Кэролин Браун - Время сестер

– Я не рыбак. Я сюда приехал, потому что жена меня выгнала.

Тауни не любила слушать о чужих семейных разборках, но он так сильно напоминал ей ее бывшего бойфренда, что она подошла и села на крыльцо.

– Это было заслуженно?

– Еще как. Я вообще не хотел на ней жениться, но она залетела, а мой папа – священник в маленькой церкви в Линдейле.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – спросила Тауни.

– Мне просто нужно излить свою душу незнакомому человеку, которому плевать, что я натворил, – сказал он. – Я сидел здесь и молил Бога, чтобы он подал мне знак и сказал, что же мне делать, и тут пришла ты. Я подумал, что ты и есть мой знак.

– Бог вряд ли послал бы меня как знак, – рассмеялась Тауни.

– Мы с моей девушкой, тоже дочерью священника, сильно повздорили как-то раз, и я напился, – сказал он. – Так я оказался в постели с дочкой другого священника и провел с ней все выходные. На следующей неделе я помирился с девушкой, но… – сказал он, намеренно не заканчивая фразу.

– Но потом дочь другого священника забеременела, да?

– Не стоило нам напиваться и заниматься сексом, но со всеми бывает, – он пожал плечами. – Мы поспешно сыграли свадьбу, а потом в два месяца у нее случился выкидыш.

– Жизнь так несправедлива, – сказала Тауни.

– Мы с моей девушкой все еще любили друг друга… ну и дальше ты можешь сама догадаться. Вера моей жены не признает развод. Мои родители тоже его не примут, хотя в нашей религии за развод в ад не отправляют.

– По-моему, это полный бред. Сколько тебе лет? – спросила Тауни.

– Двадцать два. Уже полгода женат.

– Похоже, в ближайшие пару дней тебе придется основательно покопаться в себе.

Он потер рукой подбородок.

– Как бы ты поступила на месте моей жены?

– Я бы изначально не стала за тебя выходить, но раз уж она это сделала, то, наверно, я бы пристрелила тебя за измену, – ответила она.

– А на месте той девушки, которую я любил с третьего класса?

– Я надеюсь, что у меня хватило бы ума отойти в сторону, пока ты не станешь свободным.

– Надеешься? – переспросил он.

– Я не могу судить. Мне сложно поставить себя на место этих девушек, ведь я совершенно их не знаю. Может быть, твоя жена тоже любила кого-то и теперь не знает, как вырваться из этого ужасного брака, и перекладывает всю работу на твои плечи. Тебе надо с ней поговорить и выслушать, что она скажет. С глазу на глаз.

Может, тебе стоит применять в жизни те советы, которые ты даешь другим, – снова раздался в голове голос бабушки Энни. – Попробуй уделять Седу и своим сестрам столько же внимания, сколько ты уделяешь незнакомцам.

– Спасибо, что выслушала. Возможно, ты и была моим знаком. Я, наверное, съеду завтра рано утром и вернусь на другой берег реки. Посмотрим, смогу ли я все уладить, – сказал он.

– Конечно, сможешь.

По пути до своего маленького домика Тауни могла расслышать звуки всех видов ночных насекомых и животных, которые вышли поиграть под светом луны. Оказавшись внутри, она прижалась спиной к двери, соскользнула по ней на пол и обхватила колени руками.

– Бабушка, я наделала много глупостей, о которых не хочу рассказывать Дане и Харпер. Они никогда не были условно осужденными и не принимали дурных решений, в отличие от меня. Я просто не могу им это рассказать. Не оставляй меня. Мне необходимо иногда слышать твой голос.

Она склонила голову набок, но до нее доносился лишь шелест ветра среди деревьев.

Уже вторую ночь подряд Харпер не спалось. Ее даже не прельщала мысль провести вечер, предаваясь бездумному пьянству и танцам до утра или закрутив с сексапильным ковбоем интрижку в мотеле на одну ночь. В такие дни она подумывала о том, чтобы измерить температуру и проверить, не заболела ли она. Она несколько раз прошлась по комнате туда-сюда и в конце концов натянула через голову старую серую толстовку и вышла на улицу. Она даже не остановилась на крыльце, а продолжала идти, следуя по тропе, освещенной лунным светом, к небольшой заводи за изгибом берега озера, откуда даже не было видно коттеджей.

Харпер направилась прямо к большому плоскому камню, выступавшему на берег. Летом бабушка Энни любила приводить сюда своих девочек на рыбалку. Иногда они разговаривали, но чаще всего просто наслаждались тишиной. Если удача им благоволила, они уносили домой целую связку рыбы и потом ее зажаривали. Воспоминания принесли ей умиротворение, но внезапно волоски на затылке встали дыбом, и из тени вышел Уайатт. Он сел рядом и положил свою ладонь ей на руку. Ей показалось, будто кто-то накрыл ее теплым одеялом в холодную техасскую ночь.

– Сегодня вечером ребята устроили просмотр всех частей «Крепкого орешка» в одном из коттеджей. Я не смог высидеть третий фильм и сказал, что пойду прогуляться, – объяснил он. – Я думал, что ты сейчас в баре и танцуешь до упаду.

– Видимо, я усвоила урок на прошлой неделе, – ответила она.

Внезапно ей стало слишком жарко в толстовке, несмотря на прохладный ночной бриз, дующий с воды. Она была с разными мужчинами в попытках выбросить из головы Уайатта Симпсона, однако ни одному из них не удавалось вгонять ее в такой жар, просто коснувшись ее руки.

– Чем ты занимаешься помимо ловли рыбы? – спросила Харпер.

– Пакую вещи для очередной рыбалки. А ты? Что ты делала до приезда сюда? – Он нежно сжал ее руку. – Говорят, первая любовь запоминается на всю жизнь. Мне кажется, это правда.

– Ты ко мне подкатываешь?

– Нет, – он понизил голос до шепота. – Я тоже не был святошей, уж поверь. Но никто и никогда не вызывал во мне таких чувств, которые я испытывал к тебе. Не знаю, что сейчас происходит в твоей жизни, но я просто хочу, чтобы ты это знала.

– Спасибо, – пробормотала она.

Харпер выслушала много льстивых речей от самых сладкоголосых мужчин, но ни одна из них не заставляла ее сердце замирать.

– Я могла бы ответить тебе взаимностью, но с тех пор, как мы были детьми, утекло много воды. Мне даже кажется, что не осталось и ручейка.

– Ты когда-нибудь слышала старую песню «Одно крыло в огне»? [4] One Wing in the Fire – песня американского кантри-музыканта Трента Томлинсона. – улыбнулся он снова. – Эта песня сразу мне вспоминается, когда я думаю о нас. Может быть, мы ангелы без ореолов и с одним крылом в огне.

– Друг мой, никто никогда не называл меня ангелом, – засмеялась она. – Мне кажется, «Клубничное вино» подходит нам больше. Слышал такую?

– Конечно, – кивнул он. – И я с тобой согласен. Мы ведь правда нашли любовь, вырастая в диких условиях на берегу озера, разве не так?

Ее сердце скрутило в тугой узел, что бывало всегда, когда Харпер позволяла себе об этом вспоминать. Она высвободила руку. Одна горько-сладкая юная любовь принесла столько боли в ее жизнь, что ни алкоголь, ни беспорядочные связи, ни даже дружба не могли ее унять, а Харпер перепробовала все три способа.