Алексей Евстафьев - Добрые книжки

— А даже если и купишь квартиру, то соседи могут такими пакостниками оказаться, что мало не покажется. — заявил Шебуршунчик. — Мне сеструха про себя рассказывала, а я попробую задержать ваше внимание на несколько минут, и перескажу сеструхину историю, если вы готовы её выслушать.

Мужички высказали готовность.

— Ну так вот. Десять лет назад она замуж вышла, поселилась у мужа, а потом им тесно вдвоём стало в однокомнатной квартире, и они себе двухкомнатную купили, и вот однажды переехали в новую квартиру на пятый этаж, и где-то около года жили нормально. Но потом по ночам, строго после первого часа ночи, начали раздаваться ужасные звуки из подъезда, а когда муж сестры выходил посмотреть, то никого в подъезде не находил и звуки пропадали. Собственно, и многие прочие соседи тоже выходили посмотреть и волновались, а у некоторых дети просыпались и громко плакали. На утро все на работу и в школу топали невыспавшиеся, злые — просто беда!.. Через некоторое время удалось поймать «виновницу торжества», и ей оказалась крупная дама с совершенно безумным взглядом, которая долбила по лифту сковородкой (лифт в этом доме был старенький, с решёткой, которая открывается вручную, и гремела эта решётка весьма неблагозвучно), а затем убегала к себе на четвёртый этаж, где делала вид, что сама не понимает, что в доме происходит. Быстро выяснилось, что таким способом она пыталась извести одного жильца с пятого этажа, у которого — по её словам — имелась в квартире тайная комната, через которую он пропускал к ней спиритические лучи и газ. Дальнейшие уговоры, просьбы, милиция с полицией — ни к чему не привели, и ночные концерты становились всё веселей, пока сосед, обвиняемый в наличии тайной комнаты, однажды не отправил эту даму в нокаут. Проще говоря, врезал ей по чайнику, и её увезли на пару месяцев в больницу, а жильцы сделали вид, что ничего не заметили, и сама эта психованная говорила, что не помнит, кто ей врезал. Через пару месяцев она домой вернулась, улыбнулась тихонько настороженным взглядам соседей, но больше по ночам к лифту не выходила, и звуки долбёжки прекратились. Кто-то говорил, что она и сковородки в квартире перестала держать, а предпочла пищу в варёном виде. Иногда она встречалась в подъезде с тем самым соседом, вежливо здоровалась и хитро подмигивала, поглаживая то самое место на лице, куда он ей врезал. Так что вот, братцы вы мои, иногда таким людям просто чего-то не хватает конкретного в жизни, и я делаю вывод, что не хватает им простых пиздюлей.

— Да не выражайтесь вы, сколько вас просить! дети же! — напомнил Алексей Николаевич.

— А помните, братцы, у нас раньше тоже такая бабка жила — совсем свихнутая! — затараторил мужичок по кличке Длинный, поскольку имел вызывающе высокий рост и напоминал колонну римско-коринфской архитектуры. — У ней по всей однокомнатной квартире мусора было по грудь, она говорила, что нельзя сор из избы выносить, и у ней ещё сынуля долгое время в психушке лежал, потом пропал куда-то. Помните, она бывало торчит такая у подъезда, всем головушкой кивает, тоже типа здоровается с таким блаженно-любовным видом, а потом вдруг присядет, чтоб по-маленькому сходить, никого не стесняясь, а то и просто нагадит. Посидит, справит все свои дела — и обратно домой уйдёт.

— Помним, как же. — с удовольствием злопамятного старожила крякнул Михалыч. — А сын её вылечился в психушке и в Америку уехал, его там моя сноха встречала: что ж ты, спрашивает, родной матери и письмеца не напишешь?.. Да вот, говорит, адреса не помню!..

— Ну тогда никто про его Америку ничего не знал, квартиру бабкину продали и стали мусор вывозить. Вонь по всему подъезду стояла — просто пипец, собрали два контейнера мусорных, огромных таких, за ними специальная машина приезжала. Помните, в этих мусорных завалах даже мопед нашли старый — как она его к себе притащила, будучи совсем тощей старухой, мне лично непонятно!! Года три или четыре её квартира пустовала, всё никак проветрить не могли, и люди покупать отказывались; но тут я увидел, как из неё выходила молодая пара, значит, всё-таки нашлись дурачки и купили.

— Это мой мопед был. — вспомнил Санёк. — Он, когда мой был, то я на нём катался, а затем он сломался, и я на нём кататься уже не мог. Я тогда его выкинул, а эта бабка подобрала.

— А я позапамятовал, это у тебя «Верховина-3» тогда мопед был или «ЗИФ-77»? — спросил Михалыч, ненароком выказывая себя знатоком мототехники.

— «Верховина» у него была. — буркнул космонавт Сява. — Говно, а не мопед. Но хороший.

— Когда-то это был хороший мопед. — грустно сказал Санёк. — И даже отличный. А потом он сломался и стал плохим. Разве я поспешил бы его выкидывать, если б он был хорошим?.. Разумеется, я бы таким делом заниматься не стал. А так он сломался, и я его выкинул.

— Понятно. — покладисто улыбался Толян. — Всё мне теперь понятно с вами.

— Я вот когда не в посёлке Октябрьском жил, а в Дядьково, то у нас, в доме неподалёку, тоже одна чеканутая жила. — вступил в беседу шустрый малый Петюня, не выговаривая некоторых шипящих звуков, но вместо этого совершая жест двумя пальцами, как бы вытыкивая кому-то глаза. — Она к себе в квартиру таскала не только старый хлам, но прямо откровенный мусор и пищеотходы. Однажды зимой, прямо в тридцатиградусные морозы, непонятно что случилось: либо горы мусора проломили ей окно, либо сама хозяйка его зачем-то разбила, но половина хаты промёрзла за ночь, а в другой хозяйка спала бухая и ничего не чувствовала. И весь этот мусор, все эти помои, и вся эта вонючая дрянь, что натекла с них на пол — всё за ночь замёрзло, превратилось в лёд. У соседей снизу с потолка начал капать конденсат — они прямо понять ничего не могли, хотя и догадывались, что их соседка чеканутая. За дверью, когда её вскрыли, оказалась во всю высоту комнаты смёрзшаяся стена из мусора — тётка явно обладала талантом монументального конструирования. Эту стену прямо отбойным молотком долбили, часа три продолжалась непрерывная работа, а когда до хозяйки добрались, то она оказалась мёртвой. Рабочие говорили, что она лежала типа просроченной снегурочки, но им очень её убить хотелось, чтоб по второму разу сучка померла.

— Ох уж эти женщины!.. И в молодые лета ведут себя, словно дуры дурами, а когда старость нагрянет — дуреют окончательно. — ласково произнёс Шебуршунчик.

— Когда женщина сжимает и разжимает лобкокопчиковую мышцу — она делает два дела одновременно: она и себе тонус повышает, и партнёру побольше удовольствий доставляет. — внезапно изрёк мужичок по кличке Длинный.

Приятели с любопытством посмотрели на Длинного, ожидая продолжения пикантной истории, но Длинный многозначительно молчал.

— Ты это к чему? — спросил Михалыч.