Ленора Чу - Китайские дети - маленькие солдатики
- Название:Китайские дети - маленькие солдатики
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Синдбад
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-00131-208-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ленора Чу - Китайские дети - маленькие солдатики краткое содержание
Китайские дети - маленькие солдатики - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Лучший вариант оказался в двух кварталах от дома.
Мы частенько гуляли мимо ворот детсада «Сун Цин Лин». Мало какой из китайских садиков смотрелся столь же величественно: черные с золотом кованые ворота, а за ними – сверкающая зеленая лужайка. Государственная табличка гордо заявляла, что этот садик – «образцовый» и все должны стремиться быть такими же, а в этой стране государственные таблички – дело нешуточное. Садик был назван в честь жены Сунь Ятсена, основателя Гоминьдана, правившего Китаем, пока в 1949 году у руля не встали коммунисты. Женщина Сун Цин Лин посвятила почти всю свою жизнь делам образования и детства, и в нынешнем Китае ее почитают, как святую.
В этом детсаду воспитывались в основном дети высоких чинов Коммунистической партии и влиятельных семей при деньгах. Тогдашний вице-мэр Шанхая отправил в «Сун Цин Лин» своих внуков, так же поступили и многие крупные городские чиновники. Это немаловажно, поскольку посты шанхайского мэра и секретаря горкома, как известно, – промежуточные остановки на пути к общегосударственным постам; этот путь прошел и нынешний президент Си Цзиньпин, бывший президент Цзян Цзэминь, а также бывший премьер-министр Чжу Жунцзи. Кроме того, в этот детсад ходили дети предпринимателей из сферы технологий и безопасности, гуру-айтишников и инвестиционных магнатов. То были семьи при власти, деньгах и роскоши выбора – в стране, где, как подсказывало мне чутье, для людей несостоятельных и без связей варианты не столь разнообразны. Родители-китайцы, которым не удавалось застолбить местечко в детсаду, спускали пар в интернете. «Многие себе голову разбивают о небосвод вдребезги, лишь бы попасть», – писал один, применяя расхожее китайское присловье. «Моему ребенку места не досталось… кругом полно несправедливых поблажек… какая уж тут удача для моего сына?» – писал другой. (Искали мы передышки от крысиных бегов американских родителей, а влипли в итоге в точно такие же, но китайские.)
Заглядывая за садовские ворота, я воображала, как будущие вожди Китая сидят по комнатам и зубрят иероглифы мандарина, лопают лапшу и рис, посапывают на брезентовых раскладушках. Если руководство Китая доверяет своих отпрысков этому садику, думала я, наверняка здесь дают лучшее дошкольное образование в стране.
Отношение Рэйни к «Сун Цин Лин» было проще.
– Мне нравится игровая площадка, – сказал он, вцепившись крошечными ручками в черные прутья садовских ворот и разглядывая две конструкции для лазания, устремлявшиеся на двадцать футов ввысь, с малюсенькими перекладинами на всех шестах – для детских ножек. Игровую площадку окружали корпуса; примерно в четыре часа дня китайская малышня выплескивалась на зеленый двор, и от их щебета воздух звенел весельем.
– Фан сюэ лэ! Уроки кончились!
– Мама дао лэ! Вижу маму!
– Хуэй цзя лэ! Пора домой!
В том, как дети заняли всю лужайку и постепенно выбрались за садовские ворота, кивая охранникам, наблюдался некий неочевидный порядок.
– Шу шу цзайцзянь! До свиданья, дядя! – чирикали дети, употребляя специальное слово для обращения к старшим.
Рэйни глянул на меня большими глазами.
– Это мой садик, мам?
– Пока не знаю, милый. Посмотрим. – Мы уже готовили его к переводу из дома в сад: мальчики ходят в садик каждый день, как мамы и папы на работу, говорили мы ему.
Месяцы напролет мы с Робом выстраивали стратегию, как нам добыть место для Рэйни. Большинство государственных садиков обязано было принимать детей по месту жительства, но некоторым заведениям – особенно образцово-показательным и передовым – правительство разрешило отдельные правила. Китайцы часто добивались приема в такие учреждения посредством затейливой сети гуаньси , но нам, иностранцам, предстояло найти другой способ. За год до того, как Рэйни можно было поступить на сяобань – «младшая группа», официальный первый год в детском саду, – мы названивали в головную контору. На телефон садились по очереди, осмотрительно делали между звонками паузы по нескольку недель – в надежде, что наши голоса с прошлых безуспешных попыток не запомнят.
На любой звонок отзывался одинаково бесстрастный голос, отвечавший примерно одно и то же: «В группах битком. Незачем звонить повторно. Надежды на место никакой». Мы просили пустить нас к директору, на что всегда получали ответ: «Она на совещании». Однажды нам удалось узнать ее имя: Чжан Юаньчжан, или директор Чжан.
Если что, мы всегда могли подстраховаться шанхайскими международными детсадами, но приближалось лето, и я поняла, что терять мне нечего. Я еще раз отправилась к воротам «Сун Цин Лин». Заглянула в застекленный домик охраны, торчавший сразу за черными коваными воротами – идеальное расположение, чтобы засекать любые вторжения.
В таких случаях я всегда помню, что я иностранка особого рода. Мандарин – язык моего детства и дома: родители эмигрировали с семьями из Китая в Соединенные Штаты через Тайвань несколько десятков лет назад, а сама я родилась и выросла в Америке. На мандарине я говорю с легким намеком на техасскую оттяжку, а словарный запас у меня – из калифорнийского говора, какой я нажила подростком. Большинству континентальных китайцев я казалась своей, покуда не открывала рот, и тут они быстро определяли меня как человека, который заслуживает исключительного презрения: родственница-чужачка, говорит странно, и манеры у нее заморские.
Я помахала стеклянному домику охраны. Один из двоих сидевших там мужчин выбрался наружу.
– Чего вам надо? – рявкнул он из-за ворот. Коротышка, мне до плеча, в толстых очках.
– Чжан Юаньчжан на месте? – спросила я.
– А вы по какому вопросу?
– Просто поинтересоваться о месте для моего сына.
Он оглядел меня и покачал головой.
– Тут битком, всегда битком, – сказал он. – Незачем и спрашивать.
– Можно мне с ней поговорить? Хотелось бы представиться.
– Она на совещании, – ответил охранник. Повернулся и зашел обратно в стеклянный домик.
– Когда лучше подойти еще раз? – спросила я ему вслед, но он пренебрег этим вопросом. В тот же день вечером мы с Робом перегруппировались.
– Может, мне сходить? – спросил Роб.
– Думаю, придется, – ответила я.
– Угу, – согласился Роб, глядя на меня многозначительно. Так уж обстоят дела в Китае: иногда необходимо подсылать «иностранца». Весь первый год в Китае я ныла на эту тему – я волевая женщина, управляю деньгами в своей семье, но в здешней культуре устоялась своя иерархия значимых и незначимых людей. Американец-европеоид всегда на голову выше китайского американца, а сверх того, Роб свободно говорил на мандарине и провел некоторое время в китайской провинции. Китайцев он завораживал, и ему, как правило, удавалось добиться своего, пока они восхищались этим голубоглазым блондином-иностранцем, который говорит на их языке.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: