Генри Крейн - Санта–Барбара IV. Книга 2

Локридж оцепененно смотрел в одну точку перед собой.

— Ждать, — растерянно произнес он.

На сей раз, вместо ответа из трубки донеслись короткие гудки. Дрожащей рукой Лайонелл положил трубку.

— Черт! — возбужденно воскликнул он. — Августа так напугана. Она пыталась не выдать это голосом, но… Она… Она просила поблагодарить тебя, СиСи, за все, что ты сделал.

София взяла его за руку, стараясь ободрить:

— По крайней мере, ты поговорил с ней. Ты знаешь, что она жива.

На глазах у Локриджа проступили слезы.

— Пока жива. Но я не знаю, что они могут сделать с ней. Судя по тому, что я услышал, с ней обращаются очень грубо. Меня это очень беспокоит.

— Они уже назначили место, куда нужно принести деньги? — спросил СиСи.

Локридж отрицательно покачал головой:

— Пока нет. Они сказали, что еще позвонят. Значит придется ждать…

Каким‑то безумным взглядом он посмотрел на стоявший перед ним телефон и в отчаянии закрыл глаза рукой.

— Сколько же еще ждать, сколько? Это ожидание убивает меня.

София сочувственно погладила его по руке:

— Лайонелл, теперь тебе уже не стоит так беспокоиться. Если Августа жива, значит это уже хорошо. Наверное, скоро вы уже сможете встретиться. По крайней мере, сумма для выкупа у тебя уже есть. Ты не должен так расстраиваться. Помни, что мы на твоей стороне, а в таких обстоятельствах очень важна поддержка.

Он сокрушенно кивнул:

— Да, я вам очень благодарен. Даже не представляю, чтобы я делал беи вас. СиСи, ты не должен беспокоиться о своих деньгах. Я обязательно верну тебе все, как только у меня появится возможность расплатиться. Ты мне очень помог и я этого никогда не забуду.

Сантана лежала на кровати в полузабытье, когда в палату осторожно вошел Круз. Он остановился рядом с ее постелью и тихо позвал:

— Сантана, это я, Круз. Ты слышишь меня? Ты можешь разговаривать?

Спустя несколько мгновений Кастильо увидел, как она открыла глаза, но не повернулась к нему. Облизнув пересохшие губы, он спросил:

— Как долго это продолжалось?

Сантана молчала. Круз осторожно наклонился над ней.

— Сантана, я все знаю. Мне сказали про результаты анализов. Почему ты не обратилась ко мне раньше? Я бы сумел тебе помочь. Жаль, что ты этого не сделала.

Хотя она ничего не отвечала, Круз понимал, что Сантана слышит его.

— Откройся мне, — снова попросил он. — Поверь, я не стану осуждать тебя, ведь это может случиться с каждым. Мне известно, как это тяжело, ведь я каждый день сталкиваюсь с этим.

Очевидно она очень плохо чувствовала себя, потому что на лбу и висках у нее проступили мелкие бисеринки пота. Она дышала так тяжело, словно в палате не хватало воздуха.

Круз терпеливо повторил:

— Ты можешь мне открыться. Нет смысла отрицать. Полиция провела обыск в нашем доме. Они обнаружили твои таблетки в шкатулке с драгоценностями. Теперь уже нет смысла отпираться. К тому же я на твоей стороне. Не надо ничего скрывать. Я пойму.

Она вдруг резко повернулась и с ненавистью посмотрела на него.

— Да как ты смеешь, — возмущенно воскликнула Сантана. — Как ты смеешь со мной так разговаривать! За кого ты меня принимаешь!

Круз ошеломленно развел руками:

— А как я должен с тобой разговаривать? Я не понимаю, что происходит и не пойму до тех пор, пока ты мне не расскажешь. Я устал жить среди бесконечных загадок. Каждый день ты ошарашиваешь меня чем‑то новым. Сначала это происшествие на шоссе, потом я узнал, что ты изменяла мне с Кейтом Тиммонсом, а теперь еще эти таблетки. Каждый раз ты не говоришь мне правды, а только обвиняешь меня в том, что я тебе не верю и осуждаю тебя за что‑то. Ведь мне не остается ничего другого как теряться в догадках. Почему ты не хочешь быть со мной откровенной? Неужели я совершенно не могу рассчитывать на твое доверие?

Сантана холодно прищурилась.

— А что я могу сказать? — со злостью в голосе произнесла она. — Как я могу кому‑то доверять, если меня уже осудили и приговорили? И никто не попытался выяснить, что же было на самом деле. Неужели ты не понимаешь, в какой ситуации я оказалась? Никто не верит ни единому моему слову. Я даже защищаться не могу. Ты всем веришь, мама им верит. Какой смысл в том, что я оправдываюсь? Это не имеет никакого значения. Всем уже все ясно. А обо мне вы предпочли бы поскорее забыть. По–моему это нужно и вам и им.

Круз непонимающе развел руками:

— Кому это им? О ком ты говоришь?

Сантана вдруг так болезненно наморщилась, словно она испытывала мучительные страдания. На мгновение закрыв глаза, она сказала:

— А ты не допускаешь мысли о том, что все это может быть подстроено. Ты знаешь, что сначала была автокатастрофа, теперь эти таблетки. Не знаю, кто может с этим бороться, я то уж точно нет. Все это накатывается, словно снежный ком. И каждое мое слово ставится под сомнение. Что мне остается делать? Я уже потеряла всякую надежду оправдаться.

Круз пожал плечами, словно все, что он только что услышал от своей жены было полнейшим вздором.

— Да ты и не пытаешься сопротивляться, насколько я вижу, — недоуменно сказал он. — Ты даже не хочешь получить свою…

— Не пытаюсь? — разъяренно закричала она. — О, Боже, что же мне еще сделать, я излила свою душу перед судьей, перед тобой и перед мамой, почти перед всем городом.

Она снова умолкла и, закрыв глаза откинулась на подушку.

— Мне никто не верит, — словно сомнамбула, проговорила она. — Все против меня. Я устала бороться. Я больше не могу. Никто не хочет быть со мной.

Круз попытался возразить:

— Но это не так. У тебя есть близкие и мы поддерживаем тебя. Ты не должна думать, что тебя все бросили.

Она снова открыла глаза и с горечью сказала:

— Никто не верит ни единому моему слову. Я так больше не могу. Уходи, Круз.

Он снова наклонился над ней.

— Подожди‑ка, мы же еще как следует не поговорили.

— Убирайся! — взвизгнула она. — Я не хочу тебя видеть. Оставь меня в покое. Теперь я буду бороться одна. Ты мне не помощник. Ты ведь уже считал меня лгуньей. Теперь ты считаешь меня наркоманкой.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Вдруг по лицу ее пробежала дрожь, словно она увидела в глазах мужа приговор: виновна.

— Да, — с каким‑то мрачным удовлетворением сказала она. — Я вижу, ты считаешь, что я наркоманка. Тебе не на что рассчитывать. Убирайся, что ты смотришь?

Круз отшатнулся от нее так, словно она выдохнула на него горящим пламенем. Он чувствовал себя настолько растерянным, что не мог вымолвить ни слова.

— Уходи отсюда, беги к своей Иден. Ты мне не нужен. Я больше не желаю тебя видеть! И никогда, слышишь, никогда не приходи сюда. Мне отвратительно каждое твое слово. Ты все время делаешь вид будто сочувствуешь мне, будто хочешь мне помочь, а сам только и думаешь как бы нырнуть в объятия своей ненаглядной Иден. Ну так что ж, беги. Она наверное уже там дожидается тебя. Интересно, вы уже все за меня решили? Наверно, я стала для вас такой невыносимой обузой, что вы только и мечтаете как бы меня поскорее упекли в тюрьму. Да, конечно, какой позор — любимец всего города Круз Кастильо оказывается жил с наркоманкой и лгуньей. Она, оказывается, все время изменяла ему и думала только о том, как бы навешать мужу побольше рогов. У тебя есть возможность отомстить мне за это. И никто не станет осуждать тебя. Что ж пользуйся случаем, лови момент. У тебя есть все шансы стать свободным мужчиной. Уходи прочь.