Юрий Берков - Записки атеиста

Уже миновали Тулу и поезд подходил к Орлу. Сергей и Юля стояли в тамбуре, готовясь к выходу. Наконец поезд остановился, и пассажиры устремились на перрон.

Отец встретил их на площади у вокзала. Юля ещё издали заметила его высокую, худощавую фигуру. Пётр Антонович был в лёгкой ковбойке и джинсах. Ветер трепал его тёмные с изрядной проседью волосы, лицо было бронзовым от загара, сухим, морщинистым. Юля подошла к отцу, Сергей же остановился поодаль с саквояжем в руке, не желая мешать первым минутам их встречи.

Отец скептически с ног до головы оглядел дочку. На ней был просторный лёгкий сарафан уже не скрывавший округлость живота. Они обнялись, поцеловались.

— Ну, здравствуй, па.

— Здравствуй, дочка. Если б не лицо, да голос и не признал бы. А какая была фигурка!

— Ну что ты, па, нашёл о чём жалеть! Фигурка ещё будет. Главное, что я счастлива. У меня теперь семья.

— Это он? — спросил отец, кивнув в сторону Сергея.

— Он, — ответила Юля.

— Здоровый кобель.

— Ну что ты говоришь, па! Как тебе не стыдно? Он мой муж, отец моего ребёнка.

— Так, так… А где же третий?

— Какой третий?

— Ну, тот, отмороженный.

— А, Саша! Он остался в Москве, вернее под Москвой, на даче у Раковских. Мы за ним заедем на обратном пути.

— Так, так… Ну что же, садитесь да поедем. Обрадуем мать.

Юля сделала знак Сергею. Он подошёл.

— Знакомься папа, это Сергей Майоров, мой муж.

— Здрасти, — сухо произнёс Сергей.

— Здрасти, здрасти. Будем знакомы. Пётр Антонович — отец Юли.

— Очень приятно.

— Приятно, неприятно, а познакомиться не мешает, — заявил Пётр Антонович, садясь в машину.

Ехали молча. Разговор как-то не клеился.

— Скоро жатва начнётся, — выдавил из себя Сергей, глядя на созревающие поля пшеницы.

— А ты что, сельским хозяйством интересуешься? — спросил тесть.

— Да так… Мне всё интересно. Вообще-то я медик. Будущий врач. А пока что студент четвёртого курса.

— Пятого уже, — поправила Юля.

— Да, вернее, пятого, — согласился Сергей.

— Значит, врачом будете…

— Врачом.

— Ну а какого, так сказать, профиля? Хирург али терапевт?

— Генетик.

— …А это по каким же болезням? — озадаченно спросил Пётр Антонович.

— По наследственным. Будем бороться за здоровое потомство, генетические дефекты устранять.

— Здоровое потомство — это хорошо. Дети должны быть здоровыми. А то вон сколько больных вокруг. У кого аллергия, у кого диатез, а у кого и вовсе дурдом в голове. Только я понимаю это так — прежде всего родители должны быть здоровы. Ну и образ жизни, питание и всё такое должны быть в норме. Тогда и дети будут здоровы.

— Вы всё правильно понимаете, Пётр Антонович. Только родителям надо помочь. Не все знают, чем они могут заболеть в будущем и чем может заболеть их ребёнок.

— Оно конечно. Разве наперёд узнаешь, от чего помрёшь! Мне вот уже за пятьдесят, а до сих пор не знаю, чем завтра заболею.

— Вам, по-моему, уже ничего не грозит кроме старости. Вы безнадёжно здоровы, — заявил Сергей.

— А ты почём знаешь?

— Это и невооружённым глазом видно.

— Ха. Так-то оно так, только чёрт его знает, что дальше будет.

— Живите, как жили до сих пор. Не меняйте образа жизни и всё будет в порядке.

— Так куда ж его менять? И захочешь сменить, так не сможешь. Хозяйство ведь не бросишь!

Они подъехали к большому белому двухэтажному особняку, похожему на американский коттедж и остановились у крыльца. Вокруг дома разгуливали куры, индейки. Неподалёку играли двое ребятишек. Старшему было на вид около пяти. Он катался на детском велосипедике. Младший, лет двух, без штанов упоительно шлёпал босой ногой по луже, оставшейся после недавнего дождя. Брызги грязи летели во все стороны, покрывая малыша с головы до ног.

— Ах ты господи! — воскликнул Пётр Антонович. — Вот наказание! И чего это Ленка за детьми не смотрит! Костя! Ты что же это делаешь, негодник! А ну-ка иди сюда, дедушка даст по попке!

Костя, увидев сердитого деда, а с ним незнакомых ему парня и девушку, убежал за дом.

— Вот пусть тебя там крапива пожжёт! — крикнул Пётр Антонович.

Старший пацан остановил велосипед, посмотрел на приезжих и, радостно закричав, бросился к ним.

— Тётя Юла! Тётя Юла плиехала!

Он подбежал к Юле и хотел кинуться к ней на шею, но, увидев её округлый живот, остановился в нерешительности. Она нагнулась и поцеловала племянника, потрепала его непослушные вихры.

— Серёжка! Какой же ты большой стал, загорелый! Соскучился без меня?

— Ага. Никто со мной не иглает. А што это у тебя пузо такое? Как у тёти Лены. Ты што, тоже албуз плоглотила?

— Нет, я дыню съела.

— А я дыни ел и ничего…

На крыльцо вышла мать Юли, Людмила Александровна. Всплеснула руками и запричитала.

— Доченька, ты ли это?! Господи, да что ж это такое?! Зимой была ещё стройная, а теперь? Господи, да что же вы всё не по-людски то делаете? Ну, как можно без свадьбы такое сотворить?

Юля подошла к матери, обняла её. Та отвернулась, закрыв лицо руками.

— Ну что ты, ма? Что тут такого? Ведь мы поженились. Всё законно.

— Законно?! Ни отца, ни мать на свадьбу не пригласили! Стыд-то какой! Будто враги мы вам! Будто вы безродные какие! Соседи, знакомые спрашивают, а я и сказать, что не знаю. Последней узнала, что дочка замуж вышла и ребёнка ожидает! Разве это дело?! Разве матери не обидно? И чего скрывать-то, чего прятаться? Ведь всё можно было по-человечески, честь по чести сделать! Это всё басурман твой тебя запутал. Сама бы ты так не поступила!

— Тише, мама, Сергей услышит.

— А пусть слышит, я правду говорю, — причитала Людмила Александровна сквозь слёзы.

— Ну ладно, ну успокойся, ма. Я тебе всё объясню. Так получилось. Так надо было.

— Чего мне объяснять? Порядочные люди так не поступают!

Со стороны свинофермы к ним приближались брат Юрий со своей женой Леной. Та тоже была в просторном халате и двигалась осторожно, донашивая последние дни своего третьего ребёнка.

Они поздоровались с Юлей и Юрий, оглядев сестру, присвистнул.

— Фью, сестрёнка! Ты даёшь! Эк тебя раздуло! Зимой ещё худенькой была, а сейчас… Скоро выдашь-то?

— Скоро, — ответила Юля. — После твоей Лены.

— Ну и правильно. Дети — дело хорошее, полезное.

— Помолчал бы лучше, — перебила его Людмила Александровна. — Чего уж тут хорошего?!

— Да брось ты, мать, сырость разводить! Пора ей уже детей нянчить. Время подошло — не удержишь. Природа у них такая, женская.

— Да я разве против детей? Я же хочу, чтобы всё по-человечески, по-людски было!

— А у них и так по-человечески. Мужик у неё законный, всё в норме. С мужем-то познакомь, — обратился он к Юле.

Юля взглянула на своего, стоявшего поодаль, супруга, о котором все позабыли, и поняла, что он на пределе. Сергей стоял, нервно покусывая губу, и всё что он думал, отражалось на его лице. А думал он, что сейчас плюнет на всё, бросит саквояж и уедет прочь от этих незнакомых и враждебных ему людей.