Юрий Берков - Записки атеиста

— А если он Винту пожалуется и они вдвоём тебя…

— Не посмеют. Мы им в прошлом году «баню» задали, будьте-нате!

— За что?

— За «голубой» секс. Тогда они только что из колонии вернулись. Ребята мне говорили, что Крюк — пидар, а Винт — гомик, только я никак не мог их застукать. А тут они с утра в туалете закрылись и табличку повесили «идёт приборка». Все стоят, ждут, а там тихо. Не слышно чтоб убирались. Тогда я залез на плечи Ваське — старосте, ну, Олегу Васильеву, и заглянул в окошко над дверью. Смотрю, а Винт Крюка в углу зажал и «дымоход» ему драит. Ну, мы дверь вышибли и пошли их гонять! Потом они мордами в унитазах лежали, а мы их водой смывали. Кровь из них как из баранов резаных текла. Я Крюку два зуба выбил, а Васька Винту яйца отбил. Тот потом даже в санчасти лежал. Зато помогло. Больше их за этим делом не видели. До сих пор следим.

— А в спальне вчера Винт хвастал, что Нинку Мотыгу трахнул, — заявил Александр.

— Это пускай. Девок трахать можно. Они для этого и созданы. Только чтоб без насилия! Учти!

— Да я что… Я не собираюсь… — смутился Саша.

— У нас с этим строго, — продолжал Дятел. — Если кто воспитанницу снасилует, ему так врежут, что потом век бабы не захочет. Был тут у нас один такой хмырь, выпустился нынче. В восьмом классе он малолетку изнасиловал. Ну, парни шум поднимать не стали, а только устроили ему тёмную. Мешок на голову, на столе без штанов разложили, ноги раздвинули и хлыстом по яйцам так врезали, что он дурным голосом орал. Потом воспитатели расследование вели, только никто не признался. С тех пор он только суходрочкой и занимался. Ни одна девка его не подпускала. Так что учти, салага!

Саша молчал. Внутри у него всё мелко дрожало.

— А у тебя девчонка есть? — наконец спросил он, пытаясь успокоиться.

— А как же! Мы с Танюхой уже давно дружим. Любит она меня, — с гордостью сообщил Дима. — Вот из детдома выйду — женюсь на ней.

— Она тоже в 12-ый перешла?

— Нет, она только в 11-ый. Но когда девчонка замуж выходит, то её отпускают из детдома к мужу. Тем более, если ребёнок будет.

— А у вас ребёнок будет?

— Пока нет. Ребёнка я ей весной сделаю, чтоб отпустили без разговоров. А пока она предохраняется.

— А кем ты будешь, когда выйдешь отсюда? — спросил Александр.

— Я на оператора универсального робота учусь. Работа интересная и денежная. Ты этого робота видел?

Саша отрицательно покачал головой.

— Увидишь ещё. Громадина! Жуть!

— Пошли сегодня в кафе, — предложил Александр. — Теперь я богатый.

— Пошли, — согласился Дятел. — И Гребня прихватим. Я ему задолжал. Это дело надо обмыть!

В кафе они съели по две порции мороженого, выпили по чашке кофе, купили шоколадных конфет и деньги у Саши закончились. Но он не очень огорчился. Ведь в субботу приедет Юля и заберёт его к себе. А до субботы придётся потерпеть. Главное, что у него теперь есть друзья.

— Давай теперь в игротеку, — предложил Дятел.

— Пошли.

По дороге Александр вспомнил про свой игровой компьютер и решил сказать об этом звеньевому. Он теперь казался ему всемогущим джином, который может здесь всё.

— Дим, а у меня ещё и ЭЛИК спёрли, когда я вышел из изолятора. Я знаю, кто это сделал.

— Кто? — спросил Дятел.

— Я их в игротеке видел. Двое старшеклассников. Они всё время на моём ЭЛИК-е играют.

— А… Этих я знаю. Они из другой группы. С ними связываться опасно. У них своя кодла. Большая драчка будет. Покалечить могут. Ножи в ход пойдут да кастеты. Ты тут сам прошляпил. Нельзя ничего оставлять в изоляторе. Если бы они из нашей спальни украли, тогда можно было бы отобрать. Тогда всё по закону.

Саша задумался.

— А у тебя нож есть?

— А как же!

— Покажи.

Дятел огляделся по сторонам и, прикрывшись Костей, достал из кармана красивую финку с прыгающим лезвием.

— Видал?

— Дай подержать.

Дятел сунул в руку Саши тёплую рукоятку и строго сказал:

— Только тихо. Никому ни слова, понял?

— Понял, — кивнул Александр. — А зачем она тебе?

— Так, для самообороны. И чтоб другие боялись.

— А драки здесь часто бывают?

— Большие редко. При мне только один раз была. Порезали одного парня старшеклассники. Тогда двоих в колонию отправили. Они и сейчас там сидят. Хотя, наверное, их уже в тюрьму перевели. Взрослыми стали.

Александр как завороженный смотрел на блестящее лезвие ножа, на резную рукоятку с фиксатором.

— Мне бы такой… Я бы тогда тоже никого не боялся.

— Лучше не надо. Опасная это штука. Ты себе кастет сделай или простую свинчатку в руку зажми, как у меня, например.

И Дятел показал Саше ладонь правой руки, в которой лежала увесистая плоская лепёшка свинца.

— Это я ей Крюку врезал. Запомнит надолго, пидар! Мы теперь с тобой, Сашка, кореша и ты никого не бойся. Если что, мне скажи. Я в обиду не дам. Верно, Гребень?

— Верно, подтвердил Костя.

— Вот видишь, Гребень не даст соврать.

Саша всё больше восхищался Димой. С самого своего появления в детском доме он испытывал безотчётный страх перед его отчаянными обитателями, жившими по каким-то своим, неписаным законам. Он чувствовал себя среди них белой вороной. Он не знал, как вести себя и откуда ждать неприятностей. Это угнетало его. И вот теперь у него появился друг: надёжный, могущественный, уверенно плавающий в этой опасной и непонятной стихии. Даже два друга! Дятел и Гребень. И пусть Саше не всё нравилось в них, но с ними было спокойней. Они всегда были готовы прийти на помощь. Они не боялись этих урок, хотя и сами были не ангелы. И Александр был почти счастлив. С ними он обретал твёрдую почву под ногами.

Найск. Детский дом.

К концу недели Александр понял, что он влюблён. Такое с ним уже было в 8-ом классе, когда ему страшно нравилась его одноклассница Лена. Но тогда он не посмел за ней ухаживать. Боялся, что ребята засмеют. Лишь иногда они обменивались с Леной мимолётными взглядами, да в коридоре Саша, проходя мимо, как бы нечаянно задевал Лену плечом. А однажды они случайно столкнулись в дверях школы и Александр, совершенно неожиданно для себя, вдруг поцеловал Лену в щёку. Та сначала опешила, потом вспыхнула и растерянно сказала, — дурак… — и пошла прочь чуть не плача. Но Саша ещё долго стоял, глядя ей в след, и радовался. Слово «дурак» как музыка звучало у него в ушах.

Потом болезнь разлучила их.

И вот теперь Александр понял, что с ним творится то же самое — он влюбился! Но теперь предметом его обожания стала Таня Ершова. На каждое занятие танцевальной группы он летел как на крыльях, но ещё больше он радовался, когда видел Таню в секции плавания. Наблюдать её стройную красивую фигуру было для Саши истинным удовольствием. Иногда они обменивались дружелюбными взглядами и демонстрировали друг другу свои спортивные достижения. Таня хорошо плавала и неплохо ныряла. На одном вдохе она проныривала на ластах почти весь 50-ти метровый бассейн.