Ренита Де Сильва - Под небом Индии

После того, как она сама поступила с Чарльзом, Мэри если и не простила Виная за то, что он скрыл от нее правду о своем браке, то, по крайней мере, смогла его понять. Она осознала, что не бывает идеальных людей, что у всех есть свои секреты и каждый может обмануть, от страха, вожделения или любви.

Однажды утром в приюте поднялась суматоха.

– В Озерный дворец прибывает королева и хочет посетить приют, – сказала Мэри служанка, убиравшая в ее комнате.

Наконец-то я увижусь с Ситой!

– Монахини взволнованы больше всех, – добавила служанка, с силой взбивая подушки. – Говорят, у королевы сложный характер. Во время своих визитов в Озерный дворец она ни разу сюда не заглядывала, хотя открыть этот приют, судя по всему, было ее идеей. Хотела бы я знать, с чего вдруг ей захотелось его посетить.

– Я слышал, что королева занялась благотворительностью, – сказал Мэри Билал, когда они поливали сад. – Возможно, ее визит объясняется именно этим.

– А король ее сопровождает? – спросила Мэри.

Она не говорила садовнику, что знала королеву в детстве.

– Нет, королева приедет одна. Я слышал, что слуги очень нервничают. Особенно учитывая то, что она ожидает наследника.

«Любопытно, – подумала Мэри, гладя себя по животу. – Мы с Ситой забеременели в одно и то же время. Разве не прекрасно было бы, если бы наши дети подружились?»

«Это было бы просто чудо! – ответила ей совесть. – С чего бы наследнику престола дружить с ребенком опозоренной женщины?»

В то утро, когда должна была приехать Сита, Мэри была в саду. Она как раз наводила там порядок, когда увидела лодку. К визиту королевы она была нарядно украшена и вымыта, изображенный на ней герб подкрашен, а лодочник впервые за все время пребывания Мэри в приюте надел ливрею. На лодке был установлен полукруглый навес, украшенный золотом и драгоценными камнями. Королева возлежала на подушках из плюша и бархата, опустив изящную руку в воду.

На берегу ее уже ожидала роскошная машина, также украшенная гербом. Именно на ней королева должна была отправиться в приют.

«Пешком было бы быстрее, однако королева вряд ли ходит пешком», – думала Мэри, вымыв руки и направляясь в библиотеку. Она села в свое любимое кресло у открытого окна и взяла книгу, подаренную Винаем. Знала ли она тогда, что эта книга – не единственный его подарок?

Сита вышла из машины, милостиво кивая монахиням. Ее голову покрывала вуаль, однако если во время процессии Мэри смогла разглядеть лишь горделивую улыбку Ситы, то сейчас ее лицо было хорошо видно. Сита была очень красивой и просто сияла; ее кожа казалась почти белой. Почти. Даже в детстве ее красота была очевидна, однако, повзрослев, Сита просто расцвела.

Идя за монахинями к зданию для индусок, королева взглянула в окно библиотеки, и ее изумительные янтарные глаза, завораживавшие Мэри в детстве, встретились с ее глазами.

Сита по привычке надменно улыбнулась – так, как делала это, когда смотрела на подданных. Однако затем ее улыбка стала нерешительной, а брови поднялись так высоко, что едва не соприкоснулись с линией волос. Сита замерла и резко развернулась к окну.

Она меня узнала!

– Мэри?

На лице королевы засияла чарующая улыбка, которую она дарила лишь самым близким, улыбка, способная заставить любого простить ей что угодно. Эта улыбка совершенно не изменилась. Даже в детстве те, кому улыбалась Сита, чувствовали себя так, словно получили ценнейший дар.

Околдованная ее кошачьим взглядом, Мэри вновь ощутила такое же головокружение, как и в тот день, когда, глядя на процессию, упала в обморок на руки Чарльза.

Она хотела улыбнуться Сите в ответ, однако той уже не было.

«Горожане говорят, что ваш обморок – это знак», – зазвучал в голове у Мэри голос Чарльза.

Почему каждый раз, когда она видит Ситу, ей становится дурно? Почему она так и не написала своей подруге детства, несмотря на то что ей очень интересно было бы узнать, каким образом Сита стала королевой?

«Возьми себя в руки!» – корил Мэри рассудок.

Однако она все равно ощущала пустоту в желудке. И нервничала.

Впрочем, времени на то, чтобы подумать об этом, у нее не было. В библиотеку вошла Сита.

– Мэри, это действительно ты, через столько лет? – спросила она своим мелодичным властным голосом.

Сита

Уловка. 1937 год

– Мэри, это действительно ты, через столько лет?

Сита не верила своим глазам. Сколько раз она думала о своей подруге детства, о девочке, которая восхищалась ею, позволяя Сите чувствовать себя особенной, о первом человеке, который увидел ее такой, какой она была внутри, и по-настоящему в нее поверил. О девочке, которую она любила и которой так завидовала. О девочке, по которой ужасно скучала, когда та отправилась в Англию после смерти своих родителей.

О девочке, которая обвинила Ситу в том, что она стала причиной смерти ее мамы и папы.

За прошедшие годы Сита не раз задумывалась о том, как сложилась бы ее судьба, если бы родители Мэри в тот день не погибли. Что было бы, если бы они убедили ее мать и отца позволить ей учиться? Оказалась бы она сейчас в столь неприятном положении?

«Если бы у меня было то, что было у Мэри, – часто думала Сита, – я бы стала врачом, учительницей или ученым».

И все же, несмотря на эту свободу, на эти книги, Мэри очутилась здесь, в приюте, который Сита построила для нуждающихся в помощи женщин. Она явно ждала ребенка, и судя по всему, эта беременность была нежеланной.

Учитывая то, в какой ситуации оказалась сама Сита, устроив этот фарс, она испытывала некое подобие облегчения, увидев, что положение Мэри такое же отчаянное, как и у нее, если не хуже.

Об обмане Ситы хотя бы никто не знал. В конце концов, она была королевой. Ее защищали богатство, уважение окружающих и высокий социальный статус. Именно поэтому она сделает все, что было в ее силах, чтобы это сохранить…

Мэри не изменилась. Из-за беременности ее лицо немного округлилось, однако огромные карие глаза с оранжевыми искорками все так же выдавали ее ранимость.

И улыбка осталась такой же – нежной и слегка неуверенной.

– Королева Сита! – протянула она руку подруге. – Или мне следует поклониться? Быть может, я должна сделать реверанс?

Хихикнув, Сита взяла ее за руку.

– Нет нужды в церемониях, Мэри. Ведь мы вместе запускали воздушных змеев, устраивали гонки корабликов и влипали в неприятности.

– Если я правильно помню, это ты втягивала нас с Амином в неприятности, – ответила Мэри, рассмеявшись, и Сита почувствовала, что тревоги последних недель покидают ее.

Впервые за несколько месяцев королева ощутила спокойствие.

За несколько дней до этого Джайдип явился к ней в спальню с кучей подарков. Он выглядел виноватым. Между ними по-прежнему была дистанция, возникшая после того, как Сита отказалась мириться с его матерью. И все же она знала, что Джайдип ее любит. И ничто не могло омрачить его радость по поводу скорого рождения ребенка.