Эбби Ваксман - Книжная жизнь Нины Хилл [litres]

– Напиши наверху «Уильям» и проведи горизонтальную черту на всю страницу.

Она сделала, что он сказал.

– Теперь слева направо, через промежутки, напиши «Элис», потом «Рози», потом имя твоей мамы – как, кстати, ее зовут?

– Кэндис.

– Ясно, – он сделал пометку на заламинированной схеме, высунув от радости кончик языка, как маленький ребенок. – И наконец «Элиза». Готово? – он взглянул на ее листок и кивнул. – О’кей, теперь проведи под их именами еще одну горизонтальную черту и поставь слева большую единицу.

Нина так и сделала, чувствуя себя увереннее теперь, когда она работала с бумагой.

– Мне нравится твой почерк, – сказал Питер. – Итак, под Элис напиши «Бекки» и «Кэтрин». Под Рози напиши «Арчи». Под Кэндис напиши «Нина», а под Элизой – «Милли». Потом проведи еще одну горизонтальную черту.

Он откинулся на стуле и шумно выдохнул.

– Это твое поколение. Твой брат и сестры, от самой старшей, моей мамы Бекки, которой пятьдесят девять, до самой младшей, Милли, которой десять.

Нина выпучила глаза:

– Да ладно?!

– Серьезно.

– Но… как такое возможно?

Питер философски пожал плечами.

– Это возможно, потому что мужчины могут становиться отцами до самой глубокой старости. По какой-то причине, которую уже не так легко объяснить, твой отец настолько очаровывал женщин, что три из них согласились выйти за него замуж и как минимум еще одна – с ним переспать. Хотя, – добавил он рассудительно, – я знал его стариком, а в молодости он был очень красив.

Нина сухо сказала:

– Полагаю, моя мать была не единственной.

Питер кивнул, а потом даже немного посерьезнел:

– Полагаю, ты права, но пока что ты – единственный внебрачный ребенок, о котором мы знаем Но вот в чем проблема: Арчи тридцать, он родился в январе.

Нина посмотрела на него с недоумением:

– И что?

– То есть ты родилась, когда твой отец все еще был женат на его маме. Более того, если исходить из твоего дня рождения, Уильям переспал с твоей мамой, когда его жена Рози была беременна Арчи.

– О.

Мама была права. А говорила, что ничего не помнит.

Питер кивнул:

– Вот-вот. И Рози, к сожалению, умерла. От рака. Лет десять назад. Считалось, что они с Уильямом были по-настоящему счастливы вместе, она любовь всей его жизни, и, если бы она не умерла, они остались бы в браке и завели еще детей, так что это большая трагедия. А теперь оказывается, что он ей изменял, и у нас есть живое доказательство. Ты.

– Класс.

– Да, – сказал Питер. – Не знаю, как к этому отнесется Арчи, но мы ничего не можем изменить.

Нина промолчала.

– Продолжим? – спросил Питер. – Осталось два поколения.

Она кивнула:

– Подожди, я только возьму себе кофе и, может, какое-нибудь пирожное.

– Превосходная идея. Захвати мне что-нибудь калорийное, хорошо?

Нина встала и пошла к кассе. В ней появилось какое-то новое чувство, которому она не могла дать названия. Она повернулась и посмотрела на Питера, который, улыбаясь чему-то, печатал сообщение в телефоне. Он уже ей очень нравился, но не так, как когда гадают, станет ли человек новым другом, а… она не знала, как. Заказала еще два латте и два шоколадных эклера.

– О, отличный выбор! Я вижу, генетика все еще работает в нашу пользу. Нет ничего – ничего! – такого, что нельзя улучшить, покрыв шоколадной глазурью.

Нина кивнула и внезапно поняла, что это было за чувство. Их с Питером связывало родство. У нее никогда раньше не было родственника, кроме мамы, но Кэндис так и не прониклась этой ролью. Да, если бы они с Питером возненавидели друг друга с первого взгляда, было бы отвратительно, но она знала, что они уже связаны навсегда. Не было никаких сложностей, потенциального влечения, временного лимита. Это были отношения, которые она могла понять и на которые могла положиться. Она чувствовала себя… расслабленно. Что, конечно, ее слегка беспокоило. Ведь не должно же быть, чтобы кто-то вот так просто нравился, верно?

– Продолжим? – она отчеркнула имена и поставила сбоку большую двойку.

– Какая из тебя замечательная студентка, – сказал Питер, дожевав кусок эклера. – Итак, Бекки родила Дженнифер, а потом меня, Питера, – он махнул в свою сторону, хотя их разделяло меньше метра. – Кэтрин родила Лидию, что можно считать поразительным достижением, потому что у тети Кэтрин тот еще характер. Не удивлюсь, если она съела своего мужа: он как будто испарился. Если верить маме, сегодня он еще был на месте, а на следующий день исчез, оставив все свои принадлежности и ключи от машины.

– Это странно.

– Да, – последовала пауза. – Но он забрал собаку.

Нина кивнула:

– Значит, все-таки жив.

Питер продолжил:

– Моя бабушка Элис – ходячий кошмар. Она выглядит как мисс Хэвишем, знаешь, из Диккенса, но разговаривает как нечто из фильма Копполы. Моя мама замечательная, что доказывает, что генетика – это еще не все. А тетя Кэтрин остается агрессивной маньячкой в нелепой одежде.

– Вау, не сдерживайся. Скажи все, что думаешь.

– Сама увидишь. Моя сестра, Дженнифер – потрясающая. Ты ее полюбишь. А моя двоюродная сестра, Лидия, – просто дьявол в человеческом обличии, несмотря на свою гениальность. Или, наоборот, из-за своей гениальности. Она не так ужасна, как ее мать, но, скажем так, с ней трудно иметь дело. Ладно, вернемся к схеме. У нас впереди годы, чтобы рассказать обо всех подробнее, – заверил он и слизнул с пальцев остатки шоколада. – Но запомни, не приближайся к моей бабушке без зеркального щита. Один прямой взгляд, и ты превратишься в камень.

– Черт.

– Это правда. Ладно, продолжим. Проведи еще одну черту и поставь три.

Нина выполнила его указания.

Питер наклонил голову, чтобы взглянуть на ее лист.

– Ты точно смогла бы у меня учиться. О’кей, мы почти закончили. Ты дошла до моей группы: я, моя сестра, Лидия и Генри, сынок Арчи, ему два. Больше ни у кого детей нет, поэтому с племянниками на этом покончено.

– Здорово, – Нина отодвинула листок, но Питер придвинул его обратно.

– О нет, это еще не все. Нужна еще одна графа. У меня детей нет, но у моей старшей сестры Дженнифер их трое: Элис Младшая, ДжоДжо и Луи. Они почти подростки, и они – пам-парарам! – твои внучатые племянники.

Нина посмотрела на него.

– Подожди, я что, чья-то двоюродная бабушка Нина?

Питер засмеялся.

– Да. Ты их двоюродная бабушка Нина. Что было бы очень забавно, если бы у них уже не было двоюродного дедушки Арчи и двоюродной бабушки Милли, которая младше их. И вот это уже необычно, даже для меня, – резюмировал он, ткнув в нее пальцем на схеме, потом отодвинул тарелку с чашкой и принялся сворачивать свою схему. – У меня больше нет сил. Зайдем в сувернирный магазин? Я слышал, у них продаются такие старомодные карандаши, где в одном корпусе все цвета, один над другим.