Мортен А Стрёкснес - Времена моря, или Как мы ловили вот такенную акулу с вот такусенькой надувной лодки

Сперва методом триангуляции определяем наше местоположение, взяв за основу известные координаты наземных объектов (GPS-навигатор у нас тоже имеется, да он напичкан таким пугающим количеством функций, что ни у меня, ни у Хуго не возникает желания довериться ему), после чего я забрасываю малярное ведро. В крышке его мы понаделали дыр, а впрочем, она и так держится на честном слове, так что, оказавшись на дне, содержимое просто выплеснется наружу. Где уже поджидает гренландец.

Можно ли представить, каково оно – жить жизнью акулы? Со всех сторон объятая водой и мраком, она особо не замечает ни того, ни другого – ей даже неведомо, что может быть иначе. Точно так же и мы, дыша воздухом, окружающим наше тело, не обращаем на него никакого внимания, воспринимая как данность. Холодный сумрак глубин – стихия акулы, там она кружит, медленно и бесшумно, мясная махина, пропитанная ядом – с отравленной ворванью, кровью, печенью; полуслепая – из продырявленных глазных яблок ее свисают паразиты – длинные черви. Ее единственные потребности – поддерживать свое существование и обеспечивать продление рода. Она не знает ни радости, ни печали и едва ли чувствует боль. Всякий раз, пожирая тюленя либо забуриваясь рылом в мертвого кита, она, вероятно, испытывает чувство какого-то безотчетного удовлетворения оттого, что обеспечила себе существование еще на месяц. И дальнейшая ее забота в этом мире сводится лишь к одному: поддерживать свой механизм в исправности до следующего приема пищи. Она интересуется только теми живыми организмами, которыми питается. Если не считать спаривания, когда ей надо оплодотворить яйца, но даже этот процесс не добавляет акуле ни счастья, ни нежности. Потомство ее быстренько отращивает зубищи и становится на тропу каннибальского существования еще в материнской утробе: сильнейший, сожрав всех братьев и сестер, рождается в одиночестве.

Народившись, мальки акулы не увидят свет – он лишь угадывается в блеклом сером полумраке за сотни метров над ними. Да и на что им этот свет? Они тут же принимаются рыскать в поисках, чем бы поживиться в черном безмолвии холодного одиночества. Нет смысла задаваться вопросом, зачем вообще существует эта рыба. Все живое запрограммировано на выживание. Ни один зверь не совершит самоубийства, как бы беспросветна ни была его участь Гадеса.

А потому тщетна была бы любая попытка человека вжиться в роль акулы. В жилах гренландской акулы звучит совсем другая музыка. Акула не знает ни забот, ни врагов, она вращается во вселенной, к которой идеально приспособилась за прошедшие десятки миллионов лет.

Нет, нам не дано понять, каково это – смотреть на мир глазами акулы.

You know the drill [83] Ты знаешь правила игры ( англ .). . Так, тут прикормили. На саму рыбалку пойдем не раньше завтрашнего дня.

Хуго глушит мотор, мы тихо плывем по течению. Бросаем прикормку, тихонько переговариваемся, а то и вовсе помалкиваем. Когда молчим, тишина не кажется гнетущей – это ли не самое подходящее определение дружбы?

За полчаса нас сносит так прилично, что, кажется, отсюда виднеется край Лофотена. За Лофотенским парком находится Москстраумен, одно название которого тысячелетиями наводило ужас на морского брата. Тысячи лет это место считалось пупом океана, мировым колодцем, бездонной пастью. Гиннунгагап (“волшебная пропасть”) в древнескандинавской мифологии. Вода, совершив подземный круговорот, вероятно, вытекает где-то совсем на другом краю Земли. Ибо Земля всасывает море, чтобы добыть себе пропитание, утверждали светлые головы много веков тому назад. Видимо, так же, по их мнению, происходила регулярная смена приливов и отливов – вода втекала в недра Земли и вытекала из них в районе Москстраумена – мирового мальмстрёма, у которого встречаются все ветра, порождая хаос, а течения так могучи, что глотают ветер.

Олаф Магнус окрестил Москстраумен внушающей ужас Харибдой, которая засасывает все живое, посмевшее приблизиться к ней, которая крушит и глотает корабли, людей и зверей. Деревенский пастор Йонас Расмус (1649–1718), родом из северной провинции Ромсдал, предположил, что Лофотенские острова и Москстраумен посещал сам Одиссей. И слышал, как гремит меж скал ужаснейший и могущественнейший поток, и видел зияющие воронки такой величины и силы, что корабли мгновенно канули в них, уйдя на дно [84] Цитируется по норвежскому источнику: Сигрид Шегстад Локкерт. “Северная морская глотка – тысячелетняя история Москстраумена” / Sigrid Skjegstad Lockert. Havssvelget i nord – Moskstraumen gjennom årtusener . Orkana akademisk, 2011, s. 111. . Фогд Эрик Хансен Шённебёл писал в 1591 году, что Москстраумен столь буен и громозвучен, что “вся сыра земля ходит ходуном и трясутся дома”. На карте, выпущенной в Гамбурге в 1683 году, Mosko-Strohm изображается районом бедствий, который надо обходить стороной за сотню морских миль. Американский писатель Эдгар По из Бостона пошел еще дальше. В рассказе “Низвержение в Мальстрём” (1841) он в красках описывает, как парусник с местными рыбаками засасывает водоворотами, которые “ревут сильнее Ниагарского водопада и от которых содрогаются горы” [85] Эдгар Аллан По “Низвержение в Мальстрём” (пер. с англ. М. Богословской). М., “Художественная литература”, 1976 г. . Даже такое чудо техники как “Наутилус” (подводный корабль капитана Немо) был беспомощен перед “самыми опасными водами Норвежского побережья”, где бездна неодолимой силы “засасывала не только корабли, но и китов и белых медведей полярных стран…” [86] Жюль Верн. “Двадцать тысяч лье под водой” (пер. с фр. Н. Яковлева, Е. Корш). Собр. сочинений, т. 4. М., Государственное издательство художественной литературы, 1956. .

С нашей последней встречи с Хуго я успел пообщаться с виднейшим исследователем гренландских акул в мире, хотя, по правде сказать, пальма первенства не особенно высока – едва ли в мире найдется другой, кто жаждал бы поспорить с ним за этот титул. Зовут ученого Кристиан Людерсен. Он – научный сотрудник Норвежского полярного института. Изучал аспекты, связанные с жизненным циклом и биологией гренландской акулы. Хуго становится интересно – он просит рассказать меня поподробней, и я излагаю все в точности, как запомнил – выступая, словно вышколенный дипломат, с донесением о путешествии, совершенном в дальнюю и неспокойную страну.

Людерсен со своей исследовательской командой совершил экспедицию на западное побережье Шпицбергена. Опросив на месте опытных промысловиков, ученые закинули линь с двадцатью восемью акульими крюками с борта научно-исследовательского судна Lance . Снасть у них была из обычного нейлона, на какую ловят палтуса, поводки из стальной проволоки. В качестве наживки они взяли сало морского зайца. Снасть опустили на глубину 300 метров на отлогость морского дна.