Коллектив авторов - Удивительные истории о мужчинах

Выхожу из кустов (нас-то с дороги не видно было). Здоровенный майор-омоновец карту вертит. Подхожу к нему:

— Шалом!

— И тебе не хворать. Ты кто? Откуда? Зачем?

— Лейтенант. Морпех. Учения.

— А, понял. Смотри, есть сигнал: дезертиры вооруженные. Видели здесь и здесь. А вот тут собака след потеряла.

Ага. Смотрю внимательно: ну, точно, мой маршрут. А собака след потеряла, потому что учились «восьмерки» крутить, — собака след теряет и ходит по «восьмерке». И по ручью я прогнал с километр просто потому, что на марше бойцы пиздели и курить пытались. Майор продолжает:

— Ты смотри, аккуратней. Они уже «туеву хучу» народа положили. У тебя рация есть? Какая частота?

Вот, нужна ты мне, собака лесная…

— Да, рация есть, но батарея дохлая. Работает только на прием.

— Ну, ладно, давай!

Позже я узнал, что эта мама Буденного ментам рассказала. «Пензию за два года отобрали — это раз. Снасильничили, ироды, — это два. А евонных командир — аж два раза».

В общем, бежали мы до ППД очень быстро. Влетаем в казарму, а дневальный мне с ходу:

— А вам в штаб, срочно!

Ну всё! Вот и пришел ко мне военно-морской зверь — черный песец. Начальник штаба посмотрел на меня дружелюбно и ласково, как солдат на вошь:

— Только не говори мне, что это не ты. Только у твоих бойцов такое же дебильное чувство юмора, как и у их командира! Ты понимаешь, что творится?! Все менты на ушах! Комендант гарнизона от дивизии полк требует для прочесывания! Полк!!! Господи, ну почему вы эту бабку просто не убили? Ты че, вообще берега потерял?! Кого ментам сливать?! В общем, так. Ты со своими партизанскими ублюдками на неделю — на хер из ППД. На разгрузку угля!!! Всего, какой найдете! А если не найдете, то на шахту! Накопать, привезти и снова — грузить!

Ну а что, нормально так погуляли…

— Где я? Что я? Почему я?

Мысли бились изнутри о стенку черепа, причиняя невыносимую боль. Во рту было сухо, как в чеченском зиндане, а привкус был такой, как будто в нем держали стаю кошек. Глаза я пока не открывал, опасался. Я понятия не имел, где сейчас находится мое отравленное алкоголем тело, и не был уверен, что хочу это узнать.

— Разрешите ворваться?

До боли знакомый голос.

— Разрешите обратиться к господину лейтенанту?

Я с усилием разлепил веки. Ф-у-у-у… Слава богу, я в палатке спецназеров, а передо мной стоит мой боец.

— Господин лейтенант, вас в штаб группировки! Срочно.

— Кто? Зачем?

Думать, а тем более говорить было больно.

— Комбат говорит — пойдем работать с вертушками. Далеко.

— Понял, ща приду. Минералка, душ, бриться, кефир. Последовательность не нарушать. Свободен.

— Бля, поручик, чем ты своих кормишь? Ни хера себе, лосяра!

— Это радист. Он не вашу «мыльницу» таскает, а наш родной пейджер в противотанковом исполнении, плюс дополнительная АКБ, вот и считай, какой вес, кроме оружия и экипировки. У меня их двое, еще пулеметчик, ну вы сами видели. Кстати, а было-то вчера? Ничего не помню. Ну мы и дали…

Спецназеры восхищенно закатили глаза и хором затянули:

— О-о-о-о-о!

— Как он пел! Как он пил!

— Ты вообще к артиллеристам собирался в гости с целью захвата гаубичной батареи. Хотел, если точно помню, «по Кремлю уебать». Тебя наш командир выручил — налил штрафной стакан «с горочкой», ну ты и опал как озимые. Командир даже речь над твоей ужратой тушкой задвинул. Спи, мол, спокойно, дорогой товарищ, — за тебя отомстят.

— А, понял, кто у нас подрывом боеготовности подразделений морской пехоты занимается. Всё, счастливо, похмеляться не будем, я пошел чечена воевать.

Как это ни банально звучит, со спецназом я крепко подружился после обычного мордобоя. Дело было так. На выходе из магазина меня сильно толкнул какой-то военный — плечо не убрал в проходе. Погоны голые, да и вообще на комке ничего нет. А мы только-только приехали. В ППД у нас совсем другие порядки.

— Э, боец, ты че, глаза потерял?

— Чо-о-о-о-о-о?

Сказано это было сквозь зубы, с презрительной мордой. Ну всё. Это вообще даже не грубость — это полный песец.

Держи. Тресь. Бах. И понеслось…

Боец оказался очень вертким и биться умел. Короче, рожи друг другу помяли немного.

— Отставить!!! Смирно!!!

Рявкнул незнакомый майор.

— Умыться! После ко мне, оба!

Это оказался командир офицерской группы спецназа. А боец, с которым я по незнанию схлестнулся, был его подчиненный лейтенант. Они частенько по периметру без знаков различия и нашивок рассекали — шифровались, им положено. Ну а у нас был «боевой комок» и «для периметра». После того как помирились, как положено, перешли непосредственно к братанию. Ну а потом к совместному ужину под девизом «ЗА СОДРУЖЕСТВО РОДОВ ВОЙСК».

Ну и в дальнейшем продолжили дружить на взаимовыгодной основе. Я, к примеру, через них всяческие «неуставные» элементы экипировки добывал. Хотя их зампотыл, когда меня со взводом на периметре встречал, экипированных для выхода, очень внимательно рассматривал, с подозрительной мордой, но ни разу за руку не поймал. Как-то даже вопрос задал.

— Слушай, а откуда у вас эрпээски?

— Трофеи, тащ майор.

— Странно. У наших на прошлой неделе все РПС (ременно-плечевая система) «погибли в бою», такие же, как у тебя.

Ну а они почему-то без артмастера (специалиста по ремонту стрелкового вооружения) приехали, а тут я. Я вообще фанат оружия, вот и пригодилось. А еще мне удалось с местными познакомиться, чисто случайно: чабаны баранов пасли возле дороги, а мы мимо на БТР проезжали, ну и купили у них барана. Просто за копейки. Он (в смысле чабан, не баран) тут же его разделал, шкуру и голову забрал, сказал, что хозяину для отчета — типа вояки машиной задавили. Плюс дальше по побережью, километрах в двадцати, был браконьерский поселок, мы там икру покупали. Цены были не поверите — десять баксов литровая банка. А осетрину вообще просто так отдавали, в нагрузку, в любых количествах. Еще и вином я под Ботлихом разжился. Одним словом, поговорка, что путь к сердцу спецназовца лежит через его желудок, оказалась абсолютно верна.

А в тот раз я вообще на секунду заскочил к ним в палатку в зарядку аккумуляторы для ночников поставить. Моя вся занята была, мы только накануне с «прогулки» вернулись. А по телевизору в этот момент шли новости, и ЕБН говорит: «Мамой клянусь, в Чечне ни одного российского военного нет». А в то время, в сентябре 1999, в чеченских горах от всяческих спецназов и разведок просто не протолкнуться было — мне кажется, что даже духов на тот момент по горам бегало меньше. Ну как после этих слов не выпить…

В общем, примерно через полчаса я стоял на КПП в ожидании дежурного БТР — в Махачкалу ехать. Был я выбрит, подшит и поглажен. Вид имел лихой и придурковатый, чтоб разумением своим не смущать начальство. Нет, вы не подумайте ничего плохого: в те времена я не сиротой служил — у меня было очень много «отцов-командиров» и «матерей-замполитов». Так что знаки полового внимания за отсутствие на утреннем разводе мне были оказаны в полном объеме. Но что было — то прошло, не целый же день из-за этого переживать?