Алексей Евстафьев - Добрые книжки

— Ты вообще дальше своего рыла ничего не видишь. — затемняя свой портрет сигаретным дымом, сказал мужичок, повидавший дураков. — Ты как тот жук навозный, который кроме говна ничего не хочет видеть, потому что ему, кроме говна ничего не надо.

Сява иронично скуксился и развёл руками, как бы пытаясь спросить, а где тут есть вообще не говно , но вслух ничего не спросил.

— Сейчас хорошо только тем, кто имеет кучу богатства и политическую благонадёжность. — уверенно сообщил Михалыч. — Деньги способны вершить чудеса, и поэтому они не хотят, чтоб у всех людей было много денег, потому что не хотят, чтоб было много чудес на свете.

— У народа все природные богатства слямзили, а теперь жируют. — не без оснований вспылил Длинный. — Природные ресурсы должны всему народу принадлежать, а они принадлежат только шайке олигархов, что совсем не комильфо. И по телевизору с утра до ночи показывают чепуху всякую: сплошные гомосексуалисты, сатанисты и атеисты!..

— Да откуда вы такие выражения берёте, мужики? — озадачился Алексей Николаевич. — Что из детей вырастет, если они от вас похабщины наслушаются?..

Толян грустно улыбался и предавался мечтаниям о тех днях, когда торжество справедливости неожиданно обрушится на него самого и близких ему людей. Фантазия почему-то не распространялась дальше идеи дешёвой водки, и улыбка становилась ещё грустней. Здесь не выдержал и заговорил самый тихий мужичок из компании — бывший участковый милиционер Антипенко, про имя и отчество которого не знали даже в районном отделе УВД.

— Ты пойми, дружок, что не каждый богатый человек стал счастливее от своего богатства. — с присущей ему строгой ласковостью заговорил милиционер Антипенко, обращаясь к Длинному, но имея в виду и всех прочих. — Да, он схематично радостен и уразумевает, что при своём статусе олигарха многое может себе позволить, но на этом всё его счастье и заканчивается. Ему по жизни подфартило, но он догадывается, что находится в плену своего статуса, и ему на мозги ежечасно капает психотронная агрессия: фэшн-индустрия, биржевые котировки, телефонные звонки из правительства!.. А вдобавок ко всему ещё и жена — настоящая блядь, и заменить её не на кого, поскольку все красивые девки вокруг — такие же бляди, и у других олигархов жёны тоже бляди, и говоря по сути, они кроме блядей и иметь возле себя никого не могут. В чём же тут счастье, дружок?.. Богатство разрушает светлые мечты, а далеко не каждый способен быть свободным и богатым, не имея мечты. Я не знаю, как объяснить это людям… не то, что бы не знаю, но не понимаю… тут необходимы какие-то простые примеры… даже пустячки… Вот взять один рубль — так это почти для каждого человека (и для бедного и для богатого) ерунда, на которую не стоит и внимания обращать. А вот миллиард рублей одинаково весом для каждого. Но нищий, никогда не имеющий и толики от миллиарда рублей, всегда будет счастливее того богача, который вдруг потеряет этот миллиард. Тут, возможно, марксистская диалектика вам всё объяснит, а моих познаний не хватает.

— Если миллиард людей поделится со мной по одному рублю, то у меня будет миллиард рублей. — сообщил Санёк. — Но это только так кажется, что можно запросто взять и разбогатеть, так бы сразу все миллиардерами и стали. На самом деле, чтоб собрать с миллиарда людей по рублю, надо приложить усилия и деньги, а это не всякому дано.

— Да вот тебе рубль, Санёк! — затейливо улыбнулся Толян и вытащил тускло-шуструю монетку. — Богатей потихоньку.

Некоторые мужички также, перешучиваясь и нарочито ворча, отдали Саньку по рублю.

— Бедность — не порок. — сказал Михалыч. — Вы тут люди ещё молодые, и многого не понимаете, но лучше бы вам относиться терпимей к бедным людям, лучше бы их насмешками не задевать. Ведь не всякому дано умение работать качественно и регулярно, не у всякого и силы воли достаточно, а зачастую есть и просто больные люди — тут уж никто не виноват, что они больные, так уж природа распорядилась. Такой вот наблюдается непрагматичный пессимизм у природы.

— Алкашня потому что, а не пессимизм. — пренебрежительно высказался мужичок, повидавший дураков. — Колдыри синюшные, никого толку от них нет. Как бормотуху жрать — на это у них деньги имеются, а как жене и детям колбасы купить — так сразу отговорки найдутся. Всё за них кто-то чужой должен делать, пока они будут ныть за несчастную жизнь и свою бормотуху лопать; чужой дядя должен за них жопы подтирать.

— Напрасно ты так про алкашню. — заговорил Петюня, от волнения добавляя к невыговариваемым шипящим звукам ещё и лёгкое заикание. — Никогда, братцы, не ставьте себя выше тех, кто низко пал, дабы самим в один прекрасный день не приложиться к пузырьку с денатуратом в обществе потерянных людей где-нибудь в подвале. Поверьте, вы сколько угодно можете давать гарантий, что такого с вами не случится, а вот оно именно, что и случится, и никто от этого не застрахован.

— Организмы ежели требуют! — вздохнул Шебуршунчик.

— Вы меня превосходно знаете, я и сам лет десять назад оказался в подобной ситуации, был вот такой же алкашнёй. — продолжал делиться наболевшим Петюня. — Пил всякую гадость, ночевал неизвестно где. Я думаю, сейчас уже не важно объяснять, почему это со мной произошло, но я нашёл в себе силы выкарабкаться, и сначала встал на колени, а затем уж и на все ноги. Вернулся к нормальной жизни и любимой работе. Теперь активно отдыхаю и занимаюсь спортом, а если дома сижу перед телевизором, то смотрю не глупые сериалы, а документальные фильмы и прочие развивающие передачи. Но и стараюсь не проходить мимо тех, кто на улице просит о помощи. И мне не важно, зачем человеку нужны эти деньги, зачем он их у меня просит — на бутылку или на кусок хлеба — это не моё дело. Моё дело или дать денег или пройти мимо, не осуждая и не кривя лицо брезгливой гримасой. И вот уж совсем презираю тех людей, которые начинают им нравоучения читать, говорят: работать надо, иди такой-сякой алкаш работай!.. А сам-то ты много наработал? — хочется мне спросить у таких странных и подленьких людей. А где тогда твоя яхта в Бискайском заливе?..

Мужички сочувственно засопели носами и покосились на космонавту Сяву с не очень дружественным настроением. Сява лениво пожал плечами, делая вид, что он не внимательно слушал сбивчивые сентенции Петюни, и потому не видит смысла им возражать.

— Достали меня уже эти трансгуманисты и глобалисты, которые ничего не смыслят в сознании человека и пытаются всех приспособить под себя. — достаточно красноречиво покосился на Сяву мужичок, повидавший дураков. — Они думают, что сознание человека, это такая удобная фиговина, которую можно засунуть хоть куда: хоть в компьютер, хоть в робота, хоть в урну на избирательном участке. Это попахивает шизофренией, а поскольку гуманистам ещё и свойственно быть материалистами, то это делает их идеологию ещё более опасной и нуждающейся в пресечении.