Элеонора Браун - Мой собственный Париж [litres]

ДЖУЛИ ПОУЭЛЛ является автором мемуаров «Джули и Джулия: Год, когда я была опасным поваром», ставших бестселлером по версии New York Times и легших в основу фильма с участием Мерил Стрип и Эми Адамс. Ее вторая книга «Раскол: История замужества» вышла в издательстве Little, Brown and Company.

ПЕРЕДАТЬ ПРИВЕТ

Twitter: @licjulie

КНИГА О ПАРИЖЕ

«Джули и Джулия: Год, когда я была опасным поваром»

САМЫЙ ЛЮБИМЫЙ МОМЕНТ В ПАРИЖЕ

Момент, когда во время обеда в элегантном клубе Андрэ Коинтре спросил меня, как я справляюсь с известностью в экзистенциальном смысле. А еще я купила мою любимую пару солнцезащитных очков именно в Париже. Прошло уже несколько лет, а я все еще грущу из-за того, что мамина собака сгрызла их.

САМЫЙ НЕЛЮБИМЫЙ МОМЕНТ В ПАРИЖЕ

Шопинг в одном дорогом бутике. Пока я пыталась подобрать топ для моей худощавой подруги, продавец-консультант вырвала кофточку у меня из рук, видимо, посчитав, что я хотела напялить ее на себя.

ЛЮБИМАЯ ЦИТАТА О ПАРИЖЕ

«Все города имеют пол: Лондон – мужчина, Париж – женщина, а Нью-Йорк – уверенный в себе транссексуал». – Анджела Картер.

ЛЮБИМАЯ КНИГА О ПАРИЖЕ

Меня назовут предательницей, если я не скажу, что это «Моя жизнь во Франции» Джулии Чайлд. Но «Французская сюита», написанная Ирэн Немировски, так же прекрасна, и я просто обожаю детективные романы и работы Алана Фюрста – многие из его историй происходят в Париже.

ЛЮБИМЫЕ МЕСТА ПОМИМО ПАРИЖА

Их слишком много – Рим, Танзания, Буэнос-Айрес, Лос-Анджелес… Но я в любой момент готова отправиться в мексиканский город Виллануэва.

САМЫЙ СТРАННЫЙ ПРЕДМЕТ, КОТОРЫЙ БЕРЕШЬ С СОБОЙ

Всегда иметь при себе отвертку не так уж странно.

Как узнать, что поездка началась правильно? Вы почти сразу попадаете в полицию.

Я ехала в Париж не для того, чтобы поднять бучу. Поездка должна была быть легкой и приятной. Париж был для меня закрытой книгой или, по крайней мере, я так думала. С тех пор как мой дедушка взял меня с собой в Париж почти за двадцать лет до описываемых событий, я побывала в этом городе много раз. Я всегда считала, что Париж – мой город. Все потому, что я знала, как с полной уверенностью знают дети, что моя мама когда-то была маленькой парижской девочкой, что она родилась в доме, окна которого выходили на собор Нотр-Дам, и ходила в подготовительную школу école maternelle, где преподавали монашки в длинных юбках, вроде мисс Клавель из детских книг о Мадлен.

В альбоме моей мамы были фотографии, на которых кончики ее волос завивались кверху, а сама она выглядела до невозможности по-иностранному и по-французски. На более ранних фотографиях она ловила голубей в парке цвета сепии, который мог быть либо Люксембургским садом, либо садом Тюильри, либо каким-то совсем другим парижским парком, который выглядел точно так же, как и сотни его собратьев.

КАК УЗНАТЬ, ЧТО ПОЕЗДКА НАЧАЛАСЬ ПРАВИЛЬНО? ВЫ ПОЧТИ СРАЗУ ПОПАДАЕТЕ В ПОЛИЦИЮ.

То, что это была ее история, а не моя, совсем не приходило мне в голову. Я знала только то, что после того, как я с деланой скромностью сказала: «Ma mère est née à Paris» на уроке французского языка, мои оценки стремительно улучшились, хотя мой сильно нью-йоркский акцент был совсем не похож на французский выговор.

Так что я совсем не знала, куда иду, когда после утомительного перелета и заселения я вышла из отеля с блокнотом в руке. Я была в Париже. Я была в Париже столько раз, что потеряла счет – с семьей, с однокурсниками, по работе, с бывшим молодым человеком, с которым мы тогда чуть не расстались на мосту Искусств.

Возможно, мне следовало бы сперва выспаться. Возможно, я должна была бы съесть что-то более сытное, чем батончик со злаками, который валялся на дне моей сумки с тех пор, когда я писала свою третью книгу. А возможно, все случилось так, как и должно было случиться. Просто спросите Сартра.

В эту поездку я проводила исследование для моего восьмого романа «Дело об орхидее», который, чтобы вы знали, был посвящен не ошибкам начинающих садоводов, а шпионам во время войн Наполеона, которые любили давать друг другу клички по названиям цветов – как в моем романе, так и в действительности. Выдуманная мной шпионка с позывным «Серебряная орхидея» должна была получить доступ к дому одного высокопоставленного чиновника наполеоновского министерства полиции под прикрытием скромной служанки. И если вам кажется, что все это звучит как сюжет мюзикла «Звуки музыки» без монашек или нацистов, то да, в целом это и было моей задумкой. Просто замените штрудели на багеты. Я задалась целью исследовать эти багеты как можно более тщательно, лучше с помощью масла или даже банки варенья.

Но сначала мне предстояло узнать немного о полицейском департаменте префектуры Парижа – о его работе, его персонале, его месторасположении. Моя книга должна была начаться сценой, в которой герой, тот самый высокопоставленный представитель полиции, допрашивает кого-то в офисе префектуры. И именно там я столкнулась с одной из многих сложностей, сопровождающих написание книги о Париже девятнадцатого: здание было разобрано. То же самое произошло и с тюрьмой при аббатстве, которая должна была занять важное место в моем повествовании. По моим подсчетам, тюрьма L’abbaye в прошлом находилась где-то в центре бульвара Сен-Жермен – факт, о котором я узнала, когда меня чуть не сбил мопед. Парижский архитектор середины девятнадцатого столетия Барон Хауссманн создал много проблем для писателей исторических романов.

К счастью, я нашла – о, радость! О, нежданная благодать! Музей префектуры полиции, который, судя по сайту, мог порадовать меня ценной информацией о работе полиции Парижа прошлого и настоящего. Музей был расположен по адресу: Монтань Сен Женьевев, 4. На его сайте были фотографии комнат с аккуратными витринами, стенами, украшенными документами в рамках, манекенами в униформе 1870-х годов и с париками, похожими на дурацкие прически из 1970-х. Когда я отправилась вниз по склону – не зря эта улица была названа в честь горы, я представляла, что здание, которое мне предстояло найти, будет одним из узких и близко стоящих жилых домов с выставочными залами, расположенными на четырех или пяти этажах и соединенными узкой лестницей.

Те из вас, кто знаком с Парижем, наверняка уже заметили мою ошибку. У них нет таких домов или таунхаусов. Или, по крайней мере, у них нет привычных мне таунхаусов. В Париже их нет вообще, он застроен отелями, а это абсолютно другой зверь. Музей Клюни, музей Жакмар-Андре, музей Коньяк-Жэ – все они находятся в длинных и низких зданиях, тянущихся целый квартал. Я понимала это головой. Но я была наивной женщиной из Нью-Йорка, которая какое-то время жила в Англии. Дом представлялся мне узким и кирпичным, с покатой крышей и слуховыми окнами.