Денис Драгунский - Соседская девочка

Раневская:После темной, ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя…

Мужчина: Вот и идите в свой амфитеатр.

Женщина:Это ваш амфитеатр! У меня билет в партер.

Раневская:Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!

Мужчина:Я позову капельдинера!

Женщина:Это я позову капельдинера! Я купила билет в партер!

Гаев:Да, и сад продадут за долги, как это ни странно…

Мужчина:Капельдинер! Билетер! Как вас там! Идите сюда!

Раневская:Покойная мама идет по саду… в белом платье!

Гаев:Где?

Женщина:Уйдите с моего места.

Варя:Господь с вами, мамочка.

Мужчина:Это мое место!

Раневская:Никого нет, мне показалось. Какой изумительный сад!

Женщина:Нет, это мое место!

Раневская:Белые массы цветов, голубое небо!

И вот так – до антракта.

На днях в метро я видел очень странную женщину. Нет, не странную, а странно себя ведущую. Нет, даже не странно – она не хихикала, не гримасничала, не переодевалась на глазах всего вагона, – а как-то напряженно. Видно было, что она волнуется. Не находит себе места. Она переминалась с ноги на ногу, садилась, потом вставала, становилась у дверей, потом отходила вглубь вагона. Обшаривала глазами пассажиров, оглядывала их цепко, внимательно и вместе с тем растерянно, даже испуганно. Я испугался тоже. Я даже подумал, что она террористка-самоубийца. Вспомнилось объявление, которое громко читают на эскалаторе: «Сообщайте в полицию о людях, чье поведение вам кажется странным или подозрительным». Я стал внимательно на нее смотреть. Молодая, немногим более тридцати. Красивая, гладкая, аккуратно накрашенная, со слегка подведенными глазами, с бледно-лиловой помадой. Прическа – пробор и пучок. Маленькие золотые серьги. В руках – лаковая сумочка на яркой латунной застежке. Одета была в нечто среднее между деловым пиджаком и короткой летней курткой. Шея, наглухо замотанная шелковым платком-шарфиком. Юбка из тонкой шерсти, до середины колена. Тупоносые туфли на шнурках. Коричневые непрозрачные колготки…

И тут я увидел, что это не колготки, а чулки! Потому что сквозь юбку рельефно виднелись подвязки, по две на каждом бедре!

И я понял, кто она и откуда.

Попаданка. Гостья из 1960-х. Поэтому она так разглядывала людей, особенно женщин, и при этом косилась на свое отражение в окнах вагона.

Даже интересно, что она расскажет о нас, вернувшись обратно.

– Пушкин, напишите мне в альбом! – сказала Каролина Собаньская и на всякий случай уточнила: – Стихи.

Он присел к столу, раскрыл большую тетрадь, переплетённую в сафьян, огляделся. Каролина подвинула к нему чернильницу и подсвечник; черный амур держал три свечи. Пушкин всмотрелся: амур и вправду был хорошенький курчавый негритёнок. Забавно. «Вероятно, сие есть следствие похода Наполеона в Египет», – подумал Пушкин. Взял перо, улыбнулся, задумался, нахмурился и вдруг спросил:

– Стихи? О чем?

– Обо мне, – прошептала она, глядя ему в глаза. – И о вас… О нас с вами…

Пушкин потер переносицу, ногтем провел по странице, как бы отчеркивая место для первой строки, обмакнул перо, и снова на секунду задумался, и вывел своим летящим почерком:

Боже!

Пушкин творил у нее на глазах!

Каролина тактично отвернулась, как она всегда отворачивалась в ресторане, когда ее кавалер набирал на переносном терминале свой пин-код.

Обожаю эти штуки – «выход из отношений», «завершение отношений» и прочие фокусы коммерческой психологии. Диалектика спроса и предложения.

Вот парень звонит девушке из автомата. Подходит ее мама. «Здрасьте, Марья Петровна, это Саша! Свету можно?» – «Светы нету!» – и короткие гудки. Парень выскакивает из будки. Закуривает «Приму». Докуривает. Снова звонит. Соединение. Голос Марьи Петровны. Он молчит. Марья Петровна алёкает раз пять, потом говорит кому-то: «Может, сама скажешь?» Трубку берет Света. «Алё!» – «Свет, ты что?» – «Не звони мне больше вообще, вот что! Я скоро замуж выхожу, за любимого человека!» Короткие гудки. Парень закуривает еще одну «Приму», девушка на другом конце провода красит ресницы, собираясь в гости.

Всё. Они вышли из отношений и тем самым завершили их. Завершение началось вчера, когда она вдруг не пришла на свидание, а выход вы только что сами видели.

Не то теперь.

« Она сейчас находится в долгом и сложном периоде выхода из отношений », – на полном серьезе пишет одна моя знакомая о своей подруге. « Мы с Таней любим друг друга, но пока серьезно не встречаемся, вы понимаете? Потому что мы сейчас завершаем отношения со своими бывшими », – рассказывает молодой мужчина.

Даже интересно, что такое «завершать отношения» и «выходить из них»?

Неужели так: когда отношения были в разгаре, они спали три раза в неделю, а в ходе завершения такой график: первый месяц два раза, второй месяц – один раз в неделю, потом месяц в две недели раз, потом два месяца по разу в месяц, потом предпоследние два раза в течение двух кварталов – и, наконец, завершающий прощальный отвальный секс в новогоднюю ночь в отеле пять звезд на взморье, под звуки полонеза Огинского. Так?

Нет, не может быть.

Наверное, речь идет о тренингах и терапевтических сессиях. Которые помогут вам завершить отношения (10 индивидуальных занятий) и выйти из них (8 групповых семинаров на выезде, гостиница и питание оплачиваются отдельно).

В чем же дело? Думаю, дело не в спросе, а в предложении. Известный казус: в одном из графств одного американского штата была зарегистрирована резкая вспышка тонзиллита. За короткое время было сделано свыше тысячи операций по удалению гланд и аденоидов. Американский Минздрав, получив эту странную статистику, стал разбираться. Оказалось, в этом графстве недавно открыли практику два десятка новых врачей – и все, как на грех, специалисты ЛОР. Так случайно совпало.

Вывод, надеюсь, ясен.

Однако остается вопрос. У этих американцев ведь же на самом деле было что-то вроде тонзиллита? Ответ: да, скорее всего, было. Но они как-то справлялись. Вопрос: стали ли они здоровее после того, как им повырезали аденоиды и гланды? Ответ: а черт его знает…

Стало ли легче «выходить из отношений» и «завершать их», когда вместо брошенной телефонной трубки и лишней выкуренной сигареты – десять сессий и восемь семинаров? Не знаю. И никто не знает. И не узнает никогда.