Денис Драгунский - Соседская девочка

Объявление! «Выход из ведра!»

Вы постоянно чувствуете резкое нежелание выносить мусорное ведро? При этом вы чувствуете раздражение оттого, что ваш партнер не желает выносить мусорное ведро, несмотря на напоминания? Вы испытываете разочарование от того, что ваш партнер не выносит ведро без напоминаний? Вы переживаете чувство собственной малоценности как при мысли о том, что партнер не выносит ведро сам, так и при его напоминаниях вам о вашем долге вынести ведро? Это сопровождается чувством вины за нежелание выносить ведро самому и за понукания партнера, чтоб он, наконец, вынес ведро? При этом вы постоянно вспоминаете о том, как в детстве вас заставляли выносить ведро, или ставили в пример соседского ребенка, который прилежно выносит ведро, или же ведро выносила бабушка, навязывая вам чувство вины за невынос ведра?

Семинар «Выход из ведра» включает два воркшопа:

1. Как принять свое нежелание выносить ведро в качестве части собственного «я».

2. Как освободиться от эмоциональной зависимости от партнера, выносящего ведро.

Семинар проводится на выезде.

Стоимость 22 000 рублей. Гостиница, проезд, питание, ведро и мусор оплачиваются отдельно.

1.

– Муж сегодня с утра по хозяйству: мусор вынес, в магазин сбегал, овощи настриг для окрошки – ну, что может быть лучше?

– Муж, который домработницу наймет.

2.

– Был тут вчера на блошином рынке в Звейниекциемсе, там кассетный видюшник продавали за десять евро, с ума сойти. А когда-то за такой видюшник убивали. Обалдеть. Сейчас не верится. А ведь убивали! Помню, кино было про это. Следователь говорит: «убиты трое граждан, из квартиры похищена видеотехника».

– А то! Еще бы. Видео стоило дороже квартиры. И за первые компьютеры убивали, особенно если с цветным монитором.

– Обалдеть. А сейчас за что убивают?

– Сейчас ни за что. Сейчас просто так.

3.

– Ты внучку позвала, как я просила?

– Позвала, она не хочет. Я ей сказала: «Пойдем в гости, там будет хороший мальчик, приехал из Москвы». А она говорит: «Нет. А вдруг я влюблюсь в мальчика, а он уедет, и нельзя будет встречаться, и будет очень тяжело. Лучше не надо».

– Подожди! А сколько ей лет? Восемь?

– Ты что! Уже одиннадцать!

– А-а. Тогда понятно.

4.

– Завтра в Риге – тридцать пять.

– Что? Тридцать пять? С ума сошла! Сорок пять!

– Сорок пять? Это ты с ума сошла!

– Нет, надо же, как она всем голову заморочила! Ей сорок пять! И не завтра, а в марте уже было!

– Кому?

– Рите! А ты говоришь, что завтра ей тридцать пять. Ишь, молодуха! Она уже подтяжку делала. Всё равно всё видно.

– Да не Рите, а в Риге! Тридцать пять градусов! В тени! В Риге!

– Фу, слава богу. А то я подумала, что ты ей поверила.

5.

– Как звали художника Шишкина?

– Который рожь, лес, сосны, мишки? Не знаю.

– А ты подумай.

– Что ты мне загадки задаешь? Не знаю!

– А ты подумай хорошенько. Шишкин. Рожь, сосны, родные просторы и все такое. Ну? Включи логику!

– Неужели Иван Иваныч?

– Ура! (целуются).

6.

– Там, наверху, дети с кровати прыгают на пол. Прыгают и прыгают. Добро бы только бегали, а то прыгают. Люстра трясется. Я день терпела, два терпела, на третий поднялась, постучала в дверь… Пожалуйста, говорю, я не против, чтобы играли-бегали, вы им только скажите, чтоб не прыгали вот так прямо с кровати на пол, бу-бух! А она такая мне говорит, нет, ты представляешь, что говорит?

– Чтоб ты пошла лесом?

– Хо! Если бы. Она мне говорит: «А вы хоть понимаете, что вы сейчас сделали? Вы нарушили мое личное пространство!»

7.

– Он вообще такой, непростой. Французский и итальянский – свободно. Студию себе сделал из двушки, стену ободрал до кирпича. Живет пока один. Говорит: «Я люблю дорогих женщин, в этом моя проблема».

– Ой, ты его слушай побольше. Дорогих женщин он любит! Я его давно знаю, я тебе объясню, в чем его проблема. Он любит которые за сто евро, а у него есть только пятьдесят! Ой, какая проблема!

8.

Пожилой мужчина – толстый, самодовольный, по всему видать, богатый – хвастается своему спутнику:

– Нет, нет, неплохой был год. Кое-что лишнее из коллекции продал, купил кое-что нужное. Вот «Кавказского пленника» купил, первое издание, тысяча восемьсот двадцать второго года, то самое, где Пушкин такой курчавенький.

– Неужели еще можно купить прижизненного Пушкина?

– ( Неожиданный вздох. ) Всё можно купить, кроме мамы с папой…

9.

– Сосед сбоку – долбит перфоратором и дрелью, аккуратно и законно, с девяти до двадцати двух сорока пяти, и вот так уже года три. У соседки сверху двое чудесных малышей, в детсад не ходят. С утра до отбоя скачут – мне по голове. У соседа снизу собака, тупой бассет, как хозяин уходит на работу – начинает гулко гавкать и выть. Что мне делать? Все говорят: ничего не сделаешь. Ремонт, дети, домашний любимец – это святое.

– Да. Да-да.

– Что ты дакаешь? Что бы мне такое отмочить, чтоб они ничего со мной не могли сделать?

– Прими православие.

– Типа Христос терпел и нам велел? Спасибо.

– Да нет! Отпусти бородищу и привлеки их за оскорбление чувств. Что они тебе молиться мешают. Увидишь, как запоют.

10.

– Он женился и уехал, а меня даже в копию не поставил!

– А?

– Ну, в смысле, не сказал мне ничего.

11.

– Ну вот что это, ну вот что это, ну вот что это? – спрашивает женщина лет тридцати – сорока у своей собеседницы. – Как это всё называется?

(Я подошел позже и не знаю, о чем идет речь.)

Дама лет шестидесяти пяти отвечает, мудро усмехаясь:

– То, что он сделал, – это не подлость и не предательство. Это, как сказал бы Чехов, сюжет для небольшого рассказа.

– Для небольшого рассказа?!?!

– Хорошо, хорошо, для большого романа…

В городке Саулкрасты под Ригой в кафе за соседним столом трое: две женщины и пожилой мужик, громадный, с длинной белой бородой. Похож на Кришьяна Барона, собирателя латышских дайн. Но русский, судя по выговору. Может быть, это папа-мама-дочь. Или племянницы и дядя.

Женщины разговаривают друг с дружкой, он молча ест.

Одна рассказывает длинную путаную историю, как какая-то Линда плохо жила со своим Марисом, как они долго и трудно разводились, и вот она осталась на бобах.

Старик вдруг подает голос. У него гулкий бас.

– Есть персонажи, – на всё кафе говорит он, – у которых всегда всё не клеится!

И снова нагибается к тарелке.

Женщины продолжают разговаривать. О каком-то Николае Сергеевиче, который связался с какой-то Тамарой, взял кредит под бизнес, Тамара его бросила, партнеры кинули, коллекторы замучили…