Эльмина Отсман - Спорю с судьбой

«22 декабря 1963 года.

Поздравили наших родителей с золотой свадьбой. Да, мама и папа прожили вместе уже пятьдесят лет. Трудные это были годы, но они сохранили верность и любовь друг к другу.

А моя жизнь вся сосредоточилась теперь на маленьком сыне, которого назвали Айваром. Смотрю на него и замечаю, что каждый день что-то прибавляется в его развитии. На животик перевернешь — головку высоко поднимает и смотрит на мир широко открытыми глазами. Когда же из тебя, такого малюсенького, настоящий мужчина вырастет?…»

«14 февраля 1964 года.

Уже полтора месяца, как перебрались в верхние комнаты нашего дома. Калью и Элли получили отдельную комнату, а мы втроем живем в другой.

Плохо, что колхозники до сих пор живут по хуторам, далеко друг от друга. У многих дома старые, еще от родителей остались, совсем уже ветхие стали. Колхоз, конечно, помогает ремонтировать, но мало. В этом году по плану намечено строительство нового двенадцатиквартирного дома. Это будет первый такой дом в истории нашего колхоза. Хотелось бы, чтобы их было больше. Тогда и люди жили бы поближе друг к другу, больше знали бы друг о друге».

«27 марта 1964 года.

Хорошо ли, что хозяйством обзавелась? Понимаю, что когда такая большая семья, без подсобного хозяйства не обойдешься, но и трудиться приходится за двоих: после работы спешу домой — начинать второй трудовой день. Все думаю: это не по мне — быть рабой собственного хозяйства. Устала я.

В последнее время и Александр тоже устает очень. Работает муж механиком в колхозе. Сколько же у него забот! Плохо еще обстоят дела со снабжением колхозов машинами, запчастями, материалами. А земля должна быть вспахана вовремя, и хлеб посеять и убрать тоже нужно в определенное время. Все это сейчас делают машины, и к каждому сезону они должны быть в полной боевой готовности. Вот и приходится механику крутиться, как белке в колесе, быть не просто хорошим механиком, а настоящим волшебником, из ничего, буквально из ничего делать запасные детали.

Работает Алекс почти без выходных весь полевой сезон. А тут еще домашние хлопоты. Он, сколько может, помогает мне по хозяйству.

А мой удел? Могу ли я жить только для себя, для своих близких?

Нет, это не в моем характере. Я смогу, у меня хватит сил сочетать одно с другим. С комбайном я не расстанусь. Алекс меня поймет».

Когда перечитываю эту запись, снова и снова возвращаюсь к мысли: права ли я, когда оправдываю свой жизненный путь, то, что я так и осталась простым комбайнером, не стала ни инженером, ни ученым.

Ведь нет-нет, да и шевельнется в душе темный червячок зависти, когда вижу красивых женщин, с уверенностью рассуждающих об искусстве, литературе, читающих легко и свободно лекции перед большой аудиторией. «А ты бы так смогла?» — спрашиваю себя. И тогда вторая Эльмина, которая присутствует во мне, та, которая не дала мне свернуть с выбранного пути, берет слово. «У каждой свой путь, — говорит она. — Каждый покоряет свои вершины». А какие вершины были у меня?

Вот события последних лет: Третий съезд колхозников… Переписка с главным конструктором Красноярского комбайнового завода… Вручение мне именного комбайна «Нива»…

Казалось бы, освоила комбайн достаточно хорошо, а уже меня мучило желание поработать на самом новом, наиболее пригодном для наших условий. Внимательно следила за новинками сельскохозяйственной техники. Когда бывала в Москве, заходила на ВДНХ. Интересовалась, что нового в современном комбайностроении.

Еще в 1960 году обратила внимание на одно приспособление к комбайну для уборки семенного клевера. С его помощью семена совсем чистыми падали в бункер. Как только вернулась домой, сразу же написала письмо механизатору Хрычеву, который сконструировал это приспособление. Очень волновалась, ответит или нет. Ответил. А через некоторое время приехал сам товарищ Хрычев. Привез это приспособление и помог даже поставить его на комбайн.

Прочитала в газете «Труд», что на «Ростсельмаше» сконструирован новый комбайн, который назвали «Нива». Само название мне очень понравилось. Я мысленно произносила: «Нива» — и перед глазами вставали просторы полей, голубое небо, золотистая рожь. Как-то даже во сне приснился новый комбайн. Высокий, с закрытой кабиной, большим бункером.

Удастся ли мне на нем поработать? Думала-думала, а потом решила, что под лежачий камень вода не течет. Нечего ждать, пока нам в колхоз пришлют эту машину, самой надо действовать. Вспомнила, как быстро откликнулся на мое письмо Хрычев. А что если мне и на этот раз самой написать на завод? Я все-таки не новичок в деле. Опыт работы у меня большой. Возможно, и прислушаются к моей просьбе.

Набралась храбрости, написала письмо. В нем рассказала о себе, о наших условиях труда, о том, как трудно здесь работать на комбайне СК-4. Он плохо перерабатывает хлебную массу, когда урожайность достигает сорока центнеров с гектара. В конце письма обратилась с просьбой прислать в наш колхоз красавицу «Ниву».

Ответа ждала с тревогой. А вдруг высмеют мою просьбу и напишут, что частных просьб завод не выполняет? И когда вдруг вынула из почтового ящика утреннюю почту и увидела среди писем конверт со штемпелем «Ростсельмаш», от волнения сердце у меня на какое-то мгновение сжалось. Что там? Радость или разочарование?

Ответил мне заместитель главного конструктора товарищ Блохин. Написал коротко. Сообщил, что, действительно, на заводе создана новая конструкция комбайна, но она еще только проходит испытания. Назвать точно сроки серийного выпуска новой машины пока невозможно. В конце письма товарищ Блохин заверил, что я буду одной из первых работать на «Ниве».

Как я жалела, что в эту минуту не было со мной Алекса. Мне так необходимо было разделить с ним свою радость!..

Позже с высокой трибуны Третьего Всесоюзного съезда колхозников я снова обратилась со своей просьбой к конструкторам комбайнов. Третий съезд колхозников проходил 25–27 ноября 1969 года в Кремлевском Дворце съездов. Для меня участие в нем было очень интересно — близкий сердцу, наш, колхозный, съезд. Для меня он был особенно памятен и тем, что мне предоставили на нем слово для выступления.

Волновалась перед выступлением так, что даже аппетит потеряла и сон. Выступление у меня было подготовлено заранее. Пока сидела в зале, слушала других делегатов, забывалась, и волнение несколько отступало, но как только называли фамилию нового оратора, представляла, как и я пойду по залу, поднимусь на трибуну, окажусь лицом к лицу с огромным залом… Я была единственной, кто должен был говорить от имени эстонских колхозников, высказать все, что волнует меня и всех колхозников нашей маленькой республики, и когда думала об этом, чувствовала, как мурашки бегут по спине.