Алексей Слаповский - Ксю. Потустороння история

Нет, соврала. Сейчас скажу, что я на самом деле об этом думала. Ничего не думала. Или думала по касательной, вскользь.

Меня потрясла не причина ареста папы, а сам арест. У него столько друзей и знакомых, в том числе в тех органах, которые арестовывают, у него со всех сторон защита, кто сумел ее пробить и зачем?

Мне хватило ума не звонить ему, я позвонила маме. Она ответила очень странно:

– Да, Ксения, я слушаю.

Никогда она не называла меня полным именем. Только – Ксюша, Ксюшечка, Ксенечка. Чаще всего – Ксю.

Да еще голос был холодный, чужой.

И я догадалась, что этот холод направлен не на меня, а на тех, кто слушает наш разговор. И я сказала – тоже для посторонних – если слушают:

– Прочитала какую-то ерунду про отца (никогда не называла его так, только папой), наверняка его подставили.

– Конечно, – подыгрывала мама. – Скорее всего, разберутся и отпустят.

И нам, когда мы это говорили, действительно верилось – отпустят. А сейчас я понимаю, что и я, и мама обманывали себя. Догадывались – не отпустят. Если это опубликовано, да еще торчит первой строкой в новостной ленте, значит, все уже решено. До суда осуждено, до приговора приговорено.

Я начала собираться на конференцию, где должна была прочитать доклад на тему «Управление доходами и расходами малых предприятий торговли в условиях рецессии».

И только тут меня ошарашило.

Только тут я поняла, что сегодняшним утром у меня начинается новая жизнь. Я теперь – дочь опального замминистра. Взяточника. Вора. Преступника.

Наверняка, думала я, все организаторы и гости конференции прочитали новость. И вот я выйду, и все будут смотреть, слушать и думать – красотка с умненьким видом толкует о том, как выжить и процветать малым предприятиям, а у самой папаша эти самые предприятия с утра до вечера обворовывал, мы ведь знаем, как образуются такие огромные деньги. С миру по гайке – богатому «кадиллак».

И как мне быть? Как вести себя? Может, не надо там появляться?

Я легла и начала опять просматривать новости про папу.

Появились подробности. Писали, что взяточнику взятку не всучили, он ее настойчиво вымогал. Вымогал не полтора миллиона, а три, согласились на том, что будет дано в два приема. Но самое главное – у кого вымогал! Оказывается, у Сулягина вымогал! У великого топ-менеджера великой госкомпании!

Я чуть не рассмеялась.

Что смешно? Да то, что невозможно представить ни замминистра, ни министра, ни кого угодно, включая ИГИЛ, запрещенную в России, и мировую мафию, кто посмел бы что-то вымогать у Вячеслава Германовича Сулягина. Просить – да. Умолять, клянчить, выпрашивать. Но – вымогать? Бред явный и откровенный.

К тому же, Сулягин был приятелем отца. Несколько раз гостил у него – и в подмосковном доме, и в селигерском поместье, где они вместе собрали грибки и ловили на озере рыбку.

Я помню своей новой памятью, как он появился в первый раз. Тогда даже внимания не обратила, но видела, а раз видела, то вижу и сейчас. Был день рождения папы, собралось гостей с две сотни, сидели за двумя длинными столами в нашей большой столовой, обычно закрытой, размером с теннисный корт. Уже начались речи, поздравления. И вдруг все стихло, все повернули головы. Вошел Сулягин. Пауза длилась недолго, несколько секунд, там все были люди весомые, большие, значительные, уважаемые, влиятельные, высокопоставленные, они тут же вернулись к своим тарелкам и бокалам, делая вид, что ничего особенного не произошло. Но произошло, очень даже произошло и изменилось, каждый хоть на чуть-чуть постарался выглядеть умнее, улыбчивее, разговорчивее. Сулягин пошел к своему месту, неподалеку от папы, почти во главе стола, по пути здоровался с кем-то за руку, с кем-то кивком, был демократичен, со всеми равен и дружен, но, конечно, понимал, чувствовал, что он тут царь горы. Сел, поздравил папу – не вставая, как прочие, не произнося громких речей и не повышая этим статус обласканного своим посещением мероприятия. И начал сосредоточенно угощаться, ничем, кроме еды, не интересуясь.

Угостился и заскучал. Он маньяк дела, мономан. Так бывает не только у политиков и бизнесменов. У альпинистов, например, писателей, художников. Преодолеть, победить, взобраться, закончить, стать выше всех. А что потом? Новая гора, картина, роман. Компьютерные игроманы, геймеры – из той же породы. Потратив месяц бессонных ночей на прохождение сотни уровней сложной игры, они тут же берутся за новую. Разница в том, что альпинисты, художники, писатели и геймеры чаще всего не имеют ни славы, ни денег, ни положения в обществе, а у Сулягина, как и у моего папы и других им подобных, это есть. И конечно, они от этого балдеют, прутся, тащатся, наслаждаются этим. Человеку мало делать что-то мощно и хорошо, ему надо, чтобы это видели и хвалили.

Я сама такая. Я была постоянно заточена на похвалу, я болела этим, я жила ради этого. Самая красивая, самая умная, чтобы восторгались и родители, и все их друзья и знакомые, и учителя. С одноклассниками сложнее, предметом общего обожания никогда не будешь. Только у большинства. А некоторые будут ненавидеть, и с этим придется смириться. И даже получать удовольствие. Для этого надо быть немного стервой. Это хорошо получалось у самой авторитетной девочки нашего класса, у Ясы.

Вот картинка. У нас был урок технологии, проще говоря, труда, домоводства. Школа хоть и элитная, но родительский комитет и руководство решили сохранить некоторые традиционные предметы – для демократизма. Тема урока – техника безопасности при работе с домашними электроприборами. Учительница вызвала отвечать Олесю Ровенскую, девочку заносчивую, с задатками лидерши. Олеся оттарабанила наизусть, как стихи:

– Все работы выполнять в перчатках,

перед включением электрического прибора проверить исправность электрического шнура,

включать и выключать электроприборы сухими руками,

надеть фартук и косынку, закатать рукава одежды,

не оставлять включенные электроприборы без присмотра,

не допускать приближения к электроприборам домашних животных,

в случае аварийной ситуации не пытаться устранить ее самостоятельно.

Правила эти составила и очень гордилась ими сама наша учительница Маргарита Павловна, дама пожилая и незамысловатая. А в то время у нас в школе администрация ввела модную методику диалогового вовлечения. Теперешнее Знание шепнуло мне, что эта методика возникла в античную эпоху, а то и раньше. Обычно ученица или ученик отвечают, а учитель слушает, поправляет, задает вопросы. По новой методике нужно назначить другого школьника на эту роль. В тот раз назначили Ясу. И Яса начала спрашивать:

– Олесечка, а как проверить исправность электрического шнура?

– Осмотреть.