Тонино Бенаквиста - Сага

SAGA

Tonino Benacquista

© Editions GALLIMARD, 1997.

Перевод с французского Леонида Ефимова.

Оформление Вадима Пожидаева.

© Л. Ефимов, перевод, 2007

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2013 Издательство АЗБУКА ®

Она лежала на паркете — окровавленный лоб, левая рука за шторой.

— Ваши ноги в кадре, — сказал тип из отдела опознания.

Старший инспектор отступил на шаг. Тот сделал несколько общих планов тела.

— Когда это произошло?

— Можно тут кофе сварить?

— Сосед услышал шум часов около семи утра.

— Тело забрать можно?

— Убийца не ожидал, что она дома. Это застало его врасплох.

Второй инспектор, помоложе, сунул нос в свой блокнот, бросил взгляд на коллегу и поспешил высказать гипотезу, пока ее не украли:

— Похоже на работу взломщика. Орудует, видимо, только во время отпусков и делает в штаны, если что не так.

— Во всяком случае, ключи от квартиры у него были. Какое-то время он тут копался, переворошил все, что мог, и это разбудило жертву. Она встала, пошла взглянуть, что происходит, и оказалась в гостиной.

Странный балет вокруг тела Лизы достиг кульминации, со всех сторон летели обрывки фраз, изредка натыкаясь друг на друга.

— Он запаниковал, схватил пепельницу с каминной полки и ударил ее по голове два раза.

— Чтобы так врезать, надо чертовски сдрейфить.

— Выяснили, что он украл?

Молодой сыщик показал на инкрустированную перламутром шкатулку.

— То, что здесь было, наверняка драгоценности. Больше вроде ничего.

— А семья?

— Детей нет. Жила с мужем, он сейчас в Барселоне, вечером вернется.

— Тело забрать можно?

— У консьержки и прислуги есть дубликаты ключей.

— Вызовите их ко мне. И соседа тоже.

Носилки вынесли в коридор. Едва тело убрали, комната, как это обычно бывает, почти сразу же опустела. Старший инспектор застегнул молнию своей куртки, его коллега в последний раз выглянул в окно.

В комнате наконец воцарилась тишина.

Было уже около одиннадцати, и оба обменялись парой слов насчет обеда и нынешнего августа, похожего на октябрь. Им надо было сначала заглянуть в комиссариат, и тот, что помоложе, Дидье, предложил ехать не по Большим бульварам, а по улице Прованс.

— Никто бы не хотел такого конца, как вы описали…

Оба сыщика, уже в коридоре, одновременно обернулись.

— Никто бы не хотел такого конца, как вы описали.

В комнате, которую они едва успели покинуть, между забитым доверху книжным шкафом и дверью в соседний кабинет сидел на стуле Луи. Благодаря странной неподвижности и костюму того же оттенка, что и старая хозяйская мебель, ему, как хамелеону, удалось совершенно слиться с обстановкой. Он не счел нужным встать и остался невозмутим, как умел делать в решающие моменты.

Дидье почувствовал досаду, что проморгал в комнате постороннего.

— Давно вы тут?

— Добрых полчаса. Зашел по случаю, меня никто тут не заметил. Я редко привлекаю внимание.

— Что вы тут делаете?

— Я почти родственник. Был женат на ней еще два года назад. Она со мной развелась, чтобы выйти за известного актера. Сам-то я никогда бы не смог поселить ее в таком месте.

— Как вас зовут?

— Луи Станик.

Не сводя с Луи глаз, старший инспектор в раздражении снял свою куртку.

— Так вы зашли «по случаю»?

— У меня была деловая встреча в двух шагах отсюда. Я знал, что ее мужа дома нет: прочитал в газете, что он сейчас в Испании. А поскольку я оказался тут по случаю, она, быть может, меня бы впустила.

Старший инспектор никак не мог решить, что его больше всего выводит из себя: невероятная естественность Луи или его способность не обращать внимания на всю странность ситуации.

— У вас есть ключи?

— Нет. Но зато есть алиби на сегодняшнее утро.

— Мы не в американском телефильме.

Луи недавно стукнуло пятьдесят. Прямые усы и густые брови придавали ему серьезный вид, которому с лукавым удовольствием противоречили светлые глаза. Он встал, разом распрямив свое длинное, узловатое тело, и хрустнул пальцами. В его хорошо поставленном голосе таилось что-то печальное — где-то в самой глубине горла.

— В американском телефильме я бы уже давно рыдал. Предпочитаю пока с этим подождать.

— В самом деле… — сказал Дидье. — Похоже, вы восприняли это довольно… довольно спокойно.

Инспектор взглядом дал понять своему коллеге, что от подобных замечаний тот мог бы и воздержаться. Дидье и сам удивился тому, что ляпнул.

— Ошибаетесь. Мне вовсе не легко было видеть двери нараспашку и толпу посторонних вокруг ее тела. Но что сейчас меня удручает больше всего, так это ваша версия событий.

Инспектор набрал в грудь побольше воздуха, чтобы унять раздражение. В разговоре с Луи можно было только импровизировать, рискуя увязнуть по уши.

— И чем же вас не устраивает наша версия?

— Она правдоподобна, но не слишком реалистична. Допустима, но ей не хватает чуточку реализма. Нет, никто бы не захотел такого конца.

— Если хотите нам что-нибудь сообщить, сейчас самое время.

— Кто бы захотел умереть от удара пепельницей по голове, наткнувшись на жулика, который смоется с украденными драгоценностями?

— При нашем ремесле сталкиваешься и с более нелепыми смертями.

— А при моем — нет. Вы всерьез держитесь за эту историю с драгоценностями в перламутровой шкатулке?

— Быть может, нам это подтвердит ее муж или прислуга.

Луи чуть было не сказал, что прислуга ничего не сообщит ему о Лизе, а муж и того меньше.

— Лиза терпеть не могла драгоценности. Что было удачно, поскольку за десять лет брака я так и не смог подарить ей ни одной. Она даже свое обручальное кольцо потеряла во время свадебного путешествия.

— ?..

— А вдруг в этой шкатулке было что-то другое? Что-то, чем она очень дорожила? То самое, за чем и явился убийца?

— Пока он для нас всего лишь вор, которому не хватило хладнокровия.