Тони Моррисон - Любовь [litres]

Девушка не отрывала глаз от подносов с готовыми блюдами и ни разу не взглянула на Тео, а тот сверлил ее ненавидящим взглядом. И только когда он отдал ей сдачу у кассы, она посмотрела на него в упор и произнесла:

– Теперь ясно, зачем тебе группа поддержки. В одиночку твой буравчик не фурычит?

Тео бросил ей в спину ругательство, но оно прозвучало жалко в отсутствие слушателей, кроме меня. И еще долго, уже после того как дверь за ней захлопнулась, он продолжал его повторять. Типично. Молодежь даже не умеет пользоваться словами по назначению, потому что у них не так-то и много их в запасе.

Когда пришел Масео сменить сына на раздаче, прежде чем в кафетерии после церковной службы выстроится очередь, Тео стоял за кассой с отсутствующим взглядом – опять небось мысленно кидал мяч в корзину. Да еще с таким видом, будто ему только что предложили одновременно контракт с «Орландо» и «Уитиз» [23] Имеются в виду баскетбольный клуб «Орландо мэджик» и популярный бренд сухих завтраков «Уитиз». . Неплохой способ избавиться от чувства стыда. Во всяком случае, быстрый. У кого-то на это уходит вся жизнь.

А Джуниор – кого-то она мне сильно напоминает, одну знакомую из местных. Звали ее Красотка. Ну, в молодости, конечно. И очень мне сомнительно, что Джуниор или любая из нынешних прошмандовок могут с ней сравниться – у той был стиль! Мистер Коузи тоже ее знал, хотя спроси у него, он стал бы все отрицать. Только не при мне. Мне мистер Коузи никогда не врал. Какой смысл? Я знала его первую жену лучше, чем он сам. Я знала, что он ее обожал, и знаю, что она стала о нем думать, когда выяснила, откуда все его деньги. Вопреки россказням, которыми он кормил публику, его папаша, кем он вечно хвастался, пробил себе дорогу, работая информатором окружного суда. Он был из тех, на кого полиция могла всегда положиться: он им помогал вызнать, где скрывается тот или иной цветной парень, кто втихаря торгует спиртным, кто на чью землю положил глаз, о чем говорят на церковных собраниях, кто за кого агитирует на выборах, кто собирает деньги для местной школы – и всякие прочие сведения, которые очень интересовали законников округа Дикси [24] Округ Дикси находится на побережье Мексиканского залива, в северо-западной части штата Флорида. . Хорошо зарабатывая, всегда будучи в курсе событий, пользуясь благосклонностью властей на протяжении пятидесяти пяти лет, Дэниел Роберт Коузи всех держал под прицелом своих недобрых серых глаз. Чисто из жажды власти, как все полагали, потому что в жизни он не знал радости, а деньги, которые он получал за свою собачью преданность белым в общем и полиции в частности, не принесли душевного комфорта ни ему, ни его семейству. Белые прозвали его Дэнни-бой. А негры переиначили его инициалы ДРК в кличку Дурак. Он всю жизнь боготворил бумажные деньги и монеты, вечно прятал приличные ботинки от сына и приличные платья от жены и дочерей, пока не умер, оставив после себя сто четырнадцать тысяч презренных долларов. Сын решил потратить свою долю с удовольствием, не просто просадить их, а использовать на вещи, которые Дурак проклинал: на развлечения, шикарную одежду, вкусную еду, модную музыку и танцы всю ночь напролет до восхода солнца над хорошим отелем, выстроенным для всех этих радостей. Отца боялись как ночного кошмара, а сын был лучом света. Полицейские покупали услуги отца, сын откупался от полицейских. То, от чего отца с души воротило, сын принимал всей душой. Отец – скупердяй? А сын – транжира! Но щедрость не растопила лед в их отношениях с Джулией. Она происходила из семьи фермеров, которых вечно сгоняли с земли белые землевладельцы и зловредные негры. Она ужаснулась, узнав, что заработанные ее мужем деньги пропитаны кровью. Но ей не пришлось испытывать стыд слишком долго. Она родила и двенадцать лет все ждала, надеясь понять, что природа решила сделать с ее сыном: то ли отдохнуть на нем, то ли расцвести пышным цветом.

Уж не знаю, оправдались ли ее надежды, или она просто потеряла интерес, потому что перед смертью она прошептала напоследок: «Это мой папочка?»

Хид опустилась в мыльную пену, привычно опершись большими пальцами о край ванны. Встав на колени, она могла повернуться, сесть и наблюдать, как сиреневая пена поднимается к плечам.

«Долго так продолжаться не может, – подумала она. – Я утону или поскользнусь, и мне не хватит сил опереться о ванну и спастись».

Она надеялась, что готовность Джуниор выполнять любые задания – «Хотите, чтобы я сделала вам укладку, я сделаю. Хотите принять ванну, я вам приготовлю ванну» – было искренним, а не лживым обещанием безработной, жаждущей заполучить теплое местечко. Хид решила проверить ее умение делать прическу, прежде чем обратиться с просьбой помочь ей принять ванну. В последний раз это было в июле – когда она зажала в руке бутылку «Клэрола» и окрасила серебряные корни волос в темно-каштановый цвет. И как это могло произойти, недоумевала она, что у нее, которая никогда не ловила крабов, не разделывала креветок и не вскрывала раковины моллюсков, руки к старости так ослабели и деформировались похуже, чем у работников консервного завода. Растирка «Бен-Гэй», алоэ, «Асперкрем» не помогали, а постоянные купания были ей необходимы, чтобы пресечь незримое воздействие морских существ, до которых она в жизни не дотрагивалась. Так что первыми двумя заданиями для Джуниор будет помощь в окраске волос и в принятии ванны, если, конечно, ей удастся хотя бы ненадолго отвлечь внимание девушки от Ромена.

Ей не надо было знать в точности, что она ему сказала. Наблюдая из окна спальни за изменившимся выражением лица мальчишки, Хид подумала, что хоть и не расслышала слов девушки, они буквально криком прозвучали у нее в ушах. Его улыбка, его взгляд сразу стали масляными. Скоро, очень скоро эта парочка будет миловаться прямо у нее под носом. В гараже под лоскутным одеялом. Хотя нет. Джуниор дерзкая. Она втихаря проведет его к себе в спальню или пустующую комнату. Кристин это не понравится. А может, ей будет все равно. Если на нее нападет приступ ненависти или зависти, она их в клочки раздерет. Но если правда, что она всю жизнь была распутной, ей это может даже прийтись по нраву. Никто не угадает, в какую сторону прыгнет эта зеленоглазая кошка. В свою-то девятую жизнь, прости господи. А это даже неплохо, считала Хид, что у них вспыхнула щенячья любовь: это был хороший способ подольше удержать девушку в доме после того, как ей станет ясно, что обворовать хозяйку не получится. Довольно того, что Кристин таскает у нее деньги, чтобы расплачиваться со своим адвокатом. А озорная возня в темном углу, может, и Ромена немного раскрепостит. Вырвет из цепких лап Виды. А то он слишком зажат, слова лишнего не проронит. «Да, мэм. Нет, мэм. Нет, спасибо, мне надо вернуться домой до наступления темноты». И что ему, интересно, Вида и Сэндлер натрепали про нее? А про Кристин?