Денис Драгунский - Соседская девочка

На перемене мы спросили девчонок – сколько раз им разрешила эта тетя. Девчонки даже не поняли. Мы рассказали, что нам доктор позволил один-два – и тут мы, краснея, вымолвили страшные взрослые слова – «половых акта» в месяц.

– Что??? – завизжали девчонки. – Эта сельдь поганая нам сказала ни-ни, никогда, в смысле чтоб до свадьбы ни разу! Вот ведь сволочь! Нет, девки, это ж какая подлость! Им, значит, можно, а нам нельзя?!

Но чего-то важного этот доктор все-таки нам не сказал. Потому что довольно скоро мне мой друг сказал, что его девушка забеременела от него через кожу. Это она ему объявила. Он клялся, что они только обнимались на диване. Правда, раздевались до трусов, но трусы не снимали и вообще ничего не делали – просто обнимались. Жарко было, они были очень потные. И она сказала, что забеременела через кожу, то есть через пот.

Он меня спросил: «А так бывает?» Я сказал: «Вообще-то, скорее всего, нет. Но, знаешь ли, руку на отсечение не дам. Чем черт не шутит». Он чуть не зарыдал.

Но я дал ему дельный совет. Сказал: «Спроси, а как она вдруг поняла, что забеременела?» Он спросил назавтра и примчался ко мне после уроков. «Она сказала, что у нее в животе ребенок шевелится!» Я спросил: «А когда вы с ней потные обнимались?» – «В ту субботу!»

Был вторник. Я как мог успокоил его…称

А в восьмом классе девчонки боялись купаться в пруду в пионерлагере. Потому что туда мальчишки сами знаете что… Можно запросто забеременеть! А как понять, что беременна? Очень просто. Надо стать у стены, прижавшись к ней спиной и пятками, и посмотреть вниз: если видишь пальцы ног, то всё в порядке, а если нет – то залетела.

Приснился вот такой сон: что я хожу по большому крытому рынку и вдруг вижу за прилавком одну свою знакомую. То есть это она во сне моя знакомая. Очень красивая молодая женщина. Она продает бутерброды с мясом. Перед ней на деревянной доске лежит огромная буханка серого хлеба с румяной корочкой, а на фарфоровом подносе – здоровенный кусок запеченного мяса. Запах свежего хлеба смешивается с запахом чуть поперченного мяса. Прямо слюни текут. Она отрезает большой кусок хлеба, другим ножом – толстый и широкий кусок мяса, кладет его на хлеб и говорит покупателю какую-то смешную сумму – сто двадцать рублей, кажется. Покупатель тут же начинает есть.

Я подхожу к прилавку. Здороваемся. «Как жизнь», «что слышно», «кого видаешь» и всё такое прочее. Я рассказываю ей какой-то анекдот. Она смеется – громко, искренне, весело. Я говорю:

– Ну а теперь сделай мне такой же бутерброд!

Она говорит:

– Нет. Ты мне рассказал анекдот, и получается, что это тебе в уплату?

– Ты что! – говорю я. – При чем тут! Я тебе анекдот просто так рассказал! Я куплю, я заплачу, как все.

– Как все не выйдет, – говорит она серьезно. – Видишь ли, ты мне сейчас рассказал анекдот. Мне очень понравилось. Значит, я тебе должна за те же деньги дать какой-то особо хороший кусок. А это несправедливо.

– Ну дай обыкновенный кусок! Как всем!

– Нет, не получится. У меня бессознательно получится кусок лучше других.

– Тогда сделай хуже других! Я есть хочу, ты понимаешь?

– Это тоже несправедливо – делать хуже. Так что уходи. Уходи, слышишь, что я говорю? Все должно быть справедливо! Уходи немедленно!

Смотрит на меня строго и даже отчасти неприязненно. А как хохотала, как ласково смотрела всего две минуты назад.

Мне было лет пятнадцать. Я был тогда школьник, юный художник, и еще я был влюблен в девочку Таню. Просто до умопомрачения.

Вот однажды днем она зашла ко мне в гости, мы попили чай на кухне (кажется, мама и папа были дома), а потом я поехал ее провожать домой. Она жила на Зубовской, а я – в Каретном Ряду. Ехать было на троллейбусе № 15, от остановки «Петровские ворота» по бульварам, а там поворот на Кропоткинскую и вперед.

Едем. Но буквально перед следующей остановкой я выглянул в окно – это был угол бульвара и улицы Чехова – и вижу, что по тротуару идет и входит в дверь детской библиотеки ее тогдашний директор, известный исследователь детской литературы, а впоследствии знаток обэриутов и автор документальной книги о Марине Малич – сам Владимир Иосифович Глоцер. Мне очень захотелось с ним поговорить, тем более что он, представьте себе, как раз собирался устраивать в своей библиотеке выставку моих картинок! Я же был, как уже сказано, юный и даже отчасти многообещающий художник.

Я сказал Тане, что вот, мол, я случайно увидел одного человека, с которым мне надо срочно поговорить. Попрощался с ней, протиснулся к дверям и на следующей остановке сошел. Мне казалось, что в этом моем поступке есть что-то взрослое, мужское, солидное, вызывающе уважение: у меня серьезный разговор с важным человеком, это вам не девочку до дому провожать.

Я добежал до библиотеки, нашел там Глоцера, задал ему какие-то вопросы, а потом не удержался рассказать, что вот, мол, увидел его в окно троллейбуса, на котором провожал девочку до дома…

– Погодите, – сказал Глоцер на «вы». – Вы хотите сказать, что провожали девушку, увидели меня, спрыгнули с троллейбуса и прибежали сюда?

– Да! – гордо сказал я и добавил что-то вроде «делу время, потехе час».

– Господи, – жалостливо сказал Глоцер. – Какой вы, оказывается, еще маленький.

– Я? – возмутился я. – Что вы! Почему? Все наоборот! Вот если бы я с ней еще восемь остановок за ручку держался, тогда да, маленький! А для взрослых людей дело прежде всего!

– Боже мой! – Глоцер даже сморщился. – Поймите же, а не понимаете, так поверьте: только очень маленький мальчик может убежать от девушки ради какого-то идиотского «серьезного разговора» с другим дяденькой! Но вы это скоро поймете сами, я очень надеюсь, – совсем серьезно сказал он.

Сначала я внутренне возмутился. Хотя из вежливости спорить не стал. Понял примерно через полгода. За что искренне благодарен Глоцеру – больше, чем за выставку и умные разговоры о литературе.

Однажды, много лет назад, а именно когда мне было 26 лет, я был на одном выездном семинаре типа «летняя школа». В числе участников был мой приятель Валя К., старше меня, сорок лет ему было. Разумеется, этот семинар проходил в молодежном лагере, далеко от Москвы. Ну, днем занятия, вечером танцы и выпивка.

Вот сидим мы однажды в моей комнате, выпиваем. А где-то там неподалеку – танцы. Ну, выпиваем мы, анекдоты рассказываем. Беседуем о внешней политике. Все-таки Дипломатическая академия. И тут входит мой друг Валя К., и в руках у него бутылка.

– Надо особо выпить! – говорит он. – Сегодня у меня особый день. Даже не знаю, как обозначить. Типа повзрослел. Сегодня, ребята, меня первый раз бортанули из-за возраста! Вы понимаете? Нет, раньше тоже было, но потому что я был сопляк. Бывало, девушка лет двадцати – двадцати трех, как узнает, что я еще в десятом классе, говорит: «Фу, да ты еще маленький!» А сегодня, прямо сейчас, – наоборот. Танцуем тут с одной, прижимаемся, вроде все на мази, а она вдруг спрашивает: а тебе сколько лет? Говорю как есть. И вдруг она меня как отпихнет! «Что я, – говорит, – проститутка какая, с сорокалетними ходить?!» – и убежала. Выпьем за мое совершенно-, так сказать, -летие!