Генри Крейн - Санта–Барбара III. Книга 1

Теперь даже ее главному непримиримому врагу — помощнику окружного прокурора Бриджпорта Терренсу Мессине стало ясно, что он бессилен что‑либо сделать. Он проиграл, и проиграл окончательно и безнадежно. Кто был в этом виноват — сам ли Мессина, приезжий ли адвокат Мейсон Кэпвелл, либо обвиняемая Вирджиния Кристенсен, было уже не столь важно. Затевая эту кашу с Джозефом Макинтайром, помощник окружного прокурора не подозревал, чем это обернется.

Воцарившаяся, после того как Джозеф Макинтайр покинул зал, тишина становилась уже просто гнетущей, и судья Кингстон, дабы прервать неловкую паузу, обратилась к помощнику окружного прокурора:

— Господин обвинитель, у вас есть еще вопросы к мисс Кристенсен? — спросила она, уже заранее зная ответ.

Тот отрицательно покачал головой.

— У стороны обвинения больше нет вопросов.

Втянув голову в плечи, Мессина двинулся к своему месту. Когда он уселся, Вирджиния Кристенсен носовым платком вытерла мокрое лицо и, облегченно вздохнув, откинулась на спинку кресла.

После того, как обвиняемая дала показания, которые несомненно произвели глубокое впечатление как на присутствующих в зале публику и журналистов, так и на двенадцать присяжных заседателей, которые должны были решить ее судьбу, заседание суда можно было закрывать. Никакой необходимости в том, чтобы выяснять еще какие‑нибудь подробности, не было.

Тем не менее, дабы соблюсти необходимые судебные процедуры, миссис Кингстон обратилась к адвокату:

— Мистер Кэпвелл, у вас есть еще какие‑нибудь вопросы к мисс Кристенсен? — спросила она.

Мейсон спокойно встал и, поправив пиджак, сказал:

— Нет, ваша честь.

Судья Кингстон понимающе кивнула:

— Хорошо, можете садиться. Я объявляю перерыв заседания суда до вынесения присяжными заседателями вердикта.

Публика, вовсю дав волю чувствам, стала покидать зал заседаний. Коридоры и залы во Дворце правосудия были полны. Присутствовавшие на сегодняшнем заседании оживленно обменивались мнениями по поводу ожидаемого приговора, но в целом среди них царило редкое единодушие. Это не внушало мысль о том, что присяжные заседатели вынесут обвинительный приговор.

Перерыв длился не слишком долго. Очевидно, присяжные заседатели испытывали достаточно редкое для таких случаев единодушие и не слишком колебались с вынесением вердикта. Тем не менее, когда двенадцать горожан, избранных для вынесения приговора, вышли из комнаты для совещаний в зал, места для публики и галерка, на которой собрались журналисты, были заполнены до отказа. Среди зрителей были и секретарша покойного Лоуренса Максвелла Кэтлин Фримэн, и его бывший лечащий врач Роберт Бертран, и Элизабет Тимберлейн.

По лицу Кэтлин Фримэн не трудно было догадаться, какого приговора она желает для своей соперницы.

Наконец, все заняли свои места, и лишь кресло судьи Флоренс Кингстон пустовало. В зале воцарилось тягостное молчание. Журналисты изредка перебрасывались фразами, стараясь не упустить самый важный момент.

Впрочем, процесс уже прошел свою пиковую точку, и сейчас осталось лишь формально зафиксировать его исход.

Наконец, массивная дверь отворилась, и секретарь предупредительно вскочил.

— Прошу всех встать.

Флоренс Кингстон неторопливо прошествовала к своему месту и последний раз на этом процессе взяла в руки деревянный молоток.

Стук гулко разнесся под сводами старинного зала, после чего собравшиеся услышали голос судьи Кингстон:

— Дамы и господа, на протяжении четырех дней вы были свидетелями судебного процесса по делу в обвинении Вирджинии Кристенсен в убийстве Лоуренса Максвелла. Вы выслушали доводы обвинения и защиты, ознакомились с показаниями свидетелей и самой обвиняемой, на основании фактов, полученных в ходе предварительного следствия и подробностей, которые выяснились уже на самом судебном процессе, присяжные заседатели должны были вынести свой вердикт, надеюсь, что они судили беспристрастно и объективно. В ожидании вынесения приговора мне остается только надеяться на справедливость нашей судебной системы, которая всем дает шанс.

Повернувшись к дубовому ограждению, за которым на широких скамьях сидели присяжные, она спросила:

— Господа заседатели, вынесли ли вы окончательный вердикт в деле «Соединенные Штаты против Вирджинии Кристенсен»?

Солидный седовласый мужчина, который, очевидно, принял на себя обязанность говорить от имени остальных одиннадцати своих коллег, неторопливо, с чувством собственного достоинства, поднялся с места и, обращаясь к судье, сказал:

— Да, ваша честь.

С этими словами он достал из внутреннего кармана пиджака белый конверт и подал его судебному секретарю, который услужливо покинул свое место, подбежав к седовласому присяжному.

Спустя несколько мгновений конверт уже был в руках у судьи Флоренс Кингстон, наслаждаясь важностью момента, она неторопливо открыла конверт и достала оттуда сложенный вдвое листок бумаги.

Хмыкнув, она отложила конверт и вердикт в сторону, поднялась со своего места, и призывая к вниманию, и без того царившему в зале, подняла руку.

— Суд присяжных города Бриджпорта, ознакомившись со всеми обстоятельствами дела Вирджинии Кристенсен, единогласно признал ее невиновной, — громко возвестила она.

Среди зрителей поднялся возбужденный гул. Самые проницательные журналисты похватали свои блокноты и метнулись к выходу, стремясь поскорее сообщить своим читателям, зрителям и слушателям об окончательном исходе процесса.

Вирджиния, которая сидела рядом с Мейсоном на месте обвиняемой, закрыла лицо руками и в истерике расхохоталась. По лицу Мейсона блуждала рассеянная улыбка. Он как будто еще не верил тому, что услышал.

Его первое и, возможно, единственное в жизни дело, в котором он принял на себя обязанности защитника, закончилось успешно. Он смог доказать всем и, в первую очередь, самому себе, что имеет право называть себя юристом.

По щекам секретарши Лоуренса Максвелла Кэтлин Фримэн текли слезы. Она нервно вскочила со своего места и заторопилась к выходу. Ее нетрудно было понять. Она надеялась совсем на другой исход.

Заканчивая процесс, судья громко сказала:

— Судебное заседание закончено. Обвиняемая может покинуть здание суда.

Публика, шумя и жестикулируя, стала медленно покидать зал, с головой погрузившись в обсуждение разнообразных пикантных подробностей и драматических поворотов судебного процесса.

Терренс Мессина неподвижно сидел в своем кресле, задумчиво барабаня пальцами по крышке стола. На его лице было написано такое глубокое разочарование, что Мейсону стало даже немного жаль своего бывшего соперника. Он наверняка многое ставил на этот процесс. Однако его надежде не суждено было сбыться. Он сделал все, что мог, все, что было в его силах, ему казалось, что этого будет вполне достаточно для победы, однако фортуна отвернулась от него. Но, что самое обидное, он проиграл совершенно неизвестному, впервые занявшемуся этим делом, юристу. И Мессина не находил себе никакого оправдания. Он был обязан выиграть, все козыри были у него в руках.