Татьяна Василевская - Если бы

— Какая страшная сказка! — потирая затылок, засмеялся он. На другом конце провода хохотала Вера. — Тебе бабушка всегда такие страшные сказки рассказывала? Я тут вмятину в стене затылком сделал с перепугу, так что давай говори, чем там все у них закончилось? Карлик выжил?

— Ишь какой хитренький. — вытирая выступившие от смеха слезы, сказала Вера. — Мало того, что проспал пол сказки, так еще и чем дело кончилось, хочешь узнать. Нет уж! Шахерезада сказки до конца никогда не рассказывала, самое интересное всегда на потом оставляла. Так, что когда вернешься тогда и конец сказки узнаешь. Если, конечно, ты снова не задрыхнешь.

Было уже почти два часа ночи. Вере нужно было с утра на занятия. Пора было прощаться. Уже во второй раз за этот долгий, такой хороший и такой печальный день.

— Я как только приеду сразу тебе напишу. Хорошо? — пообещал он.

— Я буду ждать. — ответила Вера, стараясь что бы голос не дрожал. Хватит уже слез. Пусть прощание будет приятным. — Я буду ждать твоих писем, буду писать сама и буду очень ждать твоего возвращения, Сережа. — она быстро повесила трубку и, уткнувшись в подушку, разрыдалась. «Дура плаксивая!» -мысленно ругала она себя, тоненько подвывая и вздрагивая худеньким тельцем от сотрясавших ее рыданий.

Самолет готовился к взлету. Картинка за окном медленно начала двигаться. Самолет плавно скользил по взлетной полосе, набирая скорость. Картинка мелькала все быстрей и быстрей. Наконец, оторвавшись от земли, самолет взмыл в воздух и устремился ввысь поднимаясь все выше и выше. И вот уже стало невозможно разглядеть людей и машины, крыши домов превратились в маленькие темные прямоугольники, а дороги казались тонкими извивающимися и разветвляющимися в разные стороны нитями, опутавшими город и расползавшимися далеко за его пределы. Сергей думал о Вере, о предстоящей работе, о матери. Мысли лениво ворочались в голове. Когда они с Верой закончили телефонный разговор, было уже больше двух часов ночи, а в четыре ему нужно было вставать, что бы успеть в аэропорт. Он решил не ложиться, а поспать уже в самолете. Когда он вышел перекусить перед отъездом, на кухню пришла мать. Она была грустная и молчаливая. Когда Сергей только сообщил, что собирается ехать работать на север, мать пыталась отговорить его.

— Зачем тебе ехать, сынок, в такую даль так надолго? Что ты в Москве денег не заработаешь? — спрашивала она.

— Столько и за такое время не заработаю. — ответил Сергей твердо. Зная характер сына мать поняла, что если он решил то не передумает и бесполезно уговаривать. Она больше и не пыталась, только с грустью думала, что скоро он снова уедет от нее и дома опять станет пусто, как тогда, когда он ушел в армию.

Она старалась не думать о его отъезде, но каждый день, глядя на календарь считала, сколько дней еще осталось. И вот он сидит на кухне такой большой и совсем взрослый, завтракает, улыбается ей, стараясь подбодрить, а потом подхватит сумку с вещами, наскоро обнимет ее на прощание и умчится далеко-далеко за своей мечтой, а она останется совсем одна. Так вдруг захотелось, что бы он снова стал маленьким, белобрысым Сережкой. Что бы можно было посадить его на колени, прижать к себе и не отпускать. Гладить светлые волосики, которые с возрастом потемнели и стали темно-русыми. И оберегать его от всех опасностей, как в детстве.

— Ох, сынок, сынок! — сказала она подходя к нему и гладя жесткие густые волосы, бывшие когда-то мягоньким беленьким пушком.

— Он накрыл ее руку своей большущей ладонью.

— Мам, я скоро вернусь. Не переживай.

Тяжело вздохнув, она пошла проверять все ли он собрал в дорогу.

Сергей открыл глаза когда самолет уже начал заходить на посадку. Летели долго, он успел хорошо выспаться и теперь снова чувствовал себя бодрым и полным сил.

Через несколько минут самолет приземлился и Сергей стал пробираться к выходу. Взглянув в окно он с изумлением увидел, что вокруг взлетной полосы все завалено толстым слоем снега. Из дождливой Москвы он как по волшебству попал в самую настоящую зиму.

Выйдя из самолета он мгновенно ощутил, что зима не только настоящая но еще и морозная. Причем мороз был не шуточный, градусов за двадцать. Ледяной ветер дул с такой силой, что пока Сергей в своей несерьезной кожаной курточке, предназначенной для московской осени, и ботинках на тонкой подошве, добежал до здания аэропорта ему показалось, что он замерз не только снаружи, но все его внутренности превратились в один сплошной кусок льда.

Внутри было не особо тепло, но по сравнению с улицей просто замечательно. В небольшом зале ожидания рядами стояли скамьи, на которых сидело несколько пассажиров, ожидающих посадки на свой самолет. Справа находился буфет с выставленной поверх прилавка табличкой «Обед», весьма огорчившей Сергея, не отказавшегося бы сейчас выпить чего-нибудь горячего. В дальнем углу расположилась группка мужчин, рядом с которыми на полу были свалены кучей большие спортивные сумки и рюкзаки. Сергей понял, что это его новые коллеги. Он проспал весь полет, поэтому не разглядел других пассажиров, но был уверен, что часть, из сидящих в глубине зала, прилетела на одном самолете вместе с ним.

— Ой, простите! — молодой белобрысый парень налетев на Сергея сзади врезался в его плечо. Парнишке на вид было лет восемнадцать —девятнадцать. Наивные голубые глаза, опушенные густыми светлыми ресницами растерянно смотрели с совершенно детского веснушчатого лица. Одет он был так же как Сергей — совершенно не подходяще для местной погоды. Коротенькая красная курточка, джинсы и кроссовки. Уши и щеки, в данный момент, были абсолютно идентичны цвету его пижонской курточки. Еще сильнее покраснев, но уже от смущения он почти робко спросил. — А Вы случайно не знаете как найти 24 бригаду?

«Как же тебя занесло-то сюда, такого птенца желторотого? Тебе ж еще рядом с мамкой надо сидеть и сиську сосать.» -подумал Сергей, с сочувствием глядя на, как теперь он уже знал, юного коллегу.

— Думаю, что это она и есть. — Сергей указал рукой в сторону группы, к которой направлялся сам.

Навстречу им поднялся мужчина, лет за сорок, с густой бородой и потемневшей, от уже навсегда приставшего северного загара, кожей. Возле глаз и на лбу пролегли глубокие бороздки морщин. Несмотря на суровый вид человека, немало повидавшего на своем веку и привыкшего к трудностям, в глазах его плясали веселые огоньки, а улыбка была добродушной и располагающей.

— Здорово ребята! Вы в 24-ю? — спросил он, протягивая по очереди, широкую мозолистую ладонь Сергею и молодому парню. Оба кивнули. — Ну, милости просим. Я начальник бригады, Иван Николаевич Кузнецов.

— Сергей Кречетов.