу, как какой‑то самодовольный хлыщ пристает к тебе.

— Да он не пристает, — -- попыталась успокоить мужа Шейла, — он просто любезный человек. Я думаю, на его месте ты бы вел себя точно так же. И к тому же, он просто благодарен нам, пытаясь сделать для нас то немногое, что может…

— Извини, Шейла, для тебя сделать. И я уверен, сделать он может гораздо больше, если бы захотел. Но, к сожалению, он не хочет помочь нам. Не хочет помочь ни в чем.

— Дэвид, ты считаешь, что он должен был дать мне деньги? Но ведь это крайне неприлично.

— Может быть, на первый взгляд это и неприлично, но все же ты выиграла целый миллион. И было бы неплохо, если бы он с нами поделился.

— Дэвид, перестань. А то я обижусь и уйду. Брошу все — и уйду отсюда.

— Ладно, Шейла, успокойся, не нервничай. Это ни к чему хорошему не приведет. Я действительно уверен, что Самуэлю Лагранжу стоило бы поделиться с нами. Стоило бы. Я, например, — Дэвид отвернулся и произнес очень тихо, — я бы, поверь, поделился с нами.

— И сколько же бы ты дал?

Дэвид даже немного покраснел, его пальцы дрогнули, и он высвободил свою руку.

— Не знаю, вот ответить тебе на этот вопрос не могу. Но думаю, что порядком. Ведь все‑таки миллион — большие деньги.

— Вот видишь, ты даже не знаешь, сколько бы ты дал.

— Почему не знаю? В принципе, я дал бы какую‑то часть.

— Ладно, Дэвид, больше об этом не будем говорить, не будем растравлять себе чувства. Мы вкусно поели, пьем вино. Пойдем, потанцуем, музыка играет хорошую мелодию, и певица поет просто замечательно. Пойдем, — Шейла поднялась.

Дэвид вскочил, помог ей выйти из‑за стола и они под руку двинулись в соседний зал, откуда слышалась негромкая музыка и где певица, стоя посредине зала, пела о любви. Руки Шейлы опустились на плечи Дэвида, он обнял ее за талию, и они медленно закружились в танце.

Два точных удара кием. Магическая сила больших денег. Дискуссия о стоимости любви. Можно ли любить убийцу? Старый гангстерский способ обращаться с деньгами. Душ смывает все сомнения.

Когда танец окончился, Шейла и Дэвид остановились в нерешительности. Они не знали, чем заняться теперь. Хотя искушений было предостаточно. Можно было еще потанцевать, пройти к столу, просто выпить и послушать музыку.

Но принять окончательное решение им вновь не дал Самуэль Лагранж.

Он подошел к супругам и произнес:

— Не сочтите меня навязчивым, но я вижу, вы немного скучаете.

— Нет, что вы, нам хорошо, — возразила Шейла

— Нет–нет, — не возражайте, — не уступал Самуэль, — я вижу по вашим глазам, что вам грустно.

— Иногда бывает такое настроение, — ответила Шейла, — что хочется немного погрустить, вспомнить что‑нибудь не очень веселое. От этого на душе становится легче.

— Я собрался предложить вам сыграть партию в бильярд. Мы можем поиграть втроем, ведь эта игра, которая ни к чему нас не обязывает. Вы согласны?

Шейла вопросительно посмотрела на Дэвида. Тот кивнул. В бильярд он умел играть неплохо. У него появился шанс хоть как‑то доказать свое превосходство над Самуэлем Лагранжем.

— Вы знаете, мистер Лагранж, я не умею играть в бильярд, но с удовольствием посмотрю, как это делаете вы.