Робин Шнайдер - Начало всего

– Ты не подумай, я не расспрашивала о тебе специально. Вся школа говорит о тебе. И, кстати, если мы не поспешим, то опоздаем на урок.

– Не я иду с тобой, а ты – со мной, – отозвался я.

Кэссиди прикусила губу. Видимо, догадалась, почему я не проводил ее вчера на урок литературы. Между нами ненадолго повисла понимающая тишина.

– Какой у тебя сейчас урок? – нарушил я ее.

– Ораторское искусство. – Кэссиди изогнула губы в легкой усмешке.

Она, как и я, выбрала этот предмет как меньшее из зол?

– У меня тоже. Слушай, тебе лучше не плестись со мной. Иди вперед.

– Чтобы ты застрелил меня невидимой стрелой в спину? – фыркнула она. – Фигушки.

В итоге мы вместе опоздали на урок.

– Фолкнер! – просиял Тоби.

Он пристроил зад на учительском столе, и на его шее красовался очередной вгоняющий всех в ступор галстук-бабочка. Урок еще не начался, и мало кто сидел на своем месте. Сквозь маленькое окошко в двери я видел в смежной комнате мисс Уэнг, разговаривавшую с учителем журналистики.

Тоби соскользнул со стола и, увидев Кэссиди, чуть не подавился собственным языком.

– Что ты здесь делаешь? – выпалил он.

– Вы знакомы? – нахмурился я, переводя взгляд с одного на другую.

Кэссиди выглядела шокированной, выражение лица Тоби трудно было понять.

– Кэссиди… – Тоби, видимо, хотел что-то сказать, но передумал и закончил фразу по-другому: – Она у нас – первая скрипка.

Кэссиди явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Скрипачка, что ли? – удивился я.

– Он не о музыке. – Она поморщилась, словно эта тема была ей неприятна. – Это термин с дебатов. Не важно.

– Хрена с два, не важно! – не согласился Тоби. – Не могу поверить, что ты перевелась в Иствуд. Ты же перевелась сюда, да? Если да, то это просто фантастика! Все офигеют!

Кэссиди пожала плечами, не желая продолжать разговор об этом.

Мы с ней сели за одну заднюю парту. Спустя несколько минут в класс вошла мисс Уэнг и раздала нам распечатки с описанием курса. Она была молоденькой, едва окончившей магистратуру – такие постоянно теряют контроль над шумным классом и тихо паникуют, пока в кабинет не зайдет и не накричит на всех учитель из соседнего кабинета.

Мисс Уэнг рассказала нам о разных видах дебатов, после чего вызвала Тоби, чтобы он сагитировал нас вступить в дискуссионный клуб.

Тоби неспешно прошел к доске, застегнул пиджак и улыбнулся во все зубы.

– Дамы и господа, – начал он, – полагаю, все мы тут разделяем интерес к выпивке, всяческого рода безобразиям и совместным ночевкам.

С лица мисс Уэнг сошла краска.

– Я, конечно же, веду речь об учебе в университете, где каждый будет иметь возможность позаниматься чем-нибудь недозволенным. Естественно, после того как получит аттестат с особыми достижениями, – поспешно добавил он. – К тому же участие в дискуссионном клубе будет выигрышно смотреться в ваших заявлениях для университета.

Тоби продолжал распространяться о дискуссионном клубе, о поджимающем времени и о школьных отчетных документах («Мы даже хуже команды в гольф!»). Он был хорошим оратором, и я с минуту дивился, почему он никогда не участвовал в выборах в ученический совет. А потом вспомнил про оторванную голову.

Закончив свою речь, Тоби пустил по партам лист, на котором должны были подписаться те, кто примет участие в первом турнире по дебатам в этом году. Когда этот лист дошел до Кэссиди, ее плечи затряслись в беззвучном смехе. Она сдвинула его в мою сторону.

На самом верху листа кошмарным ярко-розовым маркером была выведена такая вот прелесть: «ЭЗРА, МАТЬ ТВОЮ, ФОЛКНЕР, ЙО! (ты должен мне за ссаный энергетик)».

Я покатился со смеху. Сдержаться было нереально.

В кабинете воцарилась гробовая тишина, а Тоби разулыбался так, словно выиграл мировой чемпионат по пинг-понгу. Мисс Уэнг наградила меня хмурым взглядом, и я поспешил прикрыть смех кашлем. Кэссиди наклонилась и услужливо похлопала меня по спине, отчего, к моему глубокому стыду, я и вправду закашлялся.

Когда я наконец перестал и смеяться, и кашлять, случившееся стало в некотором роде событием.

– Прости, – прошептала Кэссиди.

Я небрежно пожал плечами, но, когда она отвернулась, в отместку вписал ее имя в лист и сразу передал его вперед. Остаток урока мы работали в парах, отыгрывая парламентские дебаты. Моей партнершей стала Кэссиди.

– Кого у вас называют «первой скрипкой»? – полюбопытничал я, когда она не проявила желания выполнять учительское задание.

– Тех, кто в каждом раунде турнира занимает первое место.

Я представил себе, каково это: не просто выигрывать, а быть непобедимой. И тут к нам подсел Тоби.

– Привет, – сказал он. – Даже не думай отвертеться от участия в турнире. Не получится.

– Уверен?

– Клянусь могилой своей мертвой хомячихи, лапочки Петунии, – отозвался Тоби. Хомяка у него отродясь не было, так что словам его грош цена. – Мисс Уэнг на перемене дала мне задание: выбрать произвольную тему для урока. На самом деле я не прохожу курс ораторского искусства. Я ученик-помощник мисс Уэнг.

– Значит, ты ее Уэнг-мэн? – спросила Кэссиди, вызвав наш смех.

Меня вдруг поразила мысль, что Кэссиди и Тоби знакомы. Что если кто-то из нас и является посторонним, то это – я.

Прозвенел звонок. Мисс Уэнг сказала нам готовиться к дебатам.

– Я же говорил, – одними губами произнес Тоби.

Класс стал пустеть. Кэссиди, собрав вещи, щелкнула застежками на портфеле. Я в открытую разглядывал ее: волосы, стянутые в косы и уложенные в форме короны, бледную кожу, резко очерченные скулы. Казалось, она вышла из другой эпохи – из той, где покупали военные облигации и спасались от воздушных налетов в глуши. Я не видел никого, похожего на нее, и не мог не глазеть.

– Идем, – позвал ее Тоби, и Кэссиди подняла на него взгляд. – Пообедаем вместе. Фолкнер, ты с нами. Мне не помешает новый подручный.

– Я в «Чипотле» собрался. С Эваном, Джимми и остальными.

Прозвучало это крайне нелепо. Я и сам понимал, что никуда с ними не пойду.

– Ну да, конечно, – заржал Тоби. – «Нет» не принимается. Идемте скорее, ибо мой гарем не начнет трапезничать, пока я не осчастливлю его своим присутствием.

ВЫЙДЯ ВО ДВОР, я понял, как сильно просчитался: Джимми и Эван не пошли ни в какой «Чипотле». Все мои бывшие дружки остались на обед в школе. Я видел их за нашим столиком у стены. Парни из команд по водному поло и теннису теснились за ним, едва умещаясь, да еще и с подружками на коленях. Шарлотта с девчонками из группы поддержки сидели на стене, попивая диетическую колу и размахивая голыми ножками. Наша компания претерпела легкие изменения, но это не имело значения. Важным было само место – тот самый столик, от которого смех разносился по всему двору, и каждый слышавший его жалел, что не в курсе шутки.