Давид Фонкинос - Две сестры

Подошедшая официантка молча стояла перед Матильдой. Интересно, уж не штрафовали ли ее за каждое произнесенное слово? Как бы то ни было, она терпеливо ждала, когда сидевшая перед ней посетительница ознаменует наконец свой приход выбором напитка. Матильда заказала виски без льда, так и не услышав ни звука из уст официантки. Возможно, эта особа прониклась духом авангарда и пыталась работать, не выражая своего мнения. Но могло быть и другое объяснение: просто она давно убедилась, что люди, приходящие в этот убогий бар, не нуждаются в разговорах.

Матильда выпила три порции виски подряд и даже не захмелела. Прежде достаточно было пары бокалов шампанского, чтобы ее шатало на ходу. А душевные страдания обрекают человека на ясный рассудок, и ему все труднее и труднее забыться. Рядом с Матильдой уселся мужчина лет пятидесяти. Матильда сразу увидела, что он из тех, кто силится выглядеть благополучным, хотя сам факт присутствия в этой забегаловке исключал его из мира успешных людей. Судя по его выпирающему брюху, он пил неумеренно много, притом главным образом пиво. Через несколько минут он заговорил с Матильдой:

– Ты слишком хороша для такого кабака. В чем твоя проблема?

– У меня нет никакой проблемы. Вот разве только вы со своим приставанием.

– Ладно, кончай придуриваться. Раз ты здесь, значит дела у тебя хреновые. А коли они хреновые, так нет ничего лучше, чем разговор. Особенно с кем-нибудь чужим. А еще лучше – с чужим пьянчугой, который завтра даже и не вспомнит, что ты ему тут наговорила.

– А тебе-то что от меня-то нужно? – враждебно спросила Матильда, также перейдя на «ты».

– Да особо ничего.

– Хочешь переспать со мной?

– Как ты сказала?

– Ты этого хочешь? Только не уверяй меня, что ты сюда подсел, чтобы поинтересоваться моей жизнью. Ты хочешь только одного – перепихнуться. И уж конечно, для такого старого урода, как ты, это большая удача – встретить поддатую молодую бабу. Вот ты и подумал – а почему бы не попытать счастья? Ну так ты не промахнулся, тебе повезло. У меня как раз появилось желание переспать с первым попавшимся. Я не уверена, что у тебя получится, с учетом того, сколько ты выпил, но попытка не пытка. Значит, пошли? Ты где живешь-то?

– …

Оказалось, что мужчина живет как раз над баром. Он в себя не мог прийти от изумления. У него даже мелькнула мысль, что эта женщина либо свихнулась, либо решила его убить, но поскольку все в баре видели, как они выходили вместе… Нет, скорее всего, просто нимфоманка. Почти наверняка. И все-таки его грызло сомнение, он нюхом чуял: здесь что-то не так. Конечно, о сексуальной жизни незнакомого человека по лицу не узнаешь, но интуиция подсказывала ему, что эта женщина очень давно не занималась любовью. Как будто она только что вышла из тюрьмы и ухватилась за первого встречного. Однако… она просто красотка. И вполне могла бы захомутать любого мужика. Тогда почему именно его? Он чувствовал, как его завораживает эта красота, и взволновался так сильно, что теперь вряд ли смог бы удовлетворить ее.

Едва они вошли в квартиру, такую же убогую, как бар внизу, Матильда толкнула мужчину на диван. И сразу начала ласкать его промежность. Потом расстегнула ширинку. Вялый член был почти не виден из-под складок живота. Матильда постаралась скрыть свое отвращение. Ее рассудок был предельно ясен, а действия никак не объяснялись хмелем. Она часто думала над этим: разве осквернить свое тело – не самый надежный способ забыть Этьена? Спать со всеми подряд, с самыми что ни на есть погаными мужиками, утопить в этой грязи воспоминание о теле Этьена… Но истина крылась совсем в другом: она сама уже ничего не стоила. И ей хотелось быть истасканной, презираемой, изнасилованной (почему бы и нет?), чтобы почувствовать себя именно такой, какой теперь считала себя.

Когда она взяла в рот его член, тот все же начал твердеть. И Матильда усердствовала так, словно жизнь ее зависела от оргазма этого человека. Он стонал все громче и громче, скулил, как животное. Потом положил руку на голову Матильды и стал нажимать на нее в такт ее движениям. Наконец он достиг оргазма, сопроводив его воплем наслаждения, но не выпустил свою партнершу, пока не кончились последние содрогания. В полумраке комнаты трудно было понять, что чувствует эта девица. Да она и сама этого не знала. В какой-то миг, во время фелляции, у Матильды возникло искушение обойтись с ним жестоко, искусать его член до крови, однако в конечном счете она решила полностью удовлетворить его. У нее был полный рот спермы. Наконец она заставила себя проглотить ее, еще с минуту ласкала мужчину, потом внезапно вскочила и ушла.

Когда Матильда вернулась домой, все уже спали. Бебиситтер давно ушла.

Однако часы показывали только полночь. Войдя в детскую, Матильда подошла к кроватке Лили. Девочка лежала с открытыми глазками. И Матильда подумала: неужели она не заснула, потому что ждала меня?

Посреди ночи Матильду разбудил шум, доносившийся из ванной. Там явно кого-то рвало. На следующее утро она увидела бледную, измученную Агату.

– Что, слишком много выпила? – спросила Матильда.

– Почти не пила. Никак не пойму, что это со мной…

– А как там прошло? Весело было?

– Да не так чтобы очень. И кстати, Макрон не явился. Мы ушли довольно рано. А ты как провела время?

– Очень мило. Повидалась с бывшими коллегами. Мне было приятно.

– Ну, тем лучше. Я сегодня не пойду на работу. В банк я уже позвонила.

– Ну и правильно.

– А ты не могла бы отвезти Лили в ясли?

– Слушай, раз уж мы дома, почему бы и ее здесь не оставить? Побудем втроем.

– Ну… если хочешь, – неохотно ответила Агата, ей самой явно было не до того. Она так скверно себя чувствовала, что не хотела возиться с ребенком, но отказаться от такого предложения значило выказать себя плохой матерью.

Агата снова легла в постель, а Матильда начала готовить завтрак для Лили. Девочка менялась буквально с каждым днем. За последние два месяца, проведенные вместе с племянницей, Матильда наблюдала за ее быстрым, неуклонным развитием. Какое будущее ждет Лили? Несомненно, счастливая жизнь с любящими родителями. А потом она вырастет и будет страдать из-за мужчины. Или, наоборот, он из-за нее? Тут ведь только два варианта – либо ты победитель, либо побежденный. На свой счет Матильда уже не заблуждалась: ее место во второй категории. И ей казалось невозможным перейти в другой лагерь. Она ведь не Алиса в Стране чудес и не сможет найти вход в волшебный мир. Отныне Матильда была твердо уверена, что ее жизненный путь ведет лишь в тупик. В следующем учебном году она снова пойдет на работу. И при одной своей зарплате, конечно, не сможет найти большую, просторную квартиру. Потом однажды она узнает, что Этьен женился на Ирис, что у них родился ребенок. А может, и двое. И она ничего уже не сможет сделать, это будет не ее, а чужая жизнь. Потом она окончательно порвет связь с их общими друзьями, и это еще больше усугубит ее одиночество. Значит, останется только одна проблема – дальнейшая личная жизнь. Она может поступить как Сабина – зарегистрироваться в соцсетях и на сайтах знакомств, назначать одно за другим свидания, в надежде найти подходящего человека, который заставит ее забыть Этьена и убедит, что новая любовь еще возможна. Но нет, вот это как раз невозможно. Любовь умерла навеки. И она больше никогда не сможет надеяться на счастье. Кончит тем, что будет встречаться с каким-нибудь сослуживцем. Может, с преподавателем истории и географии. Матильда довольно ясно представляла его себе: высокий, худощавый, начиная с марта носит рубашки с коротким рукавом, демонстрируя длинные волосатые руки. Через несколько месяцев знакомства они поселятся вместе в более просторной квартире, по вечерам будут обсуждать лицейские проблемы и некоторых учеников. А летом поедут отдыхать в Испанию или отправятся в какой-нибудь Дром или Пюи-де-Дом [33] Области соответственно на юго-востоке и в Центральном массиве Франции, иными словами – глушь. – проведать родных Матье. Да, да, кстати, его будут звать Матье. И все будут говорить: вот здорово – Матье и Матильда, какие похожие имена, сразу видно – они просто созданы друг для друга. Потом у них родится сын, а еще годика через четыре дочь. Мальчик будет фанатом футбола, девочка увлечется танцами. Великолепная четверка на семейной фотографии. И никто на свете не заподозрит, что Матильда как была, так навсегда и осталась в лагере побежденных. Только случайная встреча с Этьеном где-нибудь на улице подтвердит ее поражение. Они обменяются несколькими банальными словами, она найдет его все таким же красавцем, и это снова причинит ей боль. Они остерегутся входить в подробности своих жизней, молчаливо решив не будоражить лишний раз воспоминания. Эта встреча так потрясет Матильду, что она в тот же вечер, уложив детей, пойдет на кухню и нальет себе стакан вина. Потом второй. А через несколько месяцев заведет любовника. Будет спать с ним время от времени, даже находить в этом удовольствие. И думать только об одном – о своих тайных сексуальных утехах. А потом в один прекрасный день поймет, что и это ведет в тупик. Так же будет и с ее отношением к детям: материнская любовь иссякнет одновременно с любовью чувственной. К счастью, из Матье выйдет потрясающий отец. Хоть в этом, по крайней мере, Матильде повезет. Он всегда будет внимательным, заботливым, но ей придется все больше и больше скучать рядом с ним – под его разговоры просто заснуть можно. И все же она его не бросит. Только заведет нового любовника, а потом следующего. Со временем дети покинут родительский дом, и Матильде с Матье придется вести новую жизнь. Он начнет работать над неким проектом исторического романа, который никогда не увидит свет. А она в конце концов расстанется с ним, дабы открыть для себя еще несколько новых неизведанных территорий в стране побежденных…