Сарина Боуэн - Полутона

– Тогда давай не пойдем. – Мои пальцы дрожат, когда я убавляю громкость. Возвращаюсь к дивану и сажусь.

– Так. – Он прочищает горло. – Куда ты поедешь на каникулы?

Спрашивая, он берет мою руку в свои, массируя тыльную сторону моей ладони большим пальцем.

Его легкое прикосновение так отвлекает, что я почти что забываю ответить.

– В Канзас, – выдавливаю из себя. – Чтобы познакомиться с бабушкой и дедушкой.

– Э, что? – сжимает мою руку.

Итак, я рассказываю Джейку постыдные подробности своей странной истории – что я никогда не видела Фредерика до прошлого лета.

– Ого. Мне жаль, – говорит он.

– Не сожалей.

– Теперь мне не так обидно, что ты нас не познакомила. Раз обычный период ожидания – семнадцать лет.

Мой смех начинается фырканьем, совсем не присущим даме. О да.

– Я живу как в мыльной опере. Поверишь или нет, но всего год назад я была очень скучным человеком.

– Не представляю такого. – Он окидывает меня взглядом. – Ты сегодня очень красивая.

– Это платье Авроры, – шепчу я.

Но Джейку, похоже, все равно. Он обнимает меня за талию. Притягивая к себе, он ведет губами по моему лбу, носу и приникает к губам. И мы начинаем сначала.

– Jesus Cristo [15] Боже! ( исп .) ! Мне колокольчик с собой носить?

Мы с Джейком отскакиваем друг от друга.

– Меня не было, ох, полтора часа. Просто уточняю. – Аврора скидывает туфли и снимает пальто.

Чувствую, как горит мое лицо. У меня взъерошены волосы, а губы распухли от поцелуев.

– Твои подружки из певчего кружка были на вечеринке. Джессика постоянно спрашивала меня: «Где Рейчел?» Я сказала ей, ты занята-а-а. – Аврора хихикает себе под нос. Она выглядит пьяной.

– Мне пора идти. – Джейк поднимается, собирая свои вещи. Я выхожу следом за ним из комнаты в пустой коридор.

– Спокойной ночи, – говорю шепотом. Никогда не знаешь, кто может подслушивать на лестнице.

Джейк смотрит на свои туфли.

– Позанимаемся домашкой завтра вместе? – спрашивает с кривой улыбкой.

Смеюсь.

– Мне надо написать сочинение по русской литературе. Так что нам не стоит «заниматься домашкой», пока мы действительно не позанимаемся домашкой.

– Договорились. – Его лицо становится очень серьезным, а затем он целует меня еще раз. Потом бежит вверх по лестнице, не оборачиваясь.

Я возвращаюсь и вижу Аврору, сидящую на краю кресла, она зажимает рот рукой.

– Наконец-то! – вскрикивает она. – Теперь вы перестанете сохнуть друг по другу.

– Ты не злишься? – произнеся это, я понимаю, как тщеславно звучит вопрос. Я не имею в виду, что выиграла какое-то соревнование.

Она закатывает глаза.

– Джейк не в моем вкусе. А ты не единственная, кого сегодня целовали.

Я запрыгиваю на диван у ее ног.

– Правда? Кто он?

Она качает головой с лукавой ухмылкой.

– Не думаю, что расскажу тебе. Скорее всего, это произошло случайно. Рождественский ужин, полагаю, – своего сорта афродизиак. На вечеринке парочки зажимались по углам повсюду .

– Сегодня был хороший вечер. – Я снова хихикаю, чего обычно не делаю. Но кто бы мог подумать, что несколько поцелуев Джейка сведут меня с ума?

– Нет, – возражает Аврора. – Сегодняшний вечер был fabuloso [16] Невероятным ( исп .). .

КОРОЛЕВСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ – опера или концерт, данные по просьбе членов королевской семьи.

К сожалению, мы с Джейком оба больше учимся, чем целуемся, всю последнюю неделю семестра. Я занимаюсь всю ночь перед последним экзаменом, а он уезжает к родителям до того, как я сдаю последний тест.

Я чувствую себя измотанной, когда мы с Фредериком садимся на заднее сиденье автомобиля, который увозит нас в аэропорт.

Просыпаюсь на полпути до Бостона, моя голова на его плече.

– Прости, – быстро сажусь ровно.

Он улыбается мне.

– Выглядишь, будто только что отыграла трехнедельный тур. В Азии.

Тру глаза.

– Я слишком устала даже для того, чтобы переживать из-за поездки.

Завтра мы летим в Канзас.

– Отлично. Потому что тебе нечего бояться. Это я в немилости.

– До сих пор?

– Скоро узнаем.

– Она не может злиться вечно.

– Элис? Еще как может. Она негодовала двадцать лет из-за того, что я не стал хирургом, как отец.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него.

– Правда? Какая ей разница?

Он откидывает голову назад и закрывает глаза.

– Не знаю. Растраченный потенциал. Бла-бла-бла.

Какая удивительная мысль. Никогда не думала, что Фредерик мог бы быть кем-то другим, а не музыкантом. Его выбор кажется очевидным. Даже предначертанным судьбой.

За окном автомобиля небо потемнело. Лампочка для чтения Фредерика отражается в стекле. У меня чувство, будто я плыву по ночи с ним, словно нас всего двое в мире.

В аэропорту Канзаса мы садимся в другой автомобиль. Мой отец показывает ему дорогу от трассы к жилому району.

– Вон тот дом, с елкой в окне.

Мы останавливаемся у большого старого дома с мансардной двускатной крышей, точно у старомодного сарая. Тонкий слой снега хрустит под ногами, когда я выбираюсь из машины.

– Ты здесь вырос? – спрашиваю я. Еще один кусочек пазла.

– Согласно Элис, я так и не вырос, – отвечает он.

Входная дверь распахивается, и мне хочется отпрыгнуть, как испуганному коту.

Первый, кого я вижу, – мой дедушка, который очень похож на Фредерика. Он улыбается – уголки его губ изгибаются точно так же, как у моего отца. А когда я захожу, его улыбка становится шире.

– Рейчел, – говорит Фредерик за моей спиной, – познакомься с доктором Ричардсом.

Пожилой мужчина вежливо кланяется.

– К вашим услугам, – говорит он. Он очарователен, и я рада, что он не подбегает, чтобы меня обнять. Гораздо легче, когда люди дают свободное пространство.

А Элис спешит вниз по лестнице.

– Она здесь! – щебечет она, у нее блестят глаза. – Всю неделю не могла дождаться. Друзья хотели дать мне успокоительного, поверите или нет.

Фредерик усмехается.

– Надо было мне купить тебе, – говорит он. – С ленточкой на пузырьке.

Элис его игнорирует.

– Я покажу тебе комнату, дорогая, – говорит она мне.

Мне отвели гостевую комнату. Фредерик дальше по коридору в своей старой детской. Так как спальня бабушки с дедушкой на первом этаже, второй весь в нашем распоряжении.

Оставив в комнате чемодан, я останавливаюсь у двери отца. Он сидит на кровати, снимая ботинки.

– Постер AC/DC на твоей стене? Серьезно?

– Хорошая группа, – замечает он. Еще есть постеры U2, The Who и The Stones. – Концерт AC/DC – первый, на котором я был. А какой твой?

У меня внутри все сжимается, и я сажусь рядом с ним на кровать. Он даже не представляет, какой трудный вопрос задал. Ни за что не расскажу ему о своем первом концерте.