Кэролин Браун - Время сестер

Глядя вслед его отъезжающей машине, Тауни вдруг поняла, что опаздывает на обеденное столпотворение, и поспешила в кафе. Она едва успела войти в дверь, как Харпер протянула ей два чайника.

– Где ты пропадала? Ты должна была помочь во время обеда на кассе, – сказала она.

– Я разговаривала с твоей пассией десятилетней давности.

Харпер бросил на нее косой взгляд.

– Помогай разливать чай, пока нет новых постояльцев.

Тауни покачала головой.

– Это не входит в мои обязанности.

Харпер отпрянула.

– Либо ты мне помогаешь, либо я прошу об этом Флору или Брук, и тогда ты отправишься в прачечную. Нравится нам это или нет, мы все работаем сообща.

– Я делаю это ради дяди Седа, а не ради тебя. Чайники липкие, их нужно сполоснуть. Я лучше возьму другие.

Тауни поставила чайники, надела милую улыбку и начала передвигаться от стола к столу. Каждый поминал добрым словом ее бабушку, поэтому в итоге все вышло не так уж и плохо. Очередь из людей, ожидавших снаружи, растянулась вокруг всего здания кафе и заканчивалась на полпути к входной двери магазина.

Харпер забрала чайники, отнесла их на кухню и погрузила в раковину, полную горячей мыльной воды.

В окошке показалось лицо Седа.

– У меня заготовлен еще один тыквенный пирог, который я отложил для Флоры и вас, девочек, чтобы вы полакомились, когда час пик закончится.

– Ты просто душка, дядя Сед, – сказала Тауни и показала Харпер язык.

Харпер набрала в руку мыльной воды и брызнула ею прямо на язык своей младшей сестры.

Тауни закашлялась и стала сплевывать мыло, потом схватила бумажное полотенце, чтобы вытереть язык, и стукнула Харпер в предплечье.

– Ну и подлая же ты. Лучше веди себя осторожнее. Мой последний оппонент в драке сейчас лежит с упаковкой мороженого горошка на глазах.

– Не лезь ко мне. Я сегодня без настроения, – сказала Харпер.

– С тех пор, как мы были здесь в последний раз, ты совсем не веселишься. Расслабься, сестра. Мы вернулись домой.

Тауни наполнила два заварника чаем из огромного кувшина и вернулась к своей второй работе.

Домой.

Ты правда в это веришь? – спросил голос в ее голове.

Это единственное место, где я всегда чувствовала, что могу быть собой. Бабуля никогда не говорила мне, как ей за меня стыдно и что она жалеет о моем появлении на свет, – подумала Тауни.

В четверг вечером Харпер сидела на своем стуле, откинувшись назад и положив обе ноги в носках на перила крыльца. Двадцать второе марта – если верить календарю, а значит, они живут здесь уже целую неделю. Вечера стали немного теплее, а девушки все глубже погружались в свои обязанности. По словам Седа, до лета основная работа будет приходиться на выходные. С одной стороны, ей казалось, будто они все трое всегда жили в этом маленьком уютном пансионате; с другой стороны, она задавалась вопросом, почему она тратит свою жизнь в этой дыре.

Как и всегда, она заранее знала, что Уайатт находится неподалеку, причем еще задолго до того, как он к ней обратился. Земля уходила из-под ног, и ей казалось, словно она парит в воздухе. Он протянул ей ледяное пиво в банке, и она поднесла его ко лбу на пару секунд.

– Ну, как прошла твоя неделя?

– Часы тянутся бесконечно, но неделя пролетела довольно быстро.

Он присел на ступеньку крыльца.

– Как подбородок?

– Я сняла пластыри сегодня утром. Наверное, даже шрама не останется.

Она потянула за язычок на банке и быстро высосала пену, прежде чем она начала стекать.

– Обычно я предпочитаю виски, но это пиво приличное на вкус.

Может быть, ей нравилось пиво только тогда, когда она пила его с Уайаттом.

– Я всегда беру с собой ящик холодного пива для ребят. Коттедж, еда, пиво в первый вечер приезда и три дня ловли рыбы для четырех клиентов по очень-очень низкой цене, – улыбнулся он.

– Тебе нужно сниматься в рекламе, – сказала она, поставив пиво на перила крыльца, и наградила его аплодисментами. – Но подождите! Если вы закажете поездку прямо сейчас, Уайатт бесплатно предоставит вам сумку-холодильник, специально изготовленную в стране третьего мира, чтобы сохранить ваш улов в холоде, пока вы не вернетесь домой.

Он усмехнулся и поднял ладонь.

– Но подождите! Если вы закажете две поездки сразу, Уайатт устроит для вас душевный пикник и приготовит шашлык из рыбы на берегу реки. Рыба, кукурузные оладья, пиво и жареная картошка.

– Звучит классно. Где можно записаться?

Она не смеялась так с тех пор, как они были вместе много-много лет назад.

– Надо же! – громко воскликнула Тауни, проходя мимо к своему коттеджу. – Мне послышалось или Харпер только что смеялась? Я и не знала, что она до сих пор это умеет.

– Острячка! – усмехнулась Харпер.

– И улыбка в придачу! Беги, Уайатт, беги! Скоро наступит конец света. Кажется, на нас падает метеорит.

Тауни театрально вскинула руку, словно прикрываясь от воображаемого огненного шара, который к ним приближался.

– Вы стали еще более сумасшедшими, чем были в детстве, – засмеялся он. – Хочешь пива, Тауни?

Он поднял пластиковые кольца с тремя бутылками.

– Не возражаю. Спасибо, Уайатт.

Ревность кольнула Харпер в самое сердце, когда Тауни села рядом с Уайаттом на верхней ступеньке. Но она исчезла, как только он резко поднялся.

– Погодите, кажется, подъезжает первая машина с моими парнями. Мне пора их встречать. У нас запланирована игра в покер в моем коттедже. Еще увидимся.

Никак не отреагировав, Тауни открыла пиво и сделала большой глоток.

– Сегодня после работы я звонила маме.

– И что же?

– Она говорит, что если мы приедем домой и начнем жить как все нормальные люди, то она простит нас, – сказала Тауни.

– Поедешь домой?

– Не-а. Я сказала ей, что это мы должны ее прощать, а не она нас. Ты готова рассказать мне, что такого ты сделала, что она от тебя отказалась? Как ты, черт возьми, вообще смогла выжить? В том возрасте тебя бы никто не взял на работу в бар. Как ты жила с шестнадцати лет и до сих пор? – спросила Тауни.

– Нет, я пока не готова тебе об этом рассказать. Но я скажу тебе вот что. Около полугода я работала в приюте для животных. Брала ночные смены, и за это мне разрешили бесплатно жить в подсобке. Как-то ночью один мужик оставил на пороге целый выводок щенков добермана. Мне приходилось вставать каждые два часа всю ночь, чтобы покормить этих малышей. Все остались живы. – При воспоминании об этом Харпер улыбнулась.

– К чему ты клонишь? – спросила Тауни.

– Погоди, – сказала Харпер, допивая последний глоток пива. – Я как раз собиралась объяснить. Когда я доложила об этом случае управляющей, она сказала, что у доберманов порой не просыпается материнский инстинкт. Щенки начинают донимать маму своим беспрестанным скулением и постоянным желанием есть, поэтому она им мстит: кусает или отталкивает, и они умирают с голоду.