Элеонора Браун - Мой собственный Париж [litres]

К счастью, Фей получила яркие впечатления в Париже в 1961 году: запах фиалок, элегантные модели, одетые в одежду от-кутюр. Я писала о том, как она чувственно играла на скрипке на своих концертах. Конечно, ей нужно было влюбиться – в человека, который ей показал темную сторону Парижа. В 1961 году город снова стал местом насилия. Африканская колония Франции, Алжир, начала борьбу за независимость, и город был полон беженцев. С ними ужасно обходились правые фракции и французские полицейские. Некоторые из этих событий я включила в историю Фей, чтобы показать, что ne plus ça change – ничего не меняется.

По окончании второго визита в Париж мы с сыном неохотно с ним прощались: он с горой книг из магазина «Shakespeare and Company», я – с пачкой заметок и сотней фотографий города. Моя голова была полна идей, которые я хотела включить в свой роман. Париж всегда был городом историй, и моя история стала лишь одной из многих. Тем не менее я убеждена в том, что мои прогулки по городу подарили мне возможность взглянуть на темное прошлое Парижа, что является особенным и уникальным.

РЕЙЧЕЛ ХОР работала выпускающим редактором в крупном издательстве в Лондоне, пока она не перешла на темную сторону и не стала писателем. Она является автором восьми бестселлеров от Sunday Times, включая такие книги, как «Тайник» и «Неделя в Париже». Она живет в Норвиче, в Англии, и преподает креативное письмо в Университете восточной Англии.

ПЕРЕДАТЬ ПРИВЕТ

rachelhore.co.uk

Facebook: / RachelHoreAuthor

Twitter: @RachelHore

КНИГА О ПАРИЖЕ

«Неделя в Париже»

ЛЮБИМЫЕ МОМЕНТЫ В ПАРИЖЕ

Посещение Музея Орсе в первый раз. Это прекрасно реконструированная старая железнодорожная станция, наполненная светом и цветом, которые выгодно подчеркивают работы современного искусства.

НЕЛЮБИМЫЕ МОМЕНТЫ В ПАРИЖЕ

Суп «au pot de chambre», который я заказала в ресторане, думая, что это шутка, а мне действительно подали суп в ночном горшке.

ЛЮБИМАЯ ЦИТАТА О ПАРИЖЕ

«Я часто мечтала написать книгу о Париже, которая была бы подобна долгим бесцельным прогулкам, во время которых ты не находишь ничего из того, что искал, и находишь многое, что не искал». – Жюльен Грин, «Париж».

ЛЮБИМОЕ МЕСТО ПОМИМО ПАРИЖА

Корнуолл, Великобритания.

САМЫЙ СТРАННЫЙ ПРЕДМЕТ, КОТОРЫЙ БЕРЕШЬ С СОБОЙ

Пробка для вина.

В ПАРИЖЕ МОЖНО НЕ ХОДИТЬ…

Любую популярную достопримечательность, билет в которую вы не забронировали заранее. Очереди в Эйфелеву башню и в Центр Жоржа Помпиду просто бесконечны.

В ПАРИЖЕ ВЫ ОБЯЗАНЫ…

Посетить кладбище Пер-Лашез и найти могилы знаменитых людей.

Мне так хотелось полюбить Париж.

Я хотела влюбиться в Париж так же сильно, как одиннадцатилетняя девочка, мечтающая стать монашкой после сотого просмотра мюзикла «Звуки музыки». Она и не подозревает, что ее мечты о черных одеяниях послушницы и танцах на зеленеющих лугах Австрии являются первыми звоночками приближения подросткового возраста. Но я мечтала стать не Джули Эндрюс, а Джин Сиберг из фильма «На последнем дыхании» – француженкой в элегантной матроске и брюках с защипами и с сигаретой, зажатой в алых губах. Или Мэри Френсис Кеннеди Фишер, сушащей дольки мандарина на батарее и наблюдающей из окна за марширующими по каменной мостовой солдатами. Мне было не одиннадцать, а двадцать шесть лет, когда я впервые отправилась в Париж, но я все так же предвкушала чудо.

Я не принимала обет безбрачия перед поездкой, но я действительно стала няней двух мальчиков и оставила мужа дома. В самолете мне пришлось сидеть между постоянно ноющим девятилеткой и его одиннадцатилетним братом, который мечтал не о зеленых лугах, а о том, как бы проворнее сунуть свои вонючие носки в лицо няне, пока их родители сидели на безопасном расстоянии от наших мест.

Когда мы приземлились, нас встретило серое, пасмурное утро. Мы заказали такси от аэропорта до квартиры, которую мои работодатели сняли в грязном закутке третьего района. Мы с трудом взобрались по неосвещенной и замусоренной лестнице на третий этаж и постучались в дверь. Нам открыла неприветливая светловолосая француженка. Она показала нам залитую светом, абсолютно белую и стерильно красивую квартиру с высокими потолками, гигантскими фикусами и разложенными повсюду альбомами с репродукциями. Нас провели по нашим комнатам, мне досталась крошечная комнатушка, смежная с главной гостиной. В ней едва помещалась одинарная кровать, вплотную придвинутая к стене. Свежие белые простыни и вид из окна комнаты манили меня, но времени расслабляться не было, так как мы сразу же отправились на поиски приличного кафе.

Наш выбор пал на бистро по двум причинам: во-первых, нам нужно было поскорее спрятаться от дождя, и, во-вторых, мы должны были накормить двух привередливых мальчиков, взращенных на замороженной кукурузе и куриных наггетсах. Место, в котором мы оказались, находилось на людной некрасивой улице, слишком ярко освещенной и тесной, запруженной туристами в шортах и детьми, которые казались мне такими же капризными, как и наши мальчики. Я даже начала подозревать, что именно они были повинны в этом столпотворении. Суровый метрдотель усадил нас на какие-то витые пластиковые стулья и выдал нам несуразно огромные карты меню.

Мать заказала салат, отец – стейк с жареной картошкой. С унынием полистав меню, дети остановились на блинчиках. Я же, в неосознанной и практически неразличимой попытке воспротивиться их поведению, заказала самое французское блюдо, которое я смогла найти в меню – foie de boeuf (говяжья печень).

Не поймите меня неправильно, я с удовольствием ем говяжью и любую другую печень. Печень, нарезанная тонкими ломтиками, жареная печень, вареная печень, печень средней прожарки – все это казалось мне очень изысканным.

Это было что-то совершенно иное.

Полкило склизкого кирпично-красного органа, кровь из которого стекала с тарелки прямо на белую скатерть, на мгновение заставило меня расширить глаза от ужаса. Но я была в Париже, я была храбра, и под вопросом стояла моя репутация, так что я съела почти половину этой штуковины с привкусом железа. Я догадалась, что она была не жареной, а просто прогретой в пространстве под плитой. На вкус она была как вязкая чуть теплая кровь, меня слегка подташнивало. Но мне хотя бы удалось сохранить лицо.