Сарина Боуэн - Полутона

Отталкиваю Джейка, глотая кислород.

В первое мгновение у него круглые глаза и потерянный взгляд. Затем он приподнимается на локте, пристально глядя на меня.

– Рейчел, – говорит он тихо. – Ты в порядке?

Поспешно киваю. Однако это неправда. Мое сердце бьется как ненормальное. И я сгораю от стыда. Полчаса назад я сама постучала в его дверь. Он задал вопрос. Я даже не ответила. Вместо этого сама накинулась на него.

Потом, когда он был уже настроен, я его оттолкнула. Как сумасшедшая.

А у Фредерика будет ребенок .

– Думаю, нам не следует больше это делать, – говорит Джейк негромко. – Какое-то время.

Я сажусь, тут же испугавшись.

– Делать что?

– Это, – говорит он, указывая на нас двоих, разлегшихся на кровати. – Для тебя это стресс. Это плохо. Я не хочу быть тем, кто постоянно тебя пугает.

Мои глаза улавливают идею быстрее, чем мозг. Две слезы катятся по щекам, когда я понимаю смысл сказанного. Он бросает меня.

– О боже, я не хочу тебя огорчать, как раз наоборот. Убрать напряжение. Тебя просто… – Он хмурится.

– Просто что? – требую я.

– Сложно понять . Все прекрасно, а потом вдруг нет. И я словно орк, от которого тебе приходится сбегать.

Я пытаюсь остановить слезы и поднимаю взгляд к потолку.

– Мужчина сделает что угодно, чтобы сбежать от плачущей женщины, – сказала мне мама однажды.

– Рейчел, могу я спросить кое-что?

– Что? – вздыхаю я.

– С тобой раньше случалось что-то плохое? Потому что… Ты как будто паникуешь.

– Я паникую, – мямлю я. – Но никто в этом не виноват.

– То есть никогда не… – Джейк переводит взгляд на пол и не заканчивает вопрос. Он не может заставить себя сказать «насиловали тебя» или «нападали на тебя», или какие-то другие страшные слова.

– Нет, – шепчу я. Но ко мне приходит непрошенное осознание. Меня пугает не энтузиазм Джейка, а мой. То волнение, что я испытываю, когда он прикасается ко мне, опасно. Моя мама доказала это, когда ей было всего девятнадцать.

Я не могу повторять ее ошибки. Будет так просто натворить что-то — все что угодно с Джейком.

Джейк краснеет.

– Мне не нравится, что я тебя пугаю. Чувствую себя Придурком.

– Ты не придурок, – говорю я дрожащим голосом. Проблема не в Джейке. Во мне.

– Что не так тогда? Я буду спрашивать, пока ты не скажешь.

– Я не боюсь тебя. – Мне с трудом удается произнести слова, потому что горло сдавливает.

– Если ты не боишься меня, тогда я просто не тот, кто тебе нужен. Так? Или дело в религиозных убеждениях? – Он вскидывает руки. – Есть какая-то причина, но ты не… – сглатывает. – Ты недостаточно меня любишь, чтобы рассказать, в чем дело.

– Это не… – Я стискиваю зубы. «Нечестно? Неправда?» – не могу думать. Я понимаю лишь, что мне настолько стыдно, что я вся в поту. Я подскакиваю на ноги, и он тоже встает. Он подходит, будто собираясь меня обнять, но я разворачиваюсь и выхожу из комнаты, пробегаю два этажа по лестнице и забегаю в свою комнату.

Авроры нет дома, так что никто не слышит, как я плачу.

Вместо того чтобы учиться, я сижу в автобусе, глядя, как Вермонт остается позади.

– Можешь взять Аврору с собой на концерт, – предложил вчера отец. – У тебя будет двухместный номер в отеле.

– Кажется, она занята, – сказала я ему, хотя это неправда. Я так сильно хотела поехать с ним на концерт, так долго мечтала. И хотела, чтобы это путешествие было только моим.

Однако оно не только мое. Надо было догадаться.

Нора тоже поехала с нами, она впервые едет на концерт и впервые встречается с группой. Они ею очарованы. Еще до того, как мы сели в автобус, Эрни, Генри и остальные окружили Нору с тем же любопытством, которое проявляли по отношению ко мне, только никто из них не чувствует себя неловко на этот раз.

В соседнем ряду на откидном автобусном столике Нора разложила документы, а затем достала калькулятор из сумки.

– Простите, я обычно не занимаюсь нудятиной во время веселых поездок, – сказала она. – Но мне нужно написать ответ кое-кому к пяти часам.

Эрни плюхается рядом со мной.

– Не извиняйся! Мы восхищены. Обычно девушки Фредди не идут в комплекте с калькуляторами.

– Обычно девушки Фредди не идут в комплекте с мозгами , – вставляет клавишник, сидящий на ряд впереди.

Мой отец издает раздраженный звук.

Между креслами останавливается Генри.

– Кому принести выпить? Нора, пиво?

– Содовую, – просит она. Когда Генри уходит, она понижает голос: – Я могу с таким же успехом ходить с рекламным щитом, на котором написано: «Беременная».

– О боже, – слышу я себя. – Рядом с музыкантами никогда не было беременных девушек.

Смех Фредерика похож на кашель.

– Удачная шутка, детка.

Нора бросает на меня косой взгляд. Но я отворачиваюсь.

Четыре часа спустя мы подъезжаем к отелю, и все выходят из автобуса, кроме Генри.

– Бронь на твое имя, – говорит он Фредерику.

– А куда собрался Генри? – спрашиваю я.

– Мы немного задержались с разгрузкой, – говорит Фредерик, не утруждая себя объяснениями, что это значит.

– Bonjour, – приветствует нас дворецкий. Сложно понять то, что всего несколько часов езды на север – и все вокруг уже говорят по-французски.

– Добрый день, – говорит мой отец девушке на ресепшене. – Бронь на имя Рикс.

– Oui, – говорит она, быстро печатая что-то. Все наблюдают за ней, а она хмурится, глядя в экран.

Я вижу, как Нора забегает в комнату с надписью Femmes. Она выходит пару минут спустя, а нам до сих пор не готовы выдать ключи. Менеджер подскочил, чтобы помочь девушке за компьютером, и Нора кладет локоть на стойку, вслушиваясь в их спешный французский.

– Excusez-moi, – вклинивается Нора через минуту. – Le nom est R-I–C-K-S, ne Riche.

– Ah, merci! – восклицает менеджер.

Еще через минуту шесть забронированных номеров найдены.

– Полагаю, они не твои фанаты, дорогой, – говорит Нора ему через плечо, а остальные члены группы таращатся на нее.

– Гляньте-ка, – говорит Эрни. – Фредди повысил планку. Сначала умный ребенок, а теперь девушка, говорящая по-французски. Я боюсь за свое рабочее место.

– Поверь, – говорит Нора. – Это редкий случай, когда мое дорогое образование пригодилось. Я еще могу быть полезна в немецком.

– Правда? Не знал, что ты говоришь по-немецки, – говорит мой отец.

Этот день можно скромно назвать: «Все в восторге от Норы».

Мой номер примыкает к номеру Фредерика и Норы. Даже закрыв дверь, чтобы переодеться, я слышу приглушенные голоса по ту сторону.

Фредерик напевает себе под нос, разогреваясь. Затем он прерывается, чтобы сказать:

– Черт, ты выглядишь так сексуально в этом. Как я должен сдерживаться?

– Просто держи обе руки на гитаре, ковбой.